• Время: 12.30-13.30 перерыв на обед.
• Погода: уже относительно тепло, на небе скапливаются тучи, намечается небольшой дождь
• Внешний вид: школьная форма
• Состояние: неустойчивое, ей есть, о чем беспокоиться и есть, кого опасаться определенно
• Инвентарь: бенто

Десять лет - это совсем небольшой возраст. Возраст, когда ты еще ничего не понимаешь в жизни, но тебе постоянно кажется, что ты знаешь гораздо больше, чем твои родители, чем все эти взрослые, которые пытаются тебя учить. Ты часто смотришь на них, пусть и со своего маленького роста, но отчего-то как-то свысока, будто это они ничего не понимают, а не ты. У тебя совсем иное мировоззрение, тебе кажется, что ты хочешь вырасти, тянешься к чуть более старшим товарищам, пытаешься им подражать... если они у тебя есть.
У Наоми старших друзей не было. Зато были старшие враги. Так получилось, что девочка гораздо более умело находила себе недоброжелателей, нежели товарищей. Природная робость не давали ей повода даже попытаться заговорить с кем-то, если этот кто-то не начнет разговор сам. Разве что иногда она все-таки решалась пойти на какой-то шаг первой, но это происходило так редко, что каждый случай стоит рассматривать отдельно. Выискивать причины и понимать, что каждая подобная ситуация по-своему уникальна и имеет какие-то особенные причины и обстоятельства, стечение которых привело к такому удивительному факту, как Наоми, заговорившая первой.
В то время она, будучи совсем маленькой, умудрялась обращать на себя внимание мальчишек, старше нее года на три. Это у детей, к слову, с одной стороны очень большая, а с другой, совершенно несущественная разница в возрасте, когда нельзя четко определить какие-либо границы. А в тринадцать лет дети еще чаще играют во взрослых, гораздо более серьезно. А в пятнадцать еще серьезнее, но... до этого возраста нужно еще дожить, а юная Наоми иногда рисковала доживать эти года с синяками, немного без волос или как-нибудь еще - все зависело от того, насколько мстительными оказывались внезапные ее противники.
И вот... в этот день ничего, как обычно, не предвещало беды. Девочка спокойно доучилась до обеда, что не могло не радовать. Если первая половина дня прошла без приключений, то есть шанс, что и весь день будет таким же. Конечно, она не всегда нарывалась на неприятности. Даже ее природная неуклюжесть не могла ничего с этим сделать, если Наоми максимально осторожно обходила наиболее опасных своих одноклассников и тех, кто учится в более старшем классе.
И сейчас алгоритм действий был удивительно прост: взять бенто и отправиться на обед. Пообедать и вернуться, чтобы продолжить заниматься своими делами в ожидании начала урока. Девочка обычно обедала гораздо быстрее и ни с кем не разговаривала особенно, так что большая часть времени перерыва у нее была совершенно свободной.
Но сегодня ей, как назло, удача отказала.  Все было очень просто: выходя из класса, она не заметила, что по коридору шел кто-то еще и натолкнулась на него.
- Ой, извините! - немного испуганно проговорила девочка, поклонившись легко, показывая уважение, как ее тому учили родители. 
Сказала и сразу же заторопилась дальше, своей дорогой, не желая вступать в возможный диалог, опасаясь, что он может закончиться как-то не очень хорошо.
Дети гораздо более жестоки, нежели взрослые, иногда они не видят грани между хорошим и плохим. Да, у них не так много сил, чтобы как-то по-настоящему навредить, но это никогда их не останавливало - они этих самых сил не рассчитывают. И мальчик на которого умудрилась натолкнуться Сато был не из тех, кто улыбается и говорит "да ничего страшного", и не из тех, кто считает, что к девочкам приставать нехорошо. Тем более, когда эта девочка уже третий раз не обращает на тебя внимания, хотя второй раз из трех ты ей знаки внимания оказывал очень даже понятные, но... нет! Она не обратила внимания!
