Ниэ смачно зевнул, демонстрируя острые зубы, и потянулся всем телом. Последние полчаса он даже не пытался скрыть свою скуку или вникнуть в суть ведущейся за столом беседы. Кресло было вполне удобным даже для королевской задницы, помещение не душным и хорошо освещенным, ненавязчиво пахло цветами, и общество, собравшееся за столом, казалось скорее приятным, но у Ниэ все эти мирные посиделки вызывали только отвращение.
Всё это Ниэ уже видел не раз, и всё давным давно ему осточертело. Все эти высокие женщины и мужчины в своих красивых ярких нарядах ему надоели. Все они видели жизнь в покое и благополучие, а Ниэ ценил в жизни только то, что придавало ей вкус. Однообразное течение не удовлетворяло его потребностям и желаниям, а от бездействия в голову Ниэ начинали приходить не самые безопасные идеи.

Собрание закончилось почти внезапно, зашелестели одежды, заскрипели ножки по идеально гладкому полу, кто-то обменивался шутками и комплиментами, кто-то бросал многозначительные взгляды, почти все напускали на себя значительный вид, словно бы действительно сделали что-то важное, а не обсудили то, что давно было известно, о чём говорили не раз и решение чего не предвидится в ближайшее время.
Ниэ легко поднялся со своего места, и уже собирался покинуть зал собрания, когда его окликнули. Взгляд прозрачных глаз фейри настороженно метнулся по знакомым до тошноты лицам и остановился на Короле. Ниэ беззвучно хмыкнул, и то ли кивнул, то ли отвесил короткий поклон, давая понять, что услышал. Тишина, на какое-то мгновение воцарившаяся в зале, резко разорвалась. Платья зашуршали с большей активностью, кто-то неловко рассмеялся, милая дама, с которой Ниэ нередко имел дела, одними губами поинтересовалась у него, что случилось. Этот вопрос застыл в воздухе. И именно в такие моменты Ниэ понимал, что скучно бывает не только ему.

В ответ он лишь неопределенно пожал плечами. Случиться могло, что угодно, а могло и ничего. Время от времени у Короля возникали вопросы, иногда очень похожие на претензии, но особых проблем у военачальника не было.
- Ваше королевское величество желает что-то со мной обсудить? - Спросил Ниэ. Как только дверь за последней юбкой закрылась, он снова сел на своё не успевшее даже остыть место, и наполнил пустой бокал из кувшина. Если много говорить, даже фейри будет маиться от жажды. Величества, разумеется, понимали это, и предпочитали не доставлять своим подчиненным лишнего дискомфорта.

Лицо Анейрина могло бы сойти за красивое, даже  с точки зрения самого классического понятия красоты, если бы не острые зубы и почти прозрачные глаза. Эффект, воспроизводимый этими недостатками, нисколько не уменьшался от мимики фейри - резкой и неприязненной. Дело, разумеется, было не в том, что Ниэ не умел владеть собственным лицом, он не желал и пытаться. Из его целей давно пропала попытка "понравиться". Он был достаточно силён, чтобы заткнуть обратно в глотку любые антипатии тех, кто был слабее и находился на иерархической лестнице ниже, а для остальных Ниэ представлял достаточную пользу, чтобы терпеть некоторые незначительные неудобства, связанные с его обществом.
Его Величество Король, разумеется, относился к остальным, но с поправкой на симпатию Её Величества Королевы к нескромной персоне военачальника. Впрочем, несмотря на достоинства, связанные с положением фаворита, существовал и ряд форменных недостатков: Оберон предпочитал не ссориться с супругой из-за Ниэ пока он не перегибал палку, но, вероятно, именно из-за странной связи Король всегда смотрел на него с особенным, раздражающим фейри неприятием.
Учитывая шаткое равновесие, военный советник, в общем-то, никогда не ставил задачу испытать терпение Оберона на прочность, и, как правило, не вступал с ним в комфронтации. Вот и сейчас Ниэ сдержал желание состроить самый невинный вид, уточняя у Короля, о какой именно голове идёт речь. Нападая на Каала, он и не думал, что это действие будет не замечено при дворе, но ему было искренне интересно, как долго Король будет игнорировать пропажу именитого Стража. В итоге, молчаливая голова почти успела наскучить Ниэ, и он уже не испытывал особого желания оставить у себя трофей, но и отдавать его без тени борьбы не собирался.
- Зачем? - спросил Ниэ, подхватив бесчуственной золотой рукой бокал, опустошив его, как минимум, наполовину и вытерев рот. "Сладко", - мысленно сморщился фейри. - Я хочу сказать, что, несмотря на то, что слово Владыки для меня закон, - он отвесил короткий поклон, - мне всё же интересно, зачем вам этот немёртвый? Ностальгия?
Со стороны Оберона было очень мило не обвинять своего советника в нападении или чём-то похожем. Всё-таки Каал был королевским стражем, и поведение Ниэ, казалось, как минимум, странным для тех, кто не знал, кому нынешний военачальник обязан необходимостью в золотой руке.
-  И ещё один вопрос, который волнует меня с точки зрения королевской безопасности: Ваше Величество, вы доверяете этому изгнаннику? Я, как вы догадываетесь, нет. МакОсху силён. Никто не помешает Стражу, обязанному охранять, убить при случае бросившего его Короля или Королеву, из-за которой его бросили. Он же изгнан за нежелание преклонить колено перед Титанией и признать её своей владыкой наравне с вами. Что изменилось с тех пор?

