И все-таки - это очень хорошо, что люди не умеют читать мысли друг друга. Это бы упростило им жизнь и усложнило одновременно. Читая мысли, быстро растеряешь друзей, перестанешь доверять людям... а когда привыкнешь к тому, что на уме и на языке у них чаще всего разные вещи - будет уже поздно. Вокруг не останется никого. Потому что другие тоже могут читать твои мысли. А у тебя в них лицемерия не меньше. Человек лицемерен от природы. Так нужно для выживания в обществе. Наоми никогда этого не понимала, но это совершенно не значило, что она была искренна. Ни в коем случае. Искренние люди живут недолго, если у них слишком мало сил. А у нее их... только в сети много.
Здорово было бы, наверное, поселиться в сети. Совсем. Стать каким-нибудь компьютерным вирусом и распространяться по компьютерам, размножаться в чужих файлах и понимать, что твоего появления ждут, боятся и ненавидят, потому что не могут контролировать.
Впрочем, любой вирус контролируется: надо просто найти правильные руки.
Да, плохая идея стать вирусом. Ты получаешь могущество и теряешь свободу. Вот ведь... грусть. Наверное, так всегда. Только у людей может быть иначе.
И еще один вопрос: почему вообще в голове появились мысли об этом? Об интернете, вирусах и могуществе? Наверное, они проходят какое-то такое место, которое заставляет мысли течь в этом направлении. И да, здорово было бы, наверное, видеть хотя бы направление течения мыслей людей и улиц. Вот так идешь по тротуару и видишь тысячи разноцветных линий, переплетающихся друг с другом, и понимаешь, какая из них сейчас влияет на твое настроение.
- И зачем же Вы врете? - спросила Сато, глядя на своего собеседника, слегка сощуривая и без того не особенно большие глаза, - это приносит Вам счастье?
Другой идеи, зачем человеку может нравиться врать, у Наоми не было.
- Ну, знаете, - она даже немного фыркнула, - если я могу еще как-то узнать заранее, выходя из дома, что нам с Вами предстоит встретиться, то как Вы собираетесь знать о том, что я планирую падать? Ведь Вы же не носите с собой соломки, чтобы успеть вовремя, когда я буду падать неожиданно.

Ради забавы. Ложь ради забавы. Это... ужасно. Ужасно верить, что мир умеет только лгать. Что искренность - удел дураков. Это не так. Это точно не так. Наоми неожиданно вспомнила свою встречу с Шизуо и Селти, когда они помогали Изае спасти сестру. Вспомнила, потому что у нее не было никаких сомнений: эти двое - самые искренние люди, которых она встречала в своей жизни. И она не могла даже мысли допустить, что они внезапно могли бы лгать. Что их забота, их беспокойство могли быть проявлением лицемерия. Что? Нет. Только не они. Шизуо ненавидел Изаю всеми фибрами души, но... отправился спасать его сестру. Потому что дети не должны страдать. Вот оно, настоящее благородство и искренность. Хейваджима наверняка скорее промолчит, чем скажет слово лжи. Этим он уникален. Хотя, может, это исключение только подтверждает правило? Нет. Нет, так не должно быть.
Отчего-то после слов этого молодого человека, девушке захотелось, чтобы он оказался не прав. Потому что в противном случае это ужасно - жить в таком мире.
- Я думаю, Вы не правы, - сообщила Наоми, немного нахмурившись, - со скидками соглашусь. Чаще всего они просто пишут "первоначальную" цену выше стандартной. Но путешествия? Любовь? Дружба? Нет, Вы не правы. Путешествие - это свежий воздух, ветер перемен, который дает иным почувствовать вкус жизни. Дружба... дружба это привязанность, верность и самоотверженность. Настоящая дружба - это искренность и самопожертвование. А любовь... это больше, чем дружба. Быть может, это страх, да. Страх потерять близкого. Быть может, это проявление эгоизма, потому что ты хочешь, чтобы человек принадлежал тебе. Но не ложь. Там, где начинается ложь, заканчивается и дружба, и любовь. И если у Вас не так, то мне жаль. Вы никогда не любили. И никогда не были преданны, - потом ей показалось, что она слишком серьезна и этими словами могла оскорбить собеседника, и Сато ободряюще улыбнулась, - а пацифизм и агрессия... тут, вероятно, Вы правы. Хотя агрессия наверняка бывает и искренней. Как вспышки гнева.
