Напряжение в комнате, которое не щадя себя излучали все, с каждой секундой становилось всё более материальным. Ещё чуть-чуть и из него можно получать электричество, только изобрести бы как. Незначительные помехи фраз и гробовая тишина с лёгким потрескиванием не то проводов и лампочек, не то швов на сюртуке господина Акиры. Мура вполне представляла как это можно снять, со сменой камер, планов и обязательно мухой, дебильно летающей у лиц, бутылок, ламп. Можно даже посадить её на стену и дать кадр через неё, как у того русского гравера.
Шутки-шутками, находиться там было неприятно, да. Но вот Хоно-сан сорвался с места, и это тоже можно было бы хорошо снять, и, изрыгнув нечто нечленораздельное, пал в объятья барной стойки. К несчастью наверное, девушка вполне его понимала: малейшее повреждение любого из её контрабасов вызывало бурю эмоций со слезами и яростью в глазах. Правда для этого нужно было всё-таки повредить контрабас, кидаться на людей, основываясь только на опасениях — дурной тон. Но и тут множество оговорок. Зато она наконец увидела, как это выглядит со стороны. Сморщившись, засунула одну руку в карман, второй убрала чёлку назад. Боже мой, я же ещё более жалко выгляжу. Надо научиться держать себя. Стыд-позор. Стыд-позор.
А потом все узнали, что Хоно-сан хочет виски, что Хоно-сан может позволить себе, да и всем остальным, виски. Бармен, которого только сейчас заметила Мура начал шебуршать. Она вышла из-за стойки и, поправляя бабочку, остановилась у уже облюбованного стола.
— Если можно, воду с лимоном, пожалуйста.
У кого-то пиликнул телефон. Блондин посерьёзнел. Попрощался с Кадотой-саном и вышел.
— Пока-пока!— она тоже помахала рукой и улыбнулась.— Рада была познакомиться!
Так и не поняла, насколько ей понравился этот парнишка, но с ним было приятно болтать, а это уже немало. А в это время мужчины говорили о скучном. Эти взрослые дела: бизнесы, ремонты, аренды, кредиты, налоги, хотя с налогами вроде всё понятно, доходы, расходы, акции, биржи, что ещё у них есть, у взрослых серьёзных людей? Всю жизнь она радовалась, что ещё в детстве умудрилась от всей это чепухи откосить, спихнуть на братьев, в слепом блаженстве не понимать проблем отца, с его правами, кодексами, конституциями, штрафами, тяжбами, звонками, судами, вечно новым портфелем с нескончаемыми бумагами.
Дождавшись, когда они договорят, обратилась к хозяину-барину.
— Хоно-сан, будет джем в этот четверг или нет? Мне нужно знать, а то там выгодные предложения зреют, а я в неведении.

Офф. Кида-кун, я буду скучать.

Les Wampas – Shalala...