- С моей точки зрения, гармония в диаметрально противоположном, - бросил Анейрин, которому нравилось проводить вечера за покойными разговорами с молчаливой головой. Смерть Каала, пожалуй, усмирила бы его жажду отмщения, но и жизнь врага в виде военного трофея позволяла Ниэ реализовать ядовитый гнев.
Он понимал, что от подобной игрушки ему придётся отказаться, и, в конце концов, поупиравшись, принял бы требования Короля, но, пожалуй, ему не нравилось, в какую сторону заходил этот разговор. Ниэ слышал в словах Оберона пренебрежения к своей женщине, королеве, жене. Анейрин, нападая на Каала, следовал эгоистичным стремлениям, а не какому-то чёткому плану. В тот момент Ниэ позволил взять вверх природной мстительности и гневу, - его слишком разбирало любопытство, действительно ли этот фейри не может умереть, и каким образом он будет "жить" при смертельной ране, - но, в принципе, то, о чём он говорил Оберону, оправдывая свой поступок, не было неправдой, как не было неправдой то, о чём говорил ему в ответ Король, которого Анейрину полагалась уважать, как своего повелителя и господина. Фейри не могут лгать.
Ниэ с трудом проглотил первый ком гнева, позволяя разгорячённой крови очистить голову. Он любил Титанию. По крайней мере, раньше, ещё совсем мальчишкой. Наглый и амбициозный, он полюбил её, как можно влюбиться в звезду или недосягаемую мечту. Влюбился и постарался достичь. Нельзя сказать, что с тех пор, как его мечта осуществилась, он стал любить Королеву меньше. Конечно, в какой-то мере его чувства переменились, стали более земными и плотскими. Однако, их судьбы были связаны и этой связью, которая позволяла воплощаться его амбициям, он дорожил. Даже теперь, пока она, выйдя замуж за Оберона, позволяла ему кусок за куском прибирать к своим рукам всю власть, в Ниэ не возникало ненависти к женщине, которую он медленно, но верно начинал считать слабой.
- То есть тебя восхищает именно то, из-за чего ты отправил его в ссылку, и ты предлагаешь мне и днём, и ночью следить за покоем своей жены? - фыркнул Анейрин, с трудом заставляя себя разогнуть сжатые в ярости золотые пальцы. Желал ли Король Оберон смерти своей Королеве? Этого Ниэ не знал, но на его месте он бы не расстроился, случись с дамой подобный конфуз.
- Какая восхитительная последовательность и насколько соблазнительное предложение, - иронично отозвался фейри. - Общество Титании, несомненно, приятно мне, но у меня хватает занятий вместо того, чтобы сторожить сомнительного стража, который не принимает свою королеву. К тому же так ли тебе нужны постоянные вспышки между нами? - мальчишкой, влюблённым в Королеву, он, пожалуй, счёл бы подобное предложение весьма интересным. Мальчишкой его мало волновало глубокое будущее. Казалось даже забавным, что время может и из мальчишки, не привыкшего думать ни о ком, кроме себя самого, сделать мужа более сознательного, нежели Король.
- Мне этого недостаточно, Оберон, - лицо Анейрина посерьёзнело, стирая тень язвительной улыбки. - И тебе этого не должно быть достаточно. Наши Дворы соединяет только твой брак на Королеве. И с этим браком надо считаться всем, или пусть с ним не считается никто. Давай, я тоже во всю глотку начну орать, что ты - пустое место для меня. Давай, разделим двор на два лагеря, и начнём истреблять друг друга не честно в бою, а кинжалом в спину и ядом в кубке вина. Это, пожалуй, более верный способ. Ты же доверчиво пьёшь то, что тебе наливают слуги, - военачальник фыркнул.
- Я не буду говорить, что для Стража не должно быть разницы, кого он защищает, и не должен он больше беспокоиться за покой своего Короля, чем за покой Королевы. Всё это пустые слова. Но повторюсь: Каал - силён, ни один Страж не сможет остановить его, если он вдруг затеет дурное. Я прав в своих опасениях, ты сам это признал. Пусть верный Каал сопровождает тебя в путешествиях, коль скоро они будут, но при дворе, рядом с моей Королевой его быть не должно до тех пор, пока он не изменит своим принципам.