А это уже обида. И мальчик решительно догнал Наоми, чтобы дернуть ее за прядь.
- Эй! Я из-за тебя свой обед уронил! - это было не так, но мальчику вряд ли было дело до того, как он там врет... главное: зацепиться.
- Ай! - девочка вскрикнула, чуть не выронив свой собственный бенто, и обернулась, мгновенно растерявшись и не представляя, что сказать в ответ на это обвинение.

Что могла она ответить на обвинение? Разве что, не разбираясь, пробормотать "и-извини, я не хотела. Вот, если хочешь, возьми мой"? Ну да, собственно, именно это и собралась сказать девочка, надеясь, что подобный акт пожертвования избавит ее от возможных последствий столкновения с этим мальчишкой. Она его не помнила в упор. То, что он ей какие-то там знаки внимания оказывал, девочка даже не поняла тогда, что это вообще ей!
И тут... все грозило обернуться бедой и еще некоторой частью выдранных волос. Потом она будет терпеть и высиживать до конца занятий, а после убежит домой, чтобы вдоволь наплакаться в закрытой комнате. Маме она обычно не рассказывала, если удавалось скрыть (например, обошлось без ссадин). Как-то ей просто не очень хотелось говорить, чтобы мама волновалась. Она и так слишком много волнуется...
И вот, когда она уже собиралась предложить взамен собственный обед, прямо перед ней словно из ниоткуда образовался мальчик. Точнее, перед ней и до того был мальчик, но этот мальчик был точно другой. Тем более, что стоял он спиной к ней и явно собирался что-то сказать тоже не ей. Наоми удивленно уставилась сначала в спину заслонившего ее мальчишки, а потом в затылок. А когда уже она услышала то, что он говорил (благо, говорил он довольно громко, чтобы было хорошо слышно), осознав интонацию, Сато поняла, что за нее, кажется, заступились. Как в книжках иногда делают. Ну, в тех, которые она читала, благо читать она научилась уже давно, и делать ей чаще всего было просто нечего, если не считать уроков, конечно... огромного количества уроков.
За Наоми еще никогда-никогда раньше никто не заступался, и... и просто никогда никогда не заступался. Этого было вполне достаточно, чтобы девочка оцепенела, широко раскрыв глаза и глядя в затылок мальчика.
А тот, второй... точнее, первый, который изначально собирался нападать, конечно, несколько струхнул. Кое-что он все-таки знал о своем однокласснике, вот только наличие за его спиной девочки, на которую он, так или иначе, собирался произвести впечатление, а также детская заносчивость и самоуверенность не позволили ему ретироваться сразу, и он, выпятив несколько вперед грудь, как это делают обычно в кино при начале драки, или как это делают петухи, заявил:
- А тебе-то чего? - он сжал в кулаки ладони опущенных рук, изобразил на лице рожицу, похожую на ту, что сделал Шизуо, но еще и глаза сощурил, - это мое дело. Мое и ее. Чего лезешь?!

Вы когда-нибудь видели девочку, которая готова заплакать от того, что ее кто-то защищает? Нет? Это очень странно, потому что такое бывает довольно часто. Ведь все зависит от того, как эту самую девочку защищают. Иногда случается такое, что девочка готова даже клоком волос пожертвовать только ради того, чтобы ее больше никто не трогал.
И Наоми, наверное, была бы из таких, если бы не одно "но": она не успела даже толком понять, что конкретно происходит рядом с ней. Точнее, что там происходит прямо перед ней.
Она очень хорошо слышала, как мальчик, заступившийся за нее буквально рычит на второго мальчика, и становилось непонятно, кто в итоге будет жертвой: Наоми, нападавший или защитник? Хотя насчет защитника сомнений не было: он жертвой не будет.
А вот Сато было совсем не по себе. Она растерялась  и готова была уже снова отдать свой обед хоть кому-нибудь только для того, чтобы уладить проблему. Девочка потянулась было коснуться рукой плеча мальчика, что стоял к ней спиной, чтобы сказать, что это она виновата, и что она готова пожертвовать обедом, потому что...
