Гин внутренне вздрогнул и напрягся от вопроса девушки (Бойца). Он был ожидаем и, более того, вполне логичен. Гин не знал Хильд настолько хорошо, чтобы судить о том, как и что она думает, но даже теперь, судя по её поступкам, основываясь на логике её решений, мог выстроить определённые предположения. Хильд не знает, что Кевин имеет отношения с Организацией, от которой ей пока успешно удавалось бегать. (Строго говоря, Кевин тоже не хотел бы этого знать и понятия пока не имел, как впоследствии сообщить столь чудесную новость своей спутнице, но решать собирался по мере поступления проблем.) Хильд не знает, что Организация, вероятнее всего, не станет предпринимать против Кевина каких-либо агрессивных действий, она понятия не имеет, что Кевину, если следовать общему заданию, необходимо её поймать. Она не хочет доставлять неудобства незнакомому почти мужчине, не может довериться ему, собирается справиться сама. Вот только времена, когда ей нужно было справляться только и исключительно самой прошли. Осталось только мягко донести до неё эту мысль, желательно, обойдя при этом все подводные камни. Времена откровений, по мнению Каспара, ещё не пришли.
— Можно, — кивнул Гин. Девушка задала свой вопрос так мило и непосредственно, что он попытался сдерживать иронию, но вышло это не слишком хорошо. — Можно даже выжить после этого, как выживают люди, лишённые глаз, ног, половины мозга. Наверное, можно даже стать счастливым. В конце концов, то, что мы чувствуем, чаще всего является результатом наших мыслей. Высокоорганизованные люди, как мне говорили, часто бывают счастливы. Сам я не проверял, я человек жадный и мне вечно для счастья чего-то не хватает, — он узко улыбнулся, но улыбка мгновенна исчезла с его лица. Он попытался собраться с мыслями и не отделываться от серьёзного вопроса только иронией и шутками.
— Можно разорвать связь, но никогда уже никто из нас не станет полноценным. Я этого не хочу, Дженни. Для меня это не забавная случайность. Пойми меня правильно, я в большинстве своём циник, работа к этому располагает, но в случае нашей встречи я вижу руку судьбы. Она невероятна, Дженни. Намного более невероятна, чем ты себе можешь представить.

Мужчина ответил не сразу. Когда-то, в пору наивной юности, он не раз представлял себе подобную встречу, когда-то полагал, что она уже произошла, но с тех пор прошло немало времени: он потерял родителей, маленькую сестрёнку и дом, он нашёл и потерял Бойца. Тот мальчик, которым он был, умер, и вместе с ним погибли его надежды и мечты. Гин уже не ждал судьбоносной встречи, а мимолётные связи его интересовали слабо. Единственное, чем он руководствовался в отношениях со своими соплеменниками — это целесообразность.
Гин привык испытывать гордость за организованную самодостаточность собственного существования, но сейчас от вопроса Дженни ему стало невыразимо тоскливо за бессмысленно прожитые годы. Хотя, возможно, дело было вовсе не в вопросе, не в воспоминаниях или внезапных озарениях, а в том, что Дженни перестала держать его руку своей горячей и живой ладонью.
Каспар невольно думал о Келли, но Келли мертва, говорить о ней было невозможно и слишком сложно было её не вспоминать.
— Я не представлял кого-то конкретного, хотя нередко в юности думал о своём Бойце, — насмешливо протянул альбинос. — Маленькие дети невинны и откровенны в своих желаниях, и я не был исключением. Сидя вечерами после занятий в своей комнате, я мечтал. «Я научу его всему, что знаю сам, если он будет младше меня», — думал я. — «А если старше и опытнее, то я не дам ему повода считать себя глупым и слабым. Для юноши я стану настоящим другом — братом или сыном, — девушку полюблю, как сестру, но, возможно, стану ей и мужем», — мужчина беззвучно рассмеялся.
— Я был юн, — пояснил он, чтобы не смутить Дженни, — а мои родители охотились вместе, я смотрел на них и невольно планировал жизнь, похожую на то, которую вели они. С тех пор прошло слишком много времени. Судьба, как ты правильно заметила, любит шутить: мы никогда не приобретаем то, что считаем для себя нужным тогда, когда хотим этого.
Данный ответ был целиком и полностью искренен, даже при условии, что первая его часть относилась к настолько давнему прошлому, что и вспоминать его не стоило, а вторая не раскрывала даже половины правды.
— О будущем поговорим позже, — предложил Каспар. — Когда у тебя возникнет желание поговорить о своих проблемах. — «Или», — мысленно добавил альбинос, — «когда проблемы возникнут на пороге». — Ты не устала?