• Время: ~12.00, воскресенье
• Погода: облачно, лёгкий южный ветер.
• Внешний вид: белый и пушистый
• Состояние: перепуганное
• Инвентарь: -

Духи не спят. Но даже у них бывают моменты, когда все твое существо переходит в состояние, похожее на отключение механизма от питания – приостанавливается, переходит в сонный режим. Разница лишь в том, что если уставший человек отключается, едва упав на кровать, усталость души измеряется иными категориями и наоборот не позволяет быстро отключиться и расслабиться, перестать семенить по комнате, обнюхивать лежащие на полу вещи, ножки кровати и край свисающего одеяла, запрыгивать, а потом снова спрыгивать с матраса, испугавшись потревожить, когда хозяин ворочается во сне. Он успокоился только под утро, устроившись в изголовье кровати и зажмурившись, греясь исходящим от спящего человека теплом. Оно словно питало, придавало сил, и это было приятно…
Идти по незнакомым улицам ставшего чужим города ночью было жутковато. Возможно это странно – чего бояться духу? – но он знал, что он не один такой в городе. Пару раз он чуть не терял хозяина из вида, потому что привязавшаяся бездомная собака никак не хотела отставать, тащилась за ними пару кварталов и периодически лаяла и пыталась схватить за хвосты, отскакивая, когда он подпрыгивал и некоторое время парил в воздухе. В окнах какого-то здания (он не знал, что это была больница), которое они прошли мимо, он видел других таких же, как он, но уже людей. У одного из которых не было глаза, и который словно пытался проскрести оконное стекло и вырваться на улицу, но место не пускало.
Место… оно неожиданно отпустило его самого, когда старуха сгинула, навсегда или на время – неважно, важнее что мальчик остался цел. Он понимал, что прошло много лет, но настолько потерялся, что уже даже не осознавал, кто он сам и есть ли шанс, что хотя бы дети хозяина придут за ним. Может, этот мальчик один из них?.. Он увязался за ним, но не показывался на глаза, потому что та вторая была вовсе не человеком, и он пока присматривался, немного опасаясь. Дом, к которому они пришли, он не узнавал, но может быть он просто потерял его образ из памяти, как и все остальное? Может быть, это его дом?..
С кровати пришлось тикать быстро, когда дверь в первый раз открылась, и тишину разорвал женский голос, он сиганул куда-то не туда и с трудом всочился в щель между матрасом и стеной, затаившись на полу. И остался там, потому что шевеления в доме не проходили. На первое время он нашел в качестве занятия загнанный в угол и кажется забытый тут носок, пробовал трогать его лапкой, но лапка долго проходила насквозь, пока наконец не задела предмет одежды и тот не передвинулся с места. Окрыленный, он пару раз перепрыгнул через носок, при этом ударившись о дно кровати. Наверху зашевелились, и он прижался пузом к полу. Хозяин встал… ну то есть как встал, сначала он спустился на пол и два выпученных глаза наблюдали из-под кровати за тем, как мальчик поднимается и направляется к двери. Он засеменил было следом, виляя хвостами, но голос в коридоре заставил поджать их и снова замереть на месте.
Мальчик спустился вниз, а он наблюдал со второго этажа, с лестницы. Женщина, явно хозяйка дома, была на вид довольно строгой, и при ней спускаться не хотелось. Когда она ушла, хозяин все еще оставался на месте, а сверху за ним наблюдали и размышляли, в какой момент лучше подойти. Он конечно хотел быть увиденным, но не был уверен, что это вызовет положительную реакцию. В момент, когда он решился и потопал, хозяин снова куда-то пошел, и ему оставалось только топать дальше. Попутно оглядываясь по сторонам. Дом был такой странный для него, такой необычный. Предназначения некоторых вещей он не мог понять, но они были красивыми. Тут вообще было куда красивее и уютнее, чем в доме старухи, но при этом немного страшновато. Он дошел до кухни и первым делом спрятался под столом, понаблюдав, как хозяин ищет себе что-то на завтрак в этой странной и необычной обстановке. Откуда-то вкусно пахло, но стоило ему высунуться и сделать попытку приблизиться – хозяин шагнул в его сторону, не подозревая, что на его пути есть что давить, и он едва увернулся, коснувшись ноги пушистым бочком и прыснув к двери.