Но не успела. Только она почти коснулась плеча мальчика, как тот внезапно легко переставил ее с места на место, и она оказалась меж двух мальчишек, как между молотом и наковальней. Глаза у Наоми расширились, и она даже подумала, что мальчики сговорились и по поводу "извинись" было сказано ей, а не обидчику. А то, что там было "перед ней", девочка уже не услышала, оглушенная сложившейся ситуацией и перспективами быть побитой дважды.
- И-извините, - очень тихо, так что ее даже слышно-то не было, пролепетала девчушка, прижав к груди коробочку с бенто и никак не решаясь, что сделать: отдать обед или сделать что-то еще.
Наверное, если бы ей дали чуть больше времени, она определенно отдала бы свою коробочку в надежде, что им этого хватит, а потом убежала бы. Наверное, даже плакать куда-нибудь в уголок. Но события развивались с такой скоростью, что Сато просто не успевала сообразить, что происходит. Наверное, это было из-за слишком яркой эмоциональности и мгновенности возникновения у ее защитника вспышек гнева.
И вот... пара секунд, как ей показалось, и девочка уже стоит перед чуть ли не извивающимся под рукой защитника мальчишкой, который слезно просит прощения, отпустить его и уверяет, что больше никогда так не будет, и вообще она ему не нужна, и он только мимо проходил, и ничего такого не сделал, и он еще раз просит прощения.
Если бы они жили в какой-нибудь сказочной стране то за счет того, сколько раз успела девочка растеряться за такой короткий промежуток времени, она давно бы уже не досчиталась изрядной части себя: ведь в волшебной стране, если растеряешься, то буквально...
Но они жили в Японии, и это было даже хорошо.
А между тем Наоми растерянно глядела сначала на обидчика, не зная, что сказать, а потом с внезапной смелостью коснулась все-таки плеча своего защитника и произнесла очень тихо и испуганно:
- Отпустите его. Он, правда, больше не будет, - Сато мгновенно поверила в слезные заверения мальчишки, и ей даже жалко его как-то стало.

И когда, наконец, ситуация начала постепенно разруливаться, один мальчик отпустил другого, изначальный обидчик ретировался, и остались только последние герои произошедших событий, в голове у Наоми начала складываться общая картина. Оно и правда получилось почти как в сказке: девочка (не принцесса, конечно, но тоже подойдет), спасенная мальчиком (а что? Рыцари не всегда романтичны, но всегда сильные) и побежденный злодей (злодеи всегда проигрывают. И если проиграл тот, а не этот, значит, злодей определен). В Японии, конечно, другие сказки, но в Японии и принцессы могут быть свои, правда?
И рыцари...
Между тем история закончилась, активные действия были завершены и интерес к происходящему у окружающих пропал. Да, они потом еще будут с интересом посматривать в сторону Наоми, потому что никто так и не понял, почему ураган Хейваджима внезапно за нее заступился. Потом они придут к выводу, что в этом нет ничего удивительного и у Шизуо просто мания заступаться за всяких беззащитных, обездоленных и обиженных. Ну, раз ему хочется, кто ж запретит-то? Пусть защищает. Героем-то он все равно не станет - слишком много всего вокруг себя крушит.
Только вот Наоми никогда не отличалась тем, чтобы прислушивалась к слухам и прочим разговорам на периферии. И, наверное, если бы Шизуо после такого спасения просто ушел, отправившись дальше по своим делам, наверное, этот инцидент остался бы в памяти Сато как внезапное спасение, которое напугало больше, чем нападение. Но...
Девочка собралась вздохнуть и, сказав тихое "спасибо" в спину удаляющемуся мальчику, дойди до обеда, но успела она только вдохнуть для вздоха - а мальчик взял и вернулся. И от этого возвращения Наоми забыла выдохнуть, уставившись на какие-то секунды на мальчика. Все так же, забыв про воздух, она кивнула и выдохнула одним словом:
- Хорошо, - она не была против. Она даже подумать толком не успела, хочет она компании или нет, но отказываться все равно бы не рискнула. Уже после до нее дошел смысл последней фразы мальчика, когда они уже шли обедать.