- Кажется, я мало грехов тебе отпустил, - вновь повернувшись к бару, с прищуром заметил Акира, опираясь локтем о стойку и следя за тем, как Рен выбирает бутылку и наливает виски с стакан, как и полагается для хорошего самогона, - в твоей голове все еще шебуршатся грязные мыслишки. Я прямо-таки слышу, как они ползают по твоим извилинам и не дают тебе покоя. Впрочем...
Тут он, получив виски, взмахнул рукой и вновь развернулся спиной к стойке и успел даже проводить взглядом внезапно сбежавшего мальчишку.
"Шкоооольник!" - протяжно и с некоторым пренебрежением подумал Акира, - "мало того, что попрал ногами мою прекрасную стойку, которую я, между прочим, сам воском раньше натирал, так еще и ни здрасьте, ни до свидания! Ах, мерзкие... мерзкие... мерзкие школьники! Надо придумать какое-нибудь правило, запрещающее школьникам посещать бар. В самом деле, ну... например, я буду продавать сок только с водкой. А водку школьникам нельзя. Отлично! Я гений!"
Нельзя сказать, чтобы Хоно действительно настолько не терпел детей, что готов был таким радикальным способом от них избавляться. Тем более, что всегда можно использовать и более простые вещи - перестрелять всех! Ладно-ладно, не так уж и запущено все у Акиры, чтобы он так уж сильно ненавидел поколение, из которого некогда вышел сам. Даром, что он никогда не чувствовал себя подростком, вечно занятой, вечно куда-то спешащий, не знающий усталости и совершенно неадекватный из-за обилия работы и учебы.
- Нда? - Акира все еще оценивающе глядел на уже фактически закрывшуюся за мальчиком дверь, а потом сделал вывод, - наверное, я для него слишком мелкая фигура, недостойная прощания, ибо не оценившая его высокого художественного вкуса и стершая со стойки его след, который, на самом деле, был шедевром постмодернистского искусства, и я мог продать его за бешеные деньги.
Мужчина, оценивая собственные слова, вытянул губы в трубочку, потом повернул голову к единственной девушке, что находилась в баре и не являлась предметом мебели, и сказал уже ей:
- Это шантаж? - приподнял он левую бровь, и сложно было понять, действительно ли он так серьезен, как показывает белая маска на его лице, или же это все-таки Акира-сама изволил пошутить? - я даже не знаю, как реагировать на подобный ультиматум. Между прочим, я тут получил глубокую душевную травму и заслуживаю сострадания.
Он некоторое время молчал, глядя на то, как выполняются заказы его первых после ремонта посетителей, а потом произнес дополнительно:
- Впрочем, я люблю джем. Особенно клубничный. А поджаристом хлебе, - он кивнул, и сразу же добавил, - но я готов заплатить сверх вдвое, если ты придешь на выступление в четверг в платье, дорогая Мура-тян.
После этого лицо Акиры озарила широкая улыбка, а в глазу сверкнули солнечные зайчики отраженного виски.
- Так, значит, что? - Хоно как обычно ловил все, что мог поймать, - что скажет мастер, отпустивший своего высококвалифицированного работника? Когда можно уже, наконец, открыть Псов?

Мура уже и забыла какой балаболкой был Хоно-сан. За месяц с лишним работы ей удавалось избегать сколько-нибудь продолжительных разговоров с хозяином заведения, после первой встречи-знакомства, конечно, но тогда спасла выпивка и добрая компания. Для успеха нужно было просто приходить за две минуты до начала и сбегать сразу же после на улицу и уже там дожидаться товарищей по "счастью". Но всё-таки этот рыжий великан был владыкой, коронованным царём, бесспорным властителем, вождём, царём-батюшкой, отцом-основателем, душой и золотым тельцом сего бара, а такое завидное положение обязывает либо быть скрытным гением, вечно сидящим в кабинете за стеной и считающим выручку, либо быть звездой, озаряющей мрачные будни всех, кто осмелился переступить порог.
Пока хозяин заведения моноложил, девушка успела забрать заказ, поблагодарить бармена, осмотреть футляр у стены, вернуться к столу, сделать пару кислых, освежающих глотков и прикинуть вероятность превращения в скором будущем милого Киды-куна в невыносимого Хоно-сана. Хорошо, что хоть на её вопрос он обратил внимание и соизволил ответить. Мура улыбнулась и положила руку на сердце.
— Я Вам соболезную, Хоно-сан, всей душой. Но дела сами собой не делаются, а Вы тут босс, как никак.— она едва заметно поклонилась. Сколько она не слышала о баре, о его хозяине, а потом не работала здесь, не могла связать столь артистичную фигуру со вполне устойчивым бизнесом. Хоно-сан не вызывал в у неё доверия как делец, и если бы он предложил устраивать джемы чаще, установил бы какие-то нормы, тем самым практически взяв музыкантов в штат, она бы ушла, не смотря на отсутствие внешних проблем и полную состоятельность бара (раз они даже ремонт осилили). К тому же тогда бы нарушилась робкая гармония между игрой для себя с друзьями, с крышей над головой и какой-то платой за это. Переводить музыку в средство добывания денег противило.
Опять он про платье, далось ему оно. Но хоть что-то конструктивное выдал вместо пустого трёпа.
— Вы плохо представляете, Хоно-сан, я сюда не за деньгами хожу,— мягко улыбнулась, покачивая стакан, чтобы лёд побыстрее растаял.— Они лишь приятный бонус. Но я готова прийти в платье в четверг, если и Вы,— улыбка становилась всё шире и шире,— господин Хоно, придёте в джинсах и футболке. Как Вам такое предложение?— до неприличия широкая улыбка. Ведь намного интереснее спорить на действия, а не на деньги.
А в это время бармен зашумел, заговорил, привлекая к себе внимание, что показалось Муре дурным тоном, даже не вникая в смысл сказанных им слов. Она отпила ещё воды и с интересом стала дожидаться решения двух мужчин о четверге.