Отредактировано Fuzzy (30-11-2017 15:41:39)

Кто такая Има?
Добежав до коридора и замерев там, он прислушивался к тому, что говорил хозяин. У него было преимущество, которое он сам конечно осознать не мог, потому что уже привык к нему – он понимал человеческую речь. Не как живые домашние животные, запоминающие команды, некоторые слова и фразы, ориентирующиеся по интонациям. Он понимал смысл. И кажется у хозяина кто-то жил… Видимо, мальчик говорил с той, что была с ним вчера. Он потоптался на месте, внезапно почувствовав, что может оказаться здесь лишним. Хотел было высунуться из-за дверей кухни, и вдруг понял, что если столкнулся с хозяином – значит материален? Может трогать материальные вещи, не проходя сквозь них? С хозяином и носком получилось. Попрыгав на месте, он ощутил, как лапки издают мягкий топот. Так топали мыши в подвале у старухи. Только сейчас он был куда более ощутимой и весомой мышью, раз в десять больше тех. Хозяин снова окликнул Иму, и «мышь», испугавшись, что ее услышали, рысью проскочила подальше по коридору. Надо было придумать стратегию. Что если принести хозяину потерянный носок? Может быть, он обрадуется и сочтет такого зверя полезным в доме? Он мог бы доставать из углов пропавшие вещи… Идея была неплохой, стоило попробовать. Он потрусил в сторону лестницы, осматриваясь по пути.
Его взгляд зацепился за приоткрытую дверь… что это за штуковина? Он даже остановился. Просеменил до прачечной и затормозил перед большой белой коробкой с прозрачным приоткрытым люком, за которым все сияло серебристым цветом, чуть подсвечиваясь исходящим из коридора светом солнца. Стоило подойти – из люка на него выглянула какая-то белая пушистая штука, и он попятился – как и она. Подождав, он приблизился снова… и наконец заметил, что морда повторяет его движения. Отражение… Он присел, рассматривая себя. Ничего особенного, возможно даже слишком много меха (не то у грациозных кошек), но все же удивительно. Он видал в своей жизни, как люди смотрятся в зеркала, но сам кажется не пробовал. Посидев так немного и покосившись в сторону кухни, где шабуршался хозяин, он встал и приблизился к коробке. Пахло чем-то не очень натуральным, особенно когда он поставил лапки на край отверстия и заглянул внутрь. Это был какой-то круглый… хм… непонятно что круглое, но когда лапки соскользнули на лежащую внутри тряпочку – оно чуть завертелось от толчка. Некоторое время потрепыхавшись, ни туда ни сюда, вися наполовину в барабане стиральной машинки и наполовину снаружи, упираясь в него лапками, он наконец заполз внутрь целиком чтобы потом спокойно выпрыгнуть уже мордочкой вперед. Не тут-то было… Барабан поехал, и он с выпученными глазами пустился бежать, как белка в колесе, а на голову то и дело падало вертевшееся там вместе с ним полотенце. Опрометью кинувшись на выход, он запутался в полотенце, выкатился вместе с ним и врезался в стоящую напротив коробку с порошком, опрокинув ее на себя. Из прачечной живое полотенце вылетело пулей, оставляя за собой шлейф порошка, и завертелось, пытаясь скинуть с себя напавшую тряпочку. Освободившись, он сиганул в угол, некоторое время ошалевшим взглядом наблюдая, что учинил в доме хозяина. Который, кажется, вот-вот придет на шум…
Он заметался по коридору, пробежал в один его конец, уперся в тупик – во входную дверь, ныне запертую, поскребся в нее, а заметив приближение хозяина метнулся в другую сторону (белое пятно мелькнуло поперек коридора и скрылось) в еще одни приоткрытые створки. В этом доме было сто комнат, и теперь он попал в темную и маленькую, все завешанную какими-то тканями и полную незнакомых запахов. Затаившись и слушая, что происходит снаружи, он попятился вглубь комнаты – и наткнулся попой на ботинки.
Через несколько секунд в гардеробной послышались шорохи и звуки падающей одежды.