- А меня Наоми зовут, - произнесла, внезапно вспомнив, девочка, - Сато Наоми. А тебя?
У нее, как у настоящей девочки, были мелкие шаги, и чтобы успевать и не напрягать тем, что идет медленно, ногами девочка перебирала быстрее, чем делала это обычно. Шизуо все-таки ходил быстрее нее. И да, она не знала его имени, потому раньше никогда не обращала ни на кого внимания - только училась.
Она хотела задать еще несколько вопросов, но смелости хватило только на первый, а после она уже замолкла, думая, уместно ли вообще так знакомиться или, если мальчик не хочет представляться первым, то и не надо было?

Наоми успела испугаться еще раз, когда Шизуо резко остановился и развернулся к ней. Она даже подумала, что, наверное, сказала что-то не то и теперь ее надо будет защищать от ее недавнего защитника. Ну действительно, кто этих мальчишек поймет? Они всегда себе на уме, и неизвестно, что на определенный момент им на этот самый ум придет. А уж такому вспыльчивому мальчику, как ее защитник, могло взбрести ну совершенно что угодно - и Наоми сама будет виновата. А кто еще? Только она. Она же согласилась на это, в самом деле.
Но оказалось, что мальчик просто решил представиться. Мало того, он даже извинился. Дважды. Это Сато успокоило, и она даже почти улыбнулась на его слова.
- Приятно познакомиться, Шизуо-сан, - отозвалась девочка, все так же прижимая к себе коробочку с бенто, - а я никогда не была на крыше. Я обычно в другом месте обедаю...
Это было немножечко страшно - идти на крышу. Конечно, скамейка, к которой они подошли была не у самого края крыши (там вообще не было скамеек у самого края), но все равно было как-то не по себе, и Наоми как-то с опаской посматривала в сторону видневшихся, пока она стояла, верхушек фонарей. А когда Шизуо пригласил ее присесть, она села быстро и даже одной рукой отпустила свою коробочку, чтобы вцепиться маленькими пальчиками в край скамейки. Ей все-таки как-то не по себе было. НЕ то, чтобы она боялась высоты... впрочем, что значит, не то чтобы? Она боялась высоты. Она фактически первый раз была на такой открытой высоте, и ей было как-то боязно. Девочка даже подсела ближе к Шизуо, потому что уже была почти уверена в том, что если она начнет падать, он ее поймает. Хотя какое-там падать, но Наоми была почти уверена в том, что обязательно с крыши все-таки полетит. По крайней мере, ощущение было именно такое.
Когда она немного пообвыклась, положила коробочку на колени и открыла ее. Обед ее мама любовно сложила в виде очаровательной кошачьей рожицы, что всегда забавляло маленькую Сато.
- Я... - Наоми смутилась из-за этого вопроса и даже не нашлась сразу, что ответить. Правда, последующая фраза Шизуо немного помогла ей найти слова, - я тоже первый раз. Ну, в смысле, обедаю с мальчиком. Хотя я... я вообще первый раз обедаю не одна. Я редко с кем-нибудь разговариваю... а ты, наверное, нет... у тебя много друзей...
Почему она так решила? Да кто же ее знает? Наверное потому что друзей, по ее мнению, было много у всех, кроме нее самой.

- Ну... я обычно хожу на задний двор, - ответила Наоми, - там есть скамейка, которую обычно никто не занимает. Не знаю, почему. Я обычно там устраиваюсь. А одна.. ну... мне не с кем больше обедать
Сказала и отчего-то смутилась. Но вместо того, чтобы как любой нормальный человек покраснеть от смущения, она наоборот как-то сбледнула с лица. Хотя, наверное, всему виной была высота, на которой они находились. И хотя уверенность, что мальчик наверняка не даст ей упасть, была велика, все равно как-то страшно было - крыша же. И ветер над головой... и почему-то подумалось, что ветер наверняка уносит детей с крыш иногда, так они и теряются где-то в какой-то неизвестной стране, где все звери разговаривают,  и каждая девочка может стать принцессой.