"Как Шизуо-кун," - пронеслось следом у нее в голове, но этого она уже не произнесла. Ни к чему.
- Ой, я прямо представляю, как Вы таскаете с собой тюк соломы! - девушка даже почти рассмеялась, прикрыв рот ладонью, - знаете, у понятия "маньяк" есть несколько значений. Но все сходятся в том, что у человека есть какая-то навязчивая идея. И если Вы будете таскать солому везде с собой, Вас точно кто-нибудь снова назовет маньяком. И не один раз. Знаете, я думаю, я лучше постараюсь больше не падать.
В самом деле, а то она и так слишком много и слишком часто падает. Надо как-то прекращать эту тенденцию. Надо как-то уже брать себя в руки, переставать истерить и бояться. В самом деле, кому нужна девушка-истеричка?
Между тем до автобусной остановки оставалось метров пять. Наоми подняла взгляд и посмотрела на расписание автобусов. Надо было решить, на каком ехать. Наверное, на первом попавшемся. Если что, потом пересядет.

Он говорил, а Наоми... ей казалось, в какой-то момент она перестала слушать. Она повернула голову и смотрела теперь на своего собеседника, пытаясь понять, что же он чувствует, когда говорит все это? Почему в его голосе появились какие-то другие нотки, настроение которых она, не особенно разбирающаяся в людях, может только предположить или угадать.
Он не выглядел старым и даже достаточно зрелым, чтобы по-настоящему знать жизнь. Однако говорил он так, словно познал все радости и печали мира и осознал, что вторых куда больше, чем первых. Но нет. Он говорит, что никогда не любил. Никогда не был предан. Никогда... жуткое слово, на самом деле. Такое... несуществующее. Такое, которого не должно быть, потому что это дает категоричность. А ведь это неправильно... не так ли?
А еще ей показалось, что он все-таки расстроен. Расстроен потому, что не любил, не знает, что это такое. Да, она сама бы расстроилась, если бы с ней было так же. Ей просто повезло, что у нее все иначе. Было бы очень грустно, если бы ей не довелось испытать этого восхитительного чувства. Любви. Она сама считала, что это самое лучшее чувство на земле. Прекраснее него может быть только взаимная любовь.
А этот молодой человек... сейчас он неожиданно показался ей очень грустным, печальным и несчастным. Человеком, которому в жизни не довелось получить от мира все то хорошее, что он может дать.
Они остановились около остановки. До автобуса было еще минут десять.
Девушка задумчиво посмотрела на молодого человека и вздохнула:
- Мне жаль Вас.
Да, определенно, ей было жаль. Так, как может человек, любивший и любящий, жалеть человека, не имеющего этого счастья.
А потом она едва улыбнулась.
- Мы с Вами очень плохо друг друга знаем, - заметила она удивительно мягко. Хотя, наверное, не стоило. Часто людей, которые реагируют так, как сделал этот молодой человек в ответ на вопрос о любви, очень сильно раздражает чужая жалость и подобные ей проявления, но ей казалось, что она не может иначе. Никак. Впрочем, наверное, надо прекратить бояться. Это не безлюдная улица, прохожие здесь есть, так что он вряд ли сделает ей что-нибудь, ведь так?
- А маниакальная идея, думаю, есть у каждого человека в Токио, - добавила после паузы, - или, наверное, даже во всем мире. Просто не все готовы признать ее наличие.
Да, какая-нибудь идея есть всегда. Все зависит только от масштабов и желания следовать.