Хозяин говорил явно с той самой девочкой со странной энергетикой, которую он пока в доме не заметил. И вместо того, чтобы попытаться стать таким же полезным и контактным, как эта девочка, он забивался все глубже в комнатку с вещами. Воображение рисовало ужасный бардак, на который сейчас наткнется хозяин. Он явно что-то уронил, рассыпал, утащил на себе какую-то тряпку… Хотелось начать все с нуля и пройти мимо открытой двери с непонятной белой коробкой, ну вот что его туда понесло! В коридоре слышались шаги и паника нарастала. Хотя хозяин и не начал ругаться или возмущаться на Иму, он-то явно не Има, и кто знает, что будет, когда мальчик поймет, что это не она учинила бардак.
Пытаясь переползти попой вперед через ботинки, он запутался лапками в шнурках, и один из них привязался к лапке намертво. Попытка потрясти ею привела к тому, что ботинок пополз за ним следом. В ужасе пытаясь освободиться, он ринулся в другую сторону, задел хвостом какую-то вещь, не заметив этого… Вещь как назло тоже зацепилась, создавалось ощущение что на тканях какие-то липучки или репейники – все так и норовило прилипнуть. Он остановился, прижавшись пузом к полу, осторожно попытался потянуть – и снял вещь с вешалки. Платье нарыло его с головой, он забегал, споткнулся о туфли, с разбега стукнулся любом об угол какой-то коробки, попятился и уронил еще пару вещей. Выход был потерн безвозвратно, он с перепугу начал карабкаться на чью-то куртку, тряся лапкой, и наконец стряхнул с нее шнурок ботинка, зато наткнулся на что-то и поронял с полки несколько коробок со шляпами и летней обувью. В панике перепрыгнул на верхнюю полку, где платье наконец с него слезло, и тут увидел как дверные створки открываются… Попытка метнуться за очередную коробку и спрятаться не дала результата. Его схватили. Схватили!!! Что делать, что делать?! Ужас, позор, устроил бардак, поронял все, поймали с поличным! Он забарахтался, дрыгая лапками, но не вырываясь, а просто обалдев от того, что его держат на руках. Сто лет не держали! Или даже дольше…
Белый мех, за который ухватился Джин, оказался округлым пушистым существом, которое несколько секунд трепыхалось у него в руках, а потом замерло, глядя испуганными большими глазищами. Некоторое время смотрело… а потом неуверенно вильнуло хвостами (их было ТРИ!!!), раз, еще раз, сложило на груди лапки и, видимо решив что пропадать так с музыкой, вдруг замахало хвостами так, что у ног мальчика аж ветер поднялся. Все это сопровождалось добродушным и счастливым прищуром глазок и тянущейся к Джину мордочкой… если в этом существе вообще можно было отличить мордочку от круглого тельца, из которого торчали только лапки и хвосты. Существо было не похоже ни на кого из обитающих на планете животных, разве что на разжиревшего до размеров шара белька, но живой белек просто не вынес бы такой стадии ожирения. Тем не менее существо не было неподъемно тяжелым, и по весу напоминало скорее ту же Иму. По размеру приблизительно так же. И было на вид крайне дружелюбным.

«Хрень» в руках Джина продолжала усиленно махать хвостами, словно окупая ими весь бардак, который учинила в доме. Она забавно поерзала, когда он сжал ее, и трепыхнула лапками, но опять же не вырывалась и была прямо-таки до странного счастлива. Щенячий восторг выражался всем ее существом.
А все дело было в том, что с ним ЗАГОВОРИЛИ! Его могли щупать, не проходя насквозь, видеть, и им заинтересовались! Пусть даже пока что в голосе мальчика не было горячего энтузиазма приютить непонятную зверюгу, но пушистик хотя бы мог с ним контактировать без опасения что его пнут или испугаются. Люди-то по-разному реагировали на такое непонятное нечто, больше напоминающее пуфик или подушку.