Chuck Berry – You never can tell

Никто не оценил его шутки про джем. Это было печально. Очень печально. При условии, что Акире всегда казался его юмор не таким уж и непонятным. С другой стороны, кажется, оба темноволосых парня вообще с трудом понимали шутки, а девушке наверняка было не с руки обращать внимание на шутки всяких неотесанных мужланов, которые ничего не понимают в их джазовой терминологии. Впрочем, Акира сомневался, что Мура вообще знает, что такое терминология. И оттого было вдвойне печально, что вместо того, чтобы покорно выслушать вещания хозяина бара возле стойки, она проявила столько неуважения, ушла, не дождавшись его ответа, чтобы проверить кофр с контрабасом.
"Ну отлично. Значит, мое решение относительно твоего четверга тебе недостаточно важно, девочка?" - мелькнула в голове мужчины мысль, хотя выражение его лица нисколько не изменилось, - "и, значит, дела сами собой не делаются, да? Что ты понимаешь, девочка, в делах? Может, хочешь попробовать влезть в мою шкуру, чтобы узнать, как там тесно? Впрочем, куда тебе. У тебя в голове всего одна струна, которая не дает твоим прелестным ушкам отвалиться. А то это будет выглядеть некрасиво. Короткая стрижка сделает отсутствие ушей заметным изъяном. Но я уверен, что эта твоя струна звучит очень мелодично, если ее тронуть. Да только как до нее добраться?"
Другой вопрос - хотел ли Акира добираться до чужих струн? Музыкант из него выходил паршивый, и он как-то не стремился показывать, насколько виртуозно он способен расстраивать инструменты одним своим прикосновением.
Ушедший в некое размышление Хоно выглядел даже удивительно серьезным, когда слушал ответ Муры и Кадоты. Причем улыбка так неудачно сползла: как раз в тот момент, когда девушка заговорила о джинсах. Из-за этого размышления рыжий упустил слова, которые сказал ему Рен, а ведь там было, что ответить. Другое дело, что Акире было, что ответить, буквально всем, находящимся в баре. А их было все-таки трое на него одного. И нет, чтобы мирно подождать, пока договорятся одни, они говорят все разом. А Акира, дурак такой, их еще и поощряет в этом. Ну вот надо же было, а?! Но ничего. Все можно исправить. Безусловно, все.
Хоно посмотрел вверх не потому, что Кадота начал говорить о потолке - он посмотрел вверх, потому что Кадота на потолок указал. И некоторая задумчивость не дала хозяину бара ужаснуться темному пятну и возопить на тему того, что оно никуда не денется, и все всё испортили. Эта же задумчивость не дала Акире выдать ехидный комментарий относительно абсолютной неподготовленности Рена к честному труду, раз уж он роняет бутылку при таком простейшем маневре, как розлив пива в бокал. С другой стороны, Рен не разбил бутылку. И наверняка он начал возиться там совсем не потому, что так уж нерасторопен - Акира видел этого человека в работе, и реальных нареканий у него обычно не бывало.
И все же прежде, чем Акира снова откроет рот, он выслушает всех, переварит это, расставит приоритеты, а потом уже ответит. Тем, кому этот ответ нужен.