Отредактировано Aneirin (23-04-2017 18:47:55)

Ниэ не льстил себе чувством абсолютной защищённости, и предпочитал испытывать терпение царственного короля только до определённой степени. Сейчас, как было очевидно и по сгустившемуся небу, и по взгляду Светлейшего, буквально пускающему молнии, этот предел был достигнут. Ниэ никогда не мог с точностью себе сказать, чем же именно злит Величество.?
Связью с Королевой? Вряд ли. Насколько Ниэ знал, Оберон и сам не блюдёт верность, и на прихоти своей Королевы смотрит также снисходительно, как и она на его. При должной осторожности со стороны супругов, когда измена не кажется оскорблением, все делают вид, что ничего не знают, а вспышки ревности, которые порой демонстрируют королевские особы, по мнению Ниэ, существуют только для того, чтобы создать видимость любви и обожания, которые супруги к друг другу не испытывают.
Чем больше Ниэ об этом думал, тем чаще приходил к мысли, что дело исключительно в его поведении. Что веди он себя иначе, раскланивайся и льстя, как делают это другие, Король внимательней бы прислушивался к его словам, и, возможно, если бы и не начал испытывать толику симпатии, то, по крайней мере, не раздражался бы по любому поводу. Летний Король любил сладкие вина и сладкие речи, но Ниэ рос в холодном и жестоком месте, и привык говорить прямо то, что думает. При всей хитрости, которая была у него, он так и не научился подлизываться к вышестоящим, считая, что сила и храбрость являются лучшими достоинствами, чем сладкоречивость и лесть.
Каждый раз в конце подобных размышлений, Ниэ делал вывод, что нужен этому двору именно тем, что не стесняется говорить то, что думает. У Короля и Королевы хватало верных подданных, которые и любое говно от них примут, как сладчайшее из пирожных. Но как бы неприятно это было, говно стоило признавать говном.

- Я не хотел разозлить Вас, Ваше Величество. Позвольте попробовать оправдаться, - произнёс Анейрин с подчёркнутой вежливостью, которая давалась ему нелегко. Он знал, что нужно извиниться, и не умел этого делать, как не умел и не желал учиться льстить и нравиться. - Стать Королём? Нет, мои амбиции никогда не простирались так далеко, - произнёс, нисколько не уходя от правы. В Неблагом Дворе царил матриархат. Супруг Титании никогда не был Королём в полном смысле этого слова, но Ниэ никогда не стремился быть даже супругом. Его амбиции и стремления к власти были зациклены, в большей степени, ни на политики или ведении дел, а на войне, к которой он имел большую склонность. - И чтобы вы не думали на этот счёт, Ваше Величество, но я хорошо знаю и своё место, и свои обязанности. Я должен защищать покой нашего государства, и должен быть уверен в безопасности своих государей. Моё уважение, мой статус, моя гордость полностью зависят от Вас и Вашего благополучия.