Едва оказавшись на полу, существо своими хвостами чуть не запулило накрывавшее его недавно платье куда-то в угол, покосилось на него и умерило пыл своих пушистых опахал, вместо этого радостно закружилось у ног мальчика. Когда тот оценил масштаб ущерба и твердо выразил все что об этом думает, хвосты снова немного поутихли, и существо виновато сникло… хоть и ненадолго. Потолкавшись было в попытке придумать, чем помочь, возле мальчика, существо видимо поняло что лучшая его помощь – не мешать, и присело в сторонке, наблюдая за тем, как он тянется к вешалкам. Хвосты продолжали подергиваться и повиливать на каждое его движение, как радар, и снова заработали как вентилятор, стоило Джину закончить с гардеробной и обернуться. Существо засеменило следом, в какой-то момент едва не попав под ноги мальчику. За время, проведенное в старом доме, пушистик основательно отвык от того, что рядом кто-то ходит, и теперь не соизмерял с какой скоростью в него может прилететь нога хозяина, если он в порыве восхищения кинется ему наперерез. Но все обошлось, и он продолжил семенить следом, все так же сладко жмурясь и виляя всем чем можно. Он понимал вопросы мальчика, и даже – на удивление – ответил, подергал из стороны в сторону головой (ну то есть вышло что всем собой, за годы посмертия голова у него потерялась где-то в теле, это он ощутил только сейчас), когда тот произнес незнакомые имена. То есть с Имой кажется все ясно, но вот второе... Тут еще живет какое-то Яко? Что это?.. Но не будем о них, пока главное наладить контакт.
В ванной пушок даже попытался помочь, пока мальчик собирал разбросанное по полу он принес утащенное недавно на себе полотенце, валявшееся в стороне в коридоре, где его тогда удалось сбросить. Правда застать рот существа в действии Джин бы не смог, он обернулся уже лишь на результат – робко подталкивающего ему полотенце лапкой зверька, успевшего чем-то доставить его к нему.
Когда с уборкой было покончено, Джин озаботился тем, не хочет ли существо есть. Пушистик даже задумался... Он понимал значение этих слов, и даже помнил еду... Не на вкус, а скорее как факт. Что когда-то это было ему нужно. Но он давним-давно не испытывал в еде потребности.
Пуфик внимательно смотрел на хозяина некоторое время. Единственное, чего ему хотелось - внимания. Насчет еды он не был уверен, он забыл ощущение голода и то, что оно сигнализирует о желании перекусить. Вместо ответа счастливая хрень вновь  завиляла хвостами, начала давать круги по коридору и вокруг хозяина, а потом подбежала к ногам мальчика и поднялась на задние лапки, поставив передние ему на колени. Ему хотелось чтоб его погладили. Еще хотелось погавкать, но не получалось, видимо эта функция была утрачена после его округления в шарик. Попытки воспроизвести звук выражались в порывах задирать мордочку повыше, от которых существо как бы слегка подпрыгивало.

О да… Восторга было просто полные штаны. Штанов на пушистике конечно не было, но он всеми возможными способами выражал свою радость по поводу появления себя в жизни хозяина. А уж когда его погладили… Существо заработало хвостами с удвоенной силой, снова поднимая сквозняк, начало крутиться рядом, то бодая руку Джина, то приподнимаясь на задние лапки. А когда мальчик присел перед ним – тут же снова поставило лапки ему на коленку. Вообщем-то именно это и было тем, чего он хотел. Больше ста лет его никто не гладил, не говорил с ним как с домашним питомцем, люди разве что пугались, когда он пытался наладить контакт. Пушистик еще сам не осознавал, что он теперь за сущность, но остаться в доме мальчика хотел очень. И подныривал под руку, сладко жмурясь, словно улыбаясь.
Ответить на вопрос, кто он, так, чтобы Джин понял, он пока не мог, но понял его слова и задумался. Он… это он. Правда чего-то не хватало, странное ощущение, что его распирает от эмоций, а выразить их сполна недостаточно средств. Он тянулся мордочкой к хозяину, словно хотел лизнуть. Но с этим была проблема – он давним-давно забыл, как лаять, лизать кого-то в щеку. Только принюхивался, как истинная собачка счастливый просто от того, что на него обращают внимание.
