Джин взял Хиши за руку. Обычно он очень стеснялся брать девочек за руки, но Хиши была особенной, поэтому никакого смущения из-за этого жеста мальчик не испытывал.
Булочки остались у него во второй руке в пакете, который он зажал подмышкой, и грели ему бок. На самом деле, можно было остановиться где-то, купить чая и выпить его, заедая булочками. Однако эта хорошая идея почему-то не пришла в голову ни Джину, глубоко занятому своими довольно хмурыми мыслями, ни девочкам.
Он рассеянно кивнул на замечание Хиши. И даже попытался его запомнить, хотя знал, что вряд ли сможет воспользоваться данным прорицанием заранее. На самом деле, в потоке информации, которую иногда выдавала Хиши, было сложно разобраться. Пожалуй, Джин не знал ни одного человека, который смог принять её слова к сведению. Даже теперь, когда ему казалось, что Хиши раз за разом указывает на то, что Има — та самая кошка, он всё ещё не чувствовал уверенности. И поэтому на душе было довольно тяжело. Возникало странное ощущение, что он обманывает обоих или, как минимум, обоим верит недостаточно сильно. Джин очень не любил сомневаться. Сомнения уводили его куда-то в сторону апатии, а апатия, как хорошо помнил мальчик, ничем хорошим не кончалась.
Он немного рассеянно посмотрел на Хиши, которая выглядела как-то особенно ранимо, а потом улыбнулся и мягко сжал её руку.
— Конечно, приду. Хочешь даже завтра? Принесу что-нибудь поиграть. А? Как смотришь на это? — у Джина было много игр, которые теперь называли винтажными. Они достались ему частично от сестры, частично от друзей отца, которые, узнав откуда у него появился сын, буквально закидывали его подарками.
— Всё хорошо, — проговорил мальчик мягко. Обычно он стал бы рьяно спорить с тем, что вообще может кого-то или чего-то бояться, но не сейчас. Сейчас Хиши была права и Джин прекрасно это понимал. Ему было страшно. Причем страшно ему было не столько за то, что девочка, которая вроде как ходила с ним в одну школу, могла оказаться на самом деле кошкой или даже демоном, который отпугнул хулигана. Страшно было спросить о том, что могло оказаться неправдой, несмотря на то, что он видел, чувствовал и понимал.
— Мы боимся... Мы боимся, наверное, потому что наша реальность может разрушаться, если мы будем слишком пристально пытаться что-то увидеть, — произнёс Джин. — Мы боимся стать сумасшедшими.
В реальности, в которой жил Джин на протяжении, как минимум, одиннадцати лет, никаких чудес не было. Чудеса были в книгах, в фильмах, в комиксах, а в реальности были только хорошие и плохие люди. Джин хотел верить, что всё не так просто, но всегда немного боялся по-настоящему поверить в это. А потом он познакомился с говорящим котом. Котом, который мог говорить только с ним. Разве это было реальностью? Расскажи Джин о чём-то подобном, его сочли бы за сумасшедшего. Его сочтут за сумасшедшего, если он расскажет, что девочка, которая учится с ним в параллельном классе, на самом деле, вовсе не девочка, а ёкай, которому, судя по всему, ещё долго до девяти хвостов.
Он улыбнулся, глянув на Иму, собирающую свои волосы в два не очень аккуратных пучка. Её явно смущало происходящее, и Джин невесело думал, что смутит её сильнее, когда спросит, а правда ли, что она и кошка — одно существо. Он даже хотел спросить что-нибудь про кошку прямо сейчас. Например, как думает Има, а придёт ли кошка сегодня к нему? Или, не считает ли Има уместным, если он назовёт кошку в её честь? Но посчитал, что это жестоко.
— А тебе идёт, — Джин вспомнил, как сестра объясняла ему, что нужно сказать девочке, когда в ней что-то изменилось. — Хиши никогда не поясняет свои прорицания. Просто белый и всё. Может, это будет белый фургон с пончиками, в котором проводится акция — купи коробку из шести и получишь три в подарок. Заранее никогда не узнаешь, но я пытаюсь запоминать. Вдруг пригодится.
Они прошли мимо автомата с напитками, и Джин всё-таки подумал, что булочки могут остыть и лучше их съесть тёплыми. Он остановился и повернул назад.
— Кто что будет пить? — спросил Джин, останавливаясь около автомата и нашаривая в карманах мелочь. — Молоко, чай или сок?