Впрочем, Наоми и сейчас себя почти принцессой чувствовала. По крайней мере, спасенной.
- Я... я тоже не знала, что боюсь высоты, - честно призналась девочка. Раньше она никогда не думала, что наверху так страшно. Даже при условии этой удивительной страны, куда можно, наверное, улететь с крыши, все равно было страшно. А что если она все это только что выдумала? Оно, конечно, так и было, но фантазия есть фантазия, и ее очень сложно остановить.
- Просто... а вдруг я отсюда упаду? - и все же она замотала головой, когда Шизуо предложил уйти. Она не нашла повода, почему можно не уходить, и потому промолчала на этот счет, просто показав, что ее все устраивает. И ей не очень страшно. Кажется...
На голодное урчание живота мальчишки Сато весело улыбнулась, прикрыв рот ладошкой. Особенно ей понравилось, как мальчик при этом смутился. В этот момент он ей показался таким же обычным, как и она сама.
За свой обед она не принималась довольно долго. Сначала рассматривала рожицу и успокаивалась, пытаясь убедить себя в том, что в крыше нет ничего страшного, и что она просто себе чего-то надумала. Но это очень сложно для ребенка в десять лет. Надумать, а потом еще и сознаться в этом. Пускай и самой себе. А потом ее внимание привлек мальчик, сидящий рядом. Он так ловко и уверенно уплетал свой обед, что Наоми сидела и смотрела на него, как зачарованная. Сама она обычно очень долго не принималась за обенто: посидит, посмотрит сначала на рожицу, вспомнит маму и слова, которые мама сказала на прощание сегодня, потом еще подумает, потом поковыряет обед, потом неспешно примется за еду. И хоть ела она довольно быстро, перед этим еще минут пять сидела просто так. А тут... раз - открыл, два - все разворошил, три - съел уже половину. Удивительно!
- А? - девочка даже не сразу поняла, что у нее мальчик спросил, - да, мама делала. Она мне всегда какие-нибудь рожицы делает. И мне всегда так жалко их ломать...
Она вздохнула, посмотрев на рожицу. Наверное, надо было все-таки уже начать есть, а то он вон уже почти все съел, а она никак приняться не может. Капуша!
- Почему у тебя много врагов? - девочка, наконец, взялась за палочки и нарушила стройный порядок уложенной еды, - это, наверное, потому что ты часто кого-нибудь спасаешь?

Подобная реакция на безобидную на вид фразу "у меня нет друзей" действительно несколько напугала Наоми. Все-таки обычно там... удивляются, например, спрашивает, а почему оно так, делают самые невероятные предположения от "может, ты просто сама не хочешь?" до удивительно глупых и обидных "может, у тебя есть привычка портить воздух в компании?" - любое из этих предположений не было бы правдой. Хотя... наверное, как раз первое было бы наиболее близко к истине - Сато никогда не стремилась заводить знакомства, они ей были не очень нужно. Это не объяснялось каким-нибудь особенным воспитанием или еще чем-то в этом роде. У девочки была самая обычная семья: работящий папа и очень заботливая мама. Даже, наверное, слишком заботливая. И... все-таки это было критерием: заботливость мамы иногда доходила до абсурдного мнения, что ее дочку кто-то постоянно обижает. Была ведь не раз ситуация, когда она приходила в школу выяснять, кто опять обидел ее любимую девочку.
Но кто же из детей предполагает такие глубокие причины в таком почти бессознательном возрасте? Наоми было проще думать, что она просто хочет быть принцессой, но тут ее никто не будет считать принцессой. Вот и все.
Сато успела действительно испугаться, когда Шизуо разозлился, но он довольно быстро успокоился и даже объяснил такую свою реакцию, и девочке стало даже приятно от подобной характеристики.