На это не понадобилось много времени - мужчина вполне способен был решать мгновенно, когда перестает беспочвенно переживать. Да и переживает он не то, чтобы очень часто. Гораздо чаще он делает совсем другое.
На последних чужих словах, которые были произнесены, Акира опустил голову, прикрыл глаза и приподнял указательный палец вверх. На губах его появилась ничего не значащая улыбка. Точнее, ничего не значила она только для тех, кто ничего о его улыбках не знал. Например, Мура, которая предпочитала не лицезреть хозяина заведения дольше пары минут в неделю, или Кадота, которому просто не положено знать Хоно Акиру - они встретились впервые буквально неделю назад. А Рен улыбки не видел, потому как возился под стойкой с одной не разбившейся бутылкой.
Приоритеты очень быстро нашли свои места - рыжий поднял взгляд на Кадоту и произнес:
- Великолепно, - улыбка все еще была спокойной и ничего не значащей, а палец плавно опустился, дабы не отвлекать внимания от слов хозяина, - мне нужна будет пара комментариев по техническим характеристикам нового покрытия, чтобы оно дольше прослужило. Не прямо сейчас. Можете прислать мне их позже. Моя почта вам известна.
После этой фразы Акира посмотрел на Муру, даже не надеясь особо на то, что она в это время стояла на месте. С нее станется пойти погулять по бару, посмотреть картинки на стенах, ужаснуться безвкусице, в которой она играет, или что она там думает про его бар? Но не важно, мужчине было сейчас не до того, он структурировал хаос.
- Без проблем, дорогая, - улыбка из спокойной стала почти ласковой, только это не говорило ничего хорошего тому, кто знал значения улыбок Акиры. А тем, кто не знал... это их проблемы, - Я приду в четверг в футболке и джинсах. А ты...
И в этот момент мужчина начал медленно осознавать свою ошибку: он обычно смотрел Муре в большие красивые глаза, а сейчас его взгляд практически оценивающе пробежался по всей ее фигуре.
- Впрочем, знаешь, - несколько задумчиво произнес Хоно после анализа увиденного, - не надо платья. Я приду в четверг в футболке и джинсах просто так, для тебя. А ты можешь одеться так, как обычно, Твигги. Кадота-сан, я прошу вас, помогите девушке донести ее инструмент туда, куда она захочет. Как бы она не сломалась под весом своей музыки.
Ласковая улыбка на мгновение стала злой, а после Акира вернулся в изначальное свое доброжелательное расположение духа, в котором пребывал в тот момент, когда Араи вручил ему вожделенный самогон. На каждом обращении к каждому человеку в конце Хоно сделал интонационную точку, обозначив этим, что разговор окончен, дела решены. При этом его доброжелательный вид давал понять, что он нисколько не гонит никого из бара, и они спокойно могут допить свой напиток, не торопясь. И уйти уже после.
Сам же Акира решил закончить дела и повернулся к бару, где Рен уже наверняка должен был закончить свою возню:
- Ты появился в удачное время, - заметил рыжий бармену, - в девять сегодня мы открываем бар.