Но он был не простой собакой. Он многое понимал. И когда Джин снова задал вопрос, хвосты конечно не остановил, но перестал тыкаться мордочкой и внимательно слушал. Родители… да, он уже понял, что в это понятие входила та взрослая женщина, с которой хозяин говорил недавно. Он знал, что не все люди могут его видеть, но возможно и она сможет?.. Тогда они наверняка подружатся, если он понравится ее сыну – значит понравится и ей! Делать что-то родителям? Конечно нет. Пушистик дослушал и сделал жест, которым люди обычно выражали согласие – кивнул (он такое видел, много раз). Хотел головой, но за счет округлой формы получилось снова чуть более чем только ею, хотя жест был понятен и он явно был не случайным, учитывая что меховой шарик выслушал и целенаправленно ответил им. И при этом сделал еще нечто… Пушистик понял, что это все означает, что при  соблюдении условий он может остаться в доме. И от радости слегка вырос в размере. Словно радость переполнила настолько, что он от нее немного разбух… Всего на пару сантиметров в диаметре, но это было заметно. Хвосты все еще виляли как пропеллер.
В этот момент домашний телефон, находившийся на первом этаже, неожиданно ожил и оповестил звучным писком, что семье Ли кто-то звонит. Реакция пушистика была мгновенной, существо вздрогнуло и отпрыгнуло от хозяина, встав между ним и чем-то, издававшим писк не животного, а от того еще более пугающего происхождения. Уперевшись лапками в пол и распушив хвосты, он даже чуть пригнулся на случай, если издающее писк нечто решит напасть и надо будет кидаться наперерез, защищая хозяина. В размерах он больше не увеличивался, но шерсть буквально встала дыбом. В довершение ко всему существо издало странный звук, нечто среднее между выдохом и ворчанием. Рычать он давно отвык, и это был скорее рефлекс, оставшийся в душе от инстинктов телесной оболочки.

Судя по реакции хозяина – ничего страшного не происходило, хотя то, какой звук издавало нечто в коридоре, доверия пушистику не внушало. Он потянулся к мальчику, когда тот наклонился чтоб поднять его на руки, и, оказавшись в положении пузом к нему, немного поюлил в руках, чтобы быть хотя бы боком вперед и встречать неведомый звук не спиной. Стоило трубке оказаться рядом, звук смолк, и екай потянулся мордочкой к пластиковому предмету чтоб удостовериться, что тот не представляет опасности для хозяина. То, что мальчик обращался с дребезжалкой довольно легко и без опаски, подсказывало, что он-то в курсе, что она безобидна, но все-таки стоило проверить. Осмотрев ее быстренько со всех сторон, пушистик снова перешел в режим счастья и опять начал создавать хвостами ненавязчивый сквозняк, слушая разговор хозяина с… кем-то. Это было немного странно, но он явственно слышал, что из трубки доносится чей-то голос. Современный мир преподносил все больше сюрпризов, и пушистик еще немного потыкался мордочкой Джину куда-то в плечо, ища позицию для удобного прослушивания похожих на человеческий голос звуков. Там определенно кто-то сидел, в этой штуковине. Или черт его знает, что там было… Но она не кусалась и не нападала, и пушистик, стоило Джину закончить разговор, проводил трубку поворотом мордочки и снова завилял всем чем можно, забавно щуря глазки. Он все еще оставался немного раздувшимся, хотя особо сильно веса ему это не прибавляло.
Новый вопрос снова заставил задуматься. Было очень здорово, что мальчик общался с ним, но такое количество общения с непривычки заставляло серьезно и тщательно обдумывать ответы, которых раньше вовсе не требовалось. Ешь… Есть… Еда! Он что-то такое помнил, и порой видел даже тогда, когда сам уже в ней не нуждался. Старуха, жившая в доме, постоянно твердила про это. Но от нее это звучало, да и выглядело, довольно мерзко. Пушистик на мгновение округлил глазки, наклонив мордочку на бок. Хвосты чуть замедлили темп. Он попытался вспомнить, чем сопровождался процесс принятия пищи. Кажется, чем-то приятным. Кухня… Существо потянулось мордочкой куда-то вперед, вспоминая ассоциации, связанные с едой.