- Может, я просто очень тихая? - предположила Наоми, улыбнувшись, - и незаметная...
И это тоже было не так. Как верно подметил Хейваджима, девочка все-таки была довольно симпатичная, но просто забитая и потому чаще всего не замечала сама, когда на нее обращали внимание. Тем более, что мальчишки обычно вели себя по-свински с понравившейся девочкой: дернуть за волосы, толкнуть, отобрать сумку...
Она все-таки к тому времени принялась за свой обед, поэтому на какое-то время замолкла. Она ела, конечно, не столь быстро, а скорее даже наоборот, вдумчиво пережевывая рис, как учила ее мама. Мама всегда говорила, что жевать надо хорошо, потому что иначе рис не отдаст девочке те полезные вещества, которые в себе для нее оставил. И тогда еда имела очень мало смысла.
- Твоим друзьям очень повезло, - выслушав слова мальчика и улыбнувшись, сказала Наоми, не глядя сначала на Шизуо, а потом, снова оставив обед и повернув голову к мальчику, добавила, - ты очень хороший.
Наверное, где-то в этот момент у нее в голове и появилась первая мысль о том, что он ей вообще получается действительно как настоящий принц. Он был полной противоположностью Наоми, и это легко ее к нему привлекло. Но маленькие девочки ничего подобного не понимают. Они только улыбаются и смущаются. И только так.

Для того, чтобы разобраться со  своим обедом, Сато потребовалось гораздо больше времени. Но все же обенто не бесконечно, и коробочка все-таки постепенно становилась пустой. Девочке почти надоело смущаться, и она даже почувствовала себя чуть более расковано. Это ведь совершенно нормально: когда дети не могут долго сидеть на месте, им быстро надоедает быть в одном и том же состоянии, и потому они сначала робеют перед незнакомцами, а потом, если незнакомцы продолжают проявлять к ним интерес и дружелюбие, могут очень сильно достать такого человека показательными выступлениями собственного любопытства и добродетели, если так можно вообще сказать о детской назойливости и навязывании собственного общества.
Наоми, конечно, такой не была никогда: излишняя любовь к дочери у ее матери приводила к тому, что женщина была чересчур требовательна к своей девочке, постоянно хотела видеть ее идеальной, - и Сато просто не знала, как надо вести себя так, чтобы тебя всегда считали идеальной. Такой, какой хотела видеть ее мать.
- Как мышка, - улыбнулась девочка, а потом добавила, - мышки шуршат и пищат. Хотя, наверное, я тоже только шуршу и пищу.
Она не чувствовала в этом ничего оскорбительного, потому что оно действительно так и было. Шуршать Наоми умела. Особенно карандашом по листку бумаги.
Слова Шизуо о том, что она надежный человек, девочке польстили, но она толком не могла даже сказать, хорошо это или плохо - быть надежным. И что такого в этой самой надежности, что ее отмечают, как хорошее качество. Наоми ни разу еще не сталкивалась с необходимостью быть надежной, поэтому только улыбнулась, не в силах ни согласиться, ни опровергнуть это заявление.
На последующий вопрос сразу Сато ответить не смогла. Для начала она задумалась, вспоминая, есть ли у нее какие обидчики, или все-таки все не так страшно.
- Ну... - она закрыла свою коробочку и вздохнула, - меня, на самом деле, почти не обижают. Я же незаметная... чтобы обидеть, меня надо заметить. А я незаметная...
Она повторила слова о своей незаметности дважды и даже не заметила этого. А вообще слова, конечно, были не очень правильные, хоть толика правды в них действительно была.
Но Наоми уже довольно сильно задержалась, по сравнению с тем, как она обычно обедала и возвращалась в класс.
- Мы, наверное, сильно задержались, - произнесла она несколько обеспокоенно и, положив коробочку на скамейку, встала. Она освободила руки, чтобы поправить юбочку, а потом наклонилась за коробочкой обратно. И в какой-то момент снова посмотрела в сторону края крыши, - ой...