Все выходило из-под контроля, хотя, в общем-то, Кадота не старался ничего контролировать. А сейчас стоило хотя бы пораньше сбежать, пока не начался этот сумасшедший дом. Конечно, Кадота не подавал виду, что ему неприятно от нарисовавшейся в баре обстановки, мирно пил свое пиво, изредка бросая взгляды на Муру и Хоно-сана. Наверняка бармен поддерживал его мысли и мысленные благодарности к небесам за то, что их к беседе привлекают по минимуму.
- Да, Хоно-сан, я вышлю вам их, когда буду дома, - с готовностью отозвался Кадота.
Ему-то что? Ему не сложно набросать пару строчек, к тому же, так будет удобней, чем продолжать торчать здесь.
"Зато у меня есть пиво", - попытался найти плюсы в ситуации Кадота, но в тот же миг Хоно Акира стал обращаться к Муре. Явный, пусть и приглушенный конфликт заставил Кадоту допить оставшееся пиво залпом, чтобы, чуть представиться возможность, уйти из бара. Он бывал в различных ситуациях, но то, что происходило здесь и сейчас, не было в его немудреной компетенции.
Кадота огляделся и не нашел ничего такого, что требовало бы немедленной уборки.
- Прошу прощения, - пробормотал он, обращаясь к бармену, подхватил сумку, в которую запихнул подобранный с пола шпатель и дружелюбно улыбнулся. - Спасибо за пиво.
К моменту, когда он начал двигаться к выходу, Мура уже покинула бар. Кадота закинул сумку на плечо и кивнул Хоно-сану.
- До свидания.
Стоило выйти на улицу, как легкие наполнились свежим воздухом. Кадота зажмурился, поразившись тому, как в баре вообще можно было дышать. Он приблизился к Муре, по дороге вытирая ладони о штаны, а потом положил одну из них, достаточно чистую, на футляр.
- Я помогу?

>>> Sunshine 60 Dori|Ул. Саншайн

Queen – We Are The Champions

Акира чувствовал себя победителем. Почему? Да потому что он тут хозяин, и здесь действуют его правила. А если кому-то не нравится, то пусть уходит - Хоно не держит никого, хоть и готов всегда принять обратно с распростертыми объятиями и тысячей формальных условий, ограничивающих передвижение вернувшихся в отеческое лоно блудных детей. Но только формальных, конечно! Кто же запретит им, в действительности, делать то, что они захотят? Главное, чтобы это было в разумных пределах. А когда содеянное переступает границы "рацио", его надо останавливать и пинком возвращать обратно. Пинком, потому что если вести аккуратно - обязательно будет упираться, хныкать и канючить, а оно никому не надо. Не так ли?
Мужчина был не из тех людей, что  следовали этикету и условностям просто ради того, чтобы им следовать. Он предпочитал выбирать наиболее удобные для себя правила и нормы морали, чтобы потом не страдать от того, что перешел тот порог, где попытка вежливо указать человеку место оказывается грубостью. Это, правда, Акиру вообще никогда не беспокоило, и он не только место мог указать, но еще и подсказать, что на этом месте обычно положено делать. Даже если он не знает, что именно, то, все равно, наверняка на этом конкретном месте с хозяином заведения не пререкаются. Именно в этом и заключается сам процесс постановки человека. Все остальное имеет второстепенное значение.
- Всего хорошего, - пожелал Акира ушедшим молодым людям. Ну а что? Он вообще крайне добрый и душевный человек! Всегда готов пожелать другому счастья. По крайней мере, в тот момент, когда не желает ему какой-нибудь гадости.
Даже при условии, что рыжий предоставил Муре и Кадоте возможность посидеть спокойно и допить напиток не торопясь, он догадывался, что задерживаться они будут здесь вряд ли. Куда им. Кажется, девушка Акиру недолюбливала, а молодой человек... ну а что молодой человек? Ему тут делать нечего, а раз девушка так быстро ускакала, чего ему рассиживаться? Не сидеть же ей под дверью в ожидании, в самом деле!
- Если ты не вернешься, я тебя из-под земли достану, - лаконично и с удивительно добродушной улыбкой, за которой мог скрываться разве что сам Дьявол, ответил Акира на предположение Рена, что он выйдет из бара и не вернется, - не было еще такого, чтобы ты свалил только появившись. Хотя бы один день ты здесь да пробудешь, или я не прав, и у тебя в голове уже заготовлена новая идея внезапных и восхитительных похождений?
Надо было еще отзвонить менеджеру, у которого бела сегодняшняя смена, чтобы он пригнал сюда парочку официантов. Здесь еще убраться надо, подготовить все к открытию, проветрить помещение, наконец. Акиры выдохнул, а потом одним махом опрокинул в себя стакан виски и смачно захрустел не успевшим растаять льдом.