И вдруг принюхалось…
Это было очень внезапно, учитывая, что маленькому духу не требовалось для поддержания если это можно так назвать жизни такого простого для живых существ действия – дышать. Он мог немного различать запахи, но для этого не требовалось втягивать воздух, тот словно сканировался всем его существом или просто пушистик ощущал ароматы, окунаясь в них, но не делая чего-то особенного, чтоб вдохнуть. А ведь где-то в глубинах его плотного шерстистого покрова скрывались и рот, и нос, не такие как у обычных домашних животных – это было видно сразу по его общей форме шарика – но все-таки еще не забытые и не исчезнувшие. И вот совершенно внезапно нос заработал. Пушистик от удивления снова округлил глазки. Теперь потягивание мордочкой сопровождалось характерным посапыванием, причем было невооруженным глазом заметно, что данный процесс пока вызывает у него недоумение. Первым делом он, раз уж его держали напротив лица хозяина, потянулся к нему и тщательно обнюхал все до чего мог дотянуться, задержавшись в районе уха, сам не зная, чем именно, но очень чем-то там заинтересовавшись. Потом он повел мордочкой в сторону кухни… И вот оно! Не стараясь можно было ощущать запахи фоном, но научившись снова принюхиваться он почувствовал, как в сознании расцветает целый сад прекрасных ароматов, которые он сейчас вспоминал один за другим. Существо усиленно засопело, затрепыхалось в руках мальчика, как собачка, которая хочет, чтоб ее опустили на пол, и как только добилось своего – первым делом обнюхало его ноги, пол, стену, а потом побежало по коридору, от радости не видя дороги и слегка долбанувшись об угол тумбочки. Тряхнуло головой, подняло на хозяина полные счастья глазенки и, подпрыгнув на месте (в процессе этого забега пушистик как-то незаметно приуменьшился до прежнего размера), стало нарезать круги в пространстве и вокруг Джина, нюхая все что было в зоне досягаемости и такими кругалями провожая мальчика в сторону кухни.
Он пока не ответил, ощущение новых сильных запахов затмило все на свете. Но запахи были приятными. Пушистик не хотел что-то пробовать, кусать или жевать. Он не чувствовал голода. Однако то, чем и в каком количестве пахло на кухне, приводило в восторг. Который он всячески показывал, нарезая вокруг хозяина круги и задирая мордочку, стремясь поймать своим носом все и сразу и при этом интересуясь, что будет делать хозяин. Процесс сопровождался периодическим задеванием пушистыми боками ног Джина, стульев, стола, шкафов, правда совсем не сильно, едва касаясь и ничего не сдвигая, только немного сбиваясь с курса от этих столкновений.

Когда хозяин улыбался или смеялся, пушной комок начинал излучать счастье в утроенном размере. От его хвостов снова шел сквозняк. В ответ на просьбу не устраивать бардак пушистый бегун снова завилял ими, слегка задел что-то и на секунду притих, вытаращенными глазенками глянув, что задел, но выдохнул и далее стал вилять более аккуратно. Что такое бардак он смутно понимал – это когда все вверх дном и не на месте. Примерно то, что он устроил тут недавно… Повторять не хотелось. Он осторожно юлил везде и всюду, пока Джин не забрался на стул, после чего то и дело заинтересованно становился лапками на край стула и тянулся нюхать, что тот ест. Все было невероятно ароматным, но желания делать что-то еще кроме как нюхать не вызывало. Пушистик принюхивался, несколько раз потерся о ноги мальчика, потом обследовал кухню, все углы, пока не унюхал что-то новое и не пошел проверять к Джину. Удостоверившись, что хозяин ест только вкусное, он начал просто радостно семенить вокруг, пару раз присел рядом, но ненадолго, еще потерся о хозяина, не вписался в поворот за стул, вообщем дел было по горло, только успевай. Когда Джин поел и стал убирать посуду, активность возросла, но екай старался не попадать под ноги мальчику, несущему тарелки… куда-то. В посудомоечную машину пушистик издалека заглянул, покосился в сторону двери в ванную, где успел уже не так давно застрять в стиральной, и отсеменил на пару шагов.