The Subways – I Won't Let You Down

Вот уж кто с периодической регулярностью пытался понять Акиру, так это он сам! Иногда он так старался это сделать, что извилины шевелились и хрустели серой корочкой мозга, пытаясь заставить мужчину думать в наиболее логичном для японского мужчины русле. И ведь так оно и должно было быть! Какая разница, кем ты родился? Важно, как тебя воспитали! А воспитали Хоно вполне в духе обычной японской жизни. Ничего особенного не было, но... видимо, рыжие корни не менее рыжих волос вросли так глубоко в мозг, что заставляли его подчас мыслить совсем иначе. Один стиль его любимого детища, его "Псов", говорил о том, что этот человек несколько далек от того, что жители этой маленькой кучки островов принимали безоговорочно, что казалось им привычным. Впрочем, когда это Акиру волновало то, что думают о его баре другие? Они же ходят сюда? По выходным тут вообще не продохнуть! А ведь это не единственный бар в округе, не так ли? Ну ничего! Однажды перед его баром будут стоять очереди, а суровый большой мужик по типу самого Акиры, только еще более мощный и лысый, в темных очках и с блестящим лбом, будет выбирать только самых-самых из разношерстной толпы жаждущих! Так, стоп! Кажется, это никогда не входило в планы владельца, и никогда не было его мечтой или примером. Значит, что-то тут не так, и вновь что-то не то в голове шевелится из каких-нибудь неправильных иностранных фильмов наверняка. Ну, не суть.
Мужчина задумчиво смотрел на своего бармена и сосредоточенно хрустел льдом, который, понятное дело, в стакане растаять не успел, чтобы сгладить количество спирта в напитке. Бармен у него этот... ну прямо скажем, совсем не подходил общей идее Псов. А все потому, что он так старался казаться неуклюжим, что для мнительного Хоно это просто бросалось в глаза. Другое дело, что в  рыжую голову не приходила мысль, что за этой неуклюжестью и неуверенностью скрывается особый воровской профессионализм. Хоно выдумал для себя совсем иную историю для бармена, которого, как он однажды решил, он поймал на обыкновенном мошенничестве, или что там это было? Акира и сам уже не мог вспомнить, на чем именно он поймал Рена. Главное, что поймал, двинул, и привел на нормальное место работы. Даром, что эта зараза не ценит тех усилий, что потратил на него владелец бара.
- А кто тебя знает, куда ты там уже собрался? - Акира поставил стакан на стойку, осмотрел темное дерево столешницы еще раз на наличие следов, а потом облегченно выдохнул.
Понятно, что выдыхал он не в связи с их с Араи разговором, а лишь по причине отсутствия следов чужой обуви на отполированном дереве.
- Конечно, они сами тебя находят, - согласно кивнул рыжий на оправдания бармена, - они такие неугомонные! Так и норовят расползтись от авантюристов, залезть в самые темные и потайные углы и оттуда начать набрасываться на ничего не подозревающих барменов!
При этих словах Акира выдал такое выражение лица, что особо впечатлительные могли бы испугаться. А то! Он сначала наклонил голову, а потом резко поднял взгляд и уставился широко открытыми глазами, в полумраке и отсвете волос кажущимися совсем красными, прямо в глаза собеседника. И лицо такое пугающее, как обычно изображают пугающие лица в фильмах ужасов. Ладно-ладно! Не все так критично. Акире, как минимум, не хватало соответствующего грима, чтобы наводить страх и сеять ужас...

Supafuzz – I Am The King

Акира опустил голову и улыбнулся. Широко и спокойно улыбнулся. Так, словно этот испуг Рена подтвердил для Акиры тот факт, что он все еще способен впечатлять людей своим не всегда нормальным поведением. Иногда ему действительно начинало казаться, что он отчего-то перестает производить впечатление, и что эпатаж, являющийся вечным спутником рыжего мужчины, одевающегося как среднестатический косплеер, уже как-то изжил себя и в ходе событий несколько поистрепался. В ходе каких событий, значения уже особенного не имело. Но нет, все было в порядке, и Хоно все еще мог внушать окружающим ужас и не только. Хотя ужас - это не совсем то чувство, которое он привык видеть в глазах общавшихся с ним людей. Самое приятное, что он видел в чужих взглядах - это готовность прогнуться под железную волю владельца Псов. И это была совершеннейшая неправда: тот набор работников, что постоянно обитали в стенах его заведения, мгновенно мог сказать об обратном - вряд ли они действительно станут раболепно склоняться перед работодателем, потому как ни один из них не был принят на работу за послушание. Особенно девушки.
- А что с тобой еще делать? - выдохнул мужчина, вновь подняв взгляд красноватых глаз на бармена, - если тебя как следует не запугаешь, ты опять свинтишь куда-нибудь, не предупредив меня. Ты смотри. Однажды я потеряю терпение, и ты останешься без единственной честной работы, на которую тебя могли бы взять.
Акира действительно так считал. Он не был особенно высокого мнения о своей внимательности, и раз уж ему удалось поймать этого парня на мошенничестве, так и другие наверняка его уже ловили и, возможно, не раз. А вдруг Рен вообще уже имеет судимость? Тот факт, что его это никогда не интересовало, еще ничего не значит. Тем более, что Хоно всегда верил, что тюрьма - это еще не клеймо, в отличие от гламура и лоли. Ни тех, ни других рыжий не переносил на дух. Именно поэтому его всегда раздражало, когда его путали с косплеерами и прочими разновидностями современной молодежи, которая много понимает в аниме и манге и ни черта не смыслит в настоящем стиле.
- Впрочем, да. Я тебя отпускаю до... хм... до восьми вечера. В восемь ты должен быть как штык здесь, необходимо будет подготовить бар к открытию, и мне понадобятся все руки, готовые работать. Надеюсь, твои не настолько разучились держать бутылки, как ты продемонстрировал это мне только что?
Рыжий усмехнулся, а потом повернулся боком к стойке, оперся о нее локтем, после чего достал телефон и набрал номер одного из своих менеджеров.
- Радуйся, мы открываемся сегодня. Обзвони официантов, мне нужна как минимум пара готовых работать в ночь. Прежде, чем придешь в бар, закажи в типографии пару плакатов. Не забудь - тебе же их оттуда и забирать, - он положил трубку, и посмотрел в сторону Рена, предполагая, что тот уже наверняка не ждет его отмашки на старт и уже двинулся к выходу.