Зато когда хозяин снова с ним заговорил, навострил уши (их конечно не было видно, но чем-то он слышал). Подумал немного. И покачал головой, точнее туловищем, которое было и головой, и телом. Ему вспомнился вчерашний вечер, он встрепенулся и чуть подпрыгнул на всех четырех лапках, глаза из счастливых щелочек снова стали восторженно-круглыми. Существо огляделось в поисках вдохновения… и внезапно отбежало за угол кухни. Пушистик собирался дать понять, как все произошло вчера и почему он ушел с Джином. Для начала он, очень сосредоточенно и хмуро глядя вперед, медленно четкими шагами двинулся из-за угла на кухню, то и дело сурово нюхаясь то направо, то налево. Именно так вел себя монах, ставивший печати. Ну… почти так, он не нюхался, но лицо было так же сурово. Внезапно пушистик вздыбил мех, подпрыгнув и перевернувшись кверху лапками с выпученными глазами, забарахтал конечностями, немного потрепыхался и замер. Далее действие явно шло от другого персонажа, потому что он, отбросив актерское мастерство, просто быстренько перевернулся обратно, подбежал к Джину и начал изображать его: замер с выпученными глазками, и галопом поскакал к месту, где только что изображал упавшего монаха. Остановился у края воображаемой дыры в полу, несколько раз встал на цыпочки (если на лапках были эти самые «цыпочки»…), озабоченно заглядывая внутрь, обернулся на «Иму». Скокнув на место девочки-кошки он без особой паники зыркнул в дыру, а потом сделал вид что заметил опасность и сурово зыркнул уже в другую сторону…
Представление продолжалось еще чуть-чуть, пушистик изложил все скомканно и кратко, но потом отбежал за стол и склубочился там, изображая, как смотрел на все это из укрытия выпученными глазами. Потом встрепенулся, провожая глазами уходящих в коридор невидимых персонажей своего спектакля и мелкими перебежками, показывая, что прячется, к стулу, к шкафчику, за угол – просеменил за ними.
А потом жутко довольный, снова счастливо щурясь и виляя своим опахалом, вышел оттуда и просеменил к Джину, глядя на него. Театр одного актера был окончен, призрачное животное снова пережило обретение хозяина и виляло всем чем можно от счастья.

Судя по всему, хозяину спектакль в исполнении пушистика понравился. Тот не претендовал на звание драматического актера, и смеха и улыбки мальчика, а также тому, что тот все понял, ему очень даже хватало для счастья. И, когда тот присел его погладить, пушистик снова начал тыкаться носом и лбом в руки Джина, ластиться и виться около него. А в ответ на вопрос еще сильнее завилял хвостами и снова приподнялся, поставив передние лапки ему на коленки. Конечно он хороший, вон он какой, и рад встрече, и вообще будет самым хорошим мальчиком!
Да, тот дом был плохим… Пушистик был рад, что ушел оттуда. Монотонное существование постепенно стирало его память и превращало его жизнь после смерти в подобие долгого повторяющегося раз за разом сна. За несколько часов, проведенных вне того дома, он успел пережить и почувствовать больше, чем за многие годы там. Он еще не знал, кто еще живет здесь, где та нечеловеческая девочка-кошка, есть ли у хозяина еще питомцы (хотя на первый взгляд крупных не наблюдалось), но все это было не столь важно. Ему тут было прекрасно.
Внезапное шебуршание из коридора заставило обоих прислушаться. Когда Джин вскочил и побежал к двери, пушистик последовал за ним, на огромной скорости перебирая лапками и ловко огибая все препятствия, на этот раз прекрасно маневрируя – он старался.
Неподалеку от двери он притормозил, не совсем понимая, что ему сделать. Показываться пришедшим как уже полноправный питомец мальчика, или пока лучше отсидеться и не привлекать к себе внимания? Он замер, потом пооглядывался, суетливо засеменив к стеночке, словно надеялся до поры слиться с ней, но остался на виду. И стал наблюдать. Это была та самая женщина, видимо мама хозяина, она что-то принесла и пушистик чувствовал интонации и эмоции мальчика в разговоре с ней. Точно, мама. Когда тот забрал у нее шуршащие пакеты, и у женщины появилась возможность пройти по коридору и рассмотреть что у нее под ногами, екай, оставаясь на месте, снова завилял хвостами, которые он жалобно распластал по полу, словно извиняясь что недавно немного погромил им дом. Когда женщина шагнула в его сторону, пушистик приободрился и задрал мордочку, провожая ее взглядом снизу вверх, и повел мордочкой ей вслед, когда она его миновала, принюхиваясь к новому запаху. А потом вырулил из своего сомнительного укрытия – от стены, и засеменил к хозяину. Женщина то ли не заметила его, то ли не могла увидеть, так или иначе пока что пушистик намеревался придерживаться старой тактики – просто следовать за Джином.