Your Mum – Ugly Inside

Все эти "может" слишком четко показывали, насколько сам Рен не верит в то, что говорит. Ну, в самом деле, какой человек использует подобное начало предложению, когда выдает гипотезу, которую собеседник должен принять, как должное и абсолютно точно правдивое? Правильно! Никакой. Отсюда следовало, что Араи вряд ли сам верит в то, что говорит хоть мало-мальски убедительные вещи.
Еще меньше веры представляли следующие слова Рена, в которых он наивно пытался убедить Акиру в том, что это его любимая работа, и что он больше не будет, и что никаких богомерзких дел, и что он теперь будет белый, пушистый и послушный. Стоило один раз посмотреть в эти наивные глаза, чтобы разувериться в их честности. Хотя, конечно, Хоно не верил не из-за глаз. Это как нельзя верить людям, которые десятый раз сидят в тюрьме - конечно, они исправятся. На том свете. Да и то не факт.
- Ага, конечно, по молодости, - покивал мужчина. Понятное дело, барменов в баре, помимо Рена, было двое. И работали они посменно. Было бы глупо заставлять работать одного в надежде на то, что Араи, наконец, образумится и перестанет пропадать неизвестно куда неизвестно когда. Акира скорее просто немного исправит график их работы, чтобы каждому доставалось нормально смен, но не более того. Он даже не был уверен, что Рен у него на сей раз надолго.
Веры было не просто мало, веры вообще не было, и принимал Акира на работу этого человека уже больше по привычке, считая, что хоть кто-то, но должен делать вид, что верит в него или верит ему. А все эти выдумки про происшествия... глупости. Сам Акира был знаком с городской легендой, и у него как-то не вызвала она благоговейного трепета. Наверное, это просто знак, что не настолько уж все там страшно и мистически, как преподносят это многие другие, кому просто хочется произвести впечатление на собеседника. Подобное рыжий всегда считал глупостью: ведь впечатление надо производить собой, а не легендой.
Он не стал комментировать все, что говорил его бармен после. Зачем? Оно не имело смысла, потому что не имело ни грамма правды, да и Рен там явно сам себя успел прокомментировать дважды или трижды. Тем более, что Акире пора было заняться делами, а Рен благополучно ретировался из бара.
Итак, после того, как ушел бармен и в баре воцарилась тишина, Хоно прошелся еще раз по залу, оглядел его, сощурившись, проверил первичный запас продукции на складе, а после и сам направился на выход.
Он самостоятельно запер дверь и решительно направился по переулку, чтобы выйти на улицу. Путь его лежал домой, потому как там с утра он оставил Покемона одного.

-->>>Ул. Мейдзи

Sunshine 60 Dori|Ул. Саншайн----->

• Время: 27 марта, 16:37
• Погода: тепло, солнечно, легкий ветер
• Внешний вид: темно-коричневые джинсы, светлая обтягивающая кофта с длинными рукавами и овальным вырезом; сверху надета легкая белая куртка; на ногах темные ботинки на каблуке. Волосы распущены.
• Состояние: задумчивое, настроение в целом неплохое
• Инвентарь: сумка со всем необходимым

- Красная говоришь... Думаю что большой и рыжий вполне подойдет на эту роль.
- Я тоже так думаю, - кивнула Хоши и тут же осеклась. Но пройдя дальше вглубь помещения и поняв, что кроме них двоих сейчас в баре никого нет (а значит, что Хоно не мог услышать этот их разговор), девушка облегченно выдохнула.
"Что ж, а теперь за дело", - с такими мыслями Исикава огляделась вокруг. Следов прошлого разгрома не осталось, ремонт был сделан на славу, что не могло не радовать. Дело оставалось за малым - нужно было довести всё до окончательного блеска, а то вокруг витала пыль, а на столах и на полу ещё оставалась кое-какая грязь. Но по сравнению с тем, какая работа уже была совершена, Хоши и Рену оставалось сделать не так уж и много.
- Думаю нам стоит приступить к уборке, хотя интересно где наш менеджер?
- Да-а, пожалуй, - протянула в ответ девушка, как бы размышляя, с чего ей стоит начать. - Не знаю... но раз его пока нет, то лучше нам справиться со своими делами побыстрее. Чтобы к тому времени, как он придет, здесь всё сверкало, - с улыбкой добавила она.
Стоять и осматриваться можно было сколько угодно, но делу это никак не помогало. Поэтому девушка по-быстрому сбросила с себя куртку, и уже в следующий момент решительно направилась в другую часть помещения, на ходу закатывая рукава своей кофты. А через какое-то время Хоши вышла с ведром воды и тряпкой, тут же принявшись полировать столики, избавляя столешницы от слоев пыли и прочей грязи.
Любовь к чистоте заставляла Хоши приглядываться к каждому миллиметру, проверяя, не осталось ли на поверхности стола пропущенного участка. И хоть работа выполнялась столь тщательно, Исикава умудрялась проделывать её достаточно быстро, не задерживаясь надолго у одного столика. Видимо, три года работы давали о себе знать.

Отредактировано Ishikawa Hoshi (11-01-2014 15:47:43)