И тут его словно озарило! Из пакетов доносился совершенно слабый, но очень вкусный аромат. Пушистик задрал мордочку, принюхиваясь, и пошел носом на интересующий его пакет. А потом даже чуть приподнялся на задних лапках, сунув туда нос (ну, образно говоря, будучи почти круглым именно сунуть его туда было тяжеловато) и пошуршав лапками о пакет. Хвосты снова ходили ходуном, пушистик явно уловил в пакете что-то донельзя ароматное и вкусное и прилип к нему носом, сопровождая и уже вообще не беспокоясь о том, кто и в каком виде его увидит. На самом деле где-то на дне пакета было молоко… Упаковка была целой, но в магазине на прилавке видимо оказались капли из другой, возможно поврежденной упаковки. Этого хватило, чтоб пакет молока пах молоком. И запах сводил с ума белое пушистое существо, которое аж споткнулось о собственную лапку, идя за заветной ношей как привязанное.

Срочно понадобилось – иначе не скажешь. Пушистик неистово сопел, нюхал и лез, не обращая даже внимания на то, что оболочка от вкуснейшего запаха препротивно шуршит, и от этого шаршания так и хочется поджать уши, но ушей нет, поэтому довольствуемся подергиванием хвостов. Он практически потерял из вида происходящее вокруг, диалог хозяина с его мамой, то, как хозяин подошел к нему, и вдруг взял на руки. Нет, это конечно было приятно, но чуточку невовремя, и поэтому пушистая субстанция снова завихлялась, потягиваясь к пакету носом и всем чем можно. Будь он чуть более… ммм… продолговатым, то мог бы вытянуться более продуктивно, но раз уж он – круг, что поделать, приходилось тянуться как получается и перебирать в воздухе лапками. И – о счастье! – хозяин понял, куда ему надо, и снова поднес его к пакету.
Первым делом пушняк основательно сунул туда нос, в его случае – переднюю часть себя. Окончательно унюхал, в какую сторону рыть, и, минуя какие-то овощи, упаковку сыра, что-то сыпучее и тяжелое, снова перебирая лапками, просунулся ко дну пакета и поддел мордочкой пакет с молоком, причем поддел довольно аккуратно и продуктивно, так что тот выглянул из-под остальных покупок. За время одинокой жизни в старом доме Пушистик научился орудовать носом и лапками, и сейчас умения пригодились. Хвосты снова подняли сквозняк, существо было настолько осчастливлено явлением на свет искомой вкусняшки, что от счастья опять заходило ходуном в руках у Джина. А потом потянулось к пакету, и…
Вот так вот и обнаруживаются недостающие составляющие призрачной собаки. Найдя повод и прямую причину захотеть есть, вкусного, и вообще захотеть открыть рот, Пушистик как-то ненавязчиво обнаружил, что рот есть, и есть даже маленький розовенький язычок. Которым он тут же начал лизать пакет, хотя конечно остатки молока на нем были крошечные, они только давали немножко запаха, но все равно он пытался вылизать весь этот запах. И, не переставая упоенно вылизывать пакет, скосил глазки на хозяина, и снова завилял хвостами. Он не был уверен, что так можно делать… но с другой стороны – мальчик сам поднес его поближе к пакету, да и оторваться от процесса было теперь нереально. Сколько лет!!! Сколько лет он не пил молочка!!! Пушистик конечно сто раз успел забыть, как люди называют этот божественный напиток, но теперь он вспомнил вкус, запах, и все прелести употребления молочка, а еще то, что кажется он немного молочный маньяк. Но это он тоже конечно же мог бы назвать иначе. Упаковка молока была немаленькой, и екай надеялся, что после вскрытия – а он точно ощущал что оно там булькает внутри! – ему дадут хоть чуточку.