Анейрин сдержал улыбку, которая вот-вот собиралась появиться на его тонком лице с острыми чертами. Оберон пытался задеть его назначением Каала на должность начальника Стражи, но Ниэ считал это назначение самым верным поступком государя, коль скоро он собирался оставить его при дворе. Простой Страж не должен быть сильнее всех остальных, это оскорбляет и лишает сил, и его начальника, и других подчинённых. Каалу при его опыте и силе, нужно занимать высокий статус, и должность, выбранная Обероном, подходила ему, как нельзя лучше: он не получал фактической военной власти, а, значит, не вставал нынешнему военному советнику поперёк горла, но при этом командовал лучшими воинами и не подчинялся напрямую Анейрину, которому подчиняться обязаны были все остальные, кто, так или иначе, связан с военной силой.
В других обстоятельствах, если бы Каал был смертным, способным умереть от полученной раны, Ниэ бы не размышлял, как лучше распорядиться его головой, но правда была в том, что враг, к которому он долго испытывал ненависть, не мог умереть, а держать его по частям в своей комнате вечно не было так уж интересно, как этого хотелось бы фейри. Вместо этого Ниэ предпочёл бы убивать его время от времени, хотя бы с той целью, чтобы сорвать плохое настроение. К тому же, как признавал он только себе, Каал был одним из немногих, с кем и ради кого можно было развиваться и как мечник, и как маг. Чтобы победить его, Анейрин был обязан напрягать все свои силы, и его чувства, во время подобной победы, были несравненно сильнее, чем в обычных обстоятельствах.

Анейрин, подумав, не стал говорить всего этого, позволив Королю насладиться своим превосходством над советником, которого заставил исполнить свою волю.
- Я рад служить Вашему Величеству подобным образом, и исполню Ваш приказ в ближайшее время, - Ниэ склонил голову, но тут же поднял её, чтобы вновь посмотреть на Короля, которого не любил и которому не желал долгой жизни, но которому подчинялся до определённой степени. - Я скажу кое-что ещё, что, вероятно, может разозлить Вас, но что сказать я считаю нужным: Титания не только моя Королева, она наша Королева, и если её не станет, будет война. Это не угроза, мой государь, а правда, которую Вы должны понимать, как никто другой. Каал может в душе не признавать её Королевой, но на словах должен поклясться, а на деле - защищать. Это мои слова, как вашего военного советника. Я нижайше прошу Вас прислушаться к ним.

Отредактировано Aneirin (23-04-2017 18:42:05)

Анейрин с внутренним облегчением, за которое почти ненавидел себя, кивнул, справедливо ожидая, что этим всё и кончится. Он доверял Оберону едва ли не меньше, чем Каалу, к которому испытывал ту смесь уважения и презрения, которую вызывать могут только заклятые враги. Его чувства к Оберону были проще. Не ненависть, не гнев, а настороженная снисходительность. Оберон был настолько беспечным, что казался глупым, и это раздражало Анейрина, который не видел чести в служении тупому королю, но время от времени, не слишком часто, как полагал Ниэ, Оберон проявлял не просто зачатки сообразительности. Время от времени он был похож за здравого и делового мужчину, который не только царствует, но правит верной рукой. В такие моменты Ниэ недолюбливал его ещё больше за все те минуты и часы, когда Оберон делал из него идиота, вынужденного объяснять простые вещи великовозрастному ребёнку, больше занятому любованием цветами и нимфами, нежели делами.
Ниэ нахмурился и тут же удивлённо вскинул брови. Вопрос показался ему неожиданным и странным, а потому фейри отнесся к нему с подозрением. Титания, в отличие от Оберона, даже царствовала уже не всегда, а только время от времени, чем вызывала в душе Анейрина настоятельное желание окатить её ледяной водой. Что случиться, когда дворы снова разделяться?
- Я не могу этого знать наверняка. - произнёс Ниэ, тем не менее, пытаясь представить себе подобный сценарий.
-  Если речь идёт просто о разводе, то тут всё зависит от условий на которых этот развод случится. В конце концов, истинными представителями того или иного двора могут считаться только те фейри, кто участвовали в войне. Новое поколение смешало нас, как смешиваются воды реки. Если случится мирный развод, скорее всего, мы будем продолжать жить также, но, видимо, в разных замках, - Ниэ опустошил свой кубок, сморщился и поставил его на стол.
-  Это всё равно будет нелегко. На войне многие потеряли своих близких и не забыли старые обиды. Как я уже говорил, мир держится на Вашем царственном браке. Но вряд ли многие хотят войны. Будут стычки и дрязки, но пройдут сотни лет или даже тысячелетия прежде чем они приведут к войне, - здесь Ниэ не покривил душой. Между Дворами не было ненависти. По крайней мере, Неблагой Двор не испытывал ненависти к Благому. Они боролись за выживание и, конечно, против маленьких смешных людишек, земли которых хорошо подходили для жизни, если бы не были заселены. Благой двор отстаивал право человека на жизнь, Неблагой не считал их достойными такой чести. Как и всегда, существовало непонимание.
-  Если же разрыв союза первоначально будет означать борьбу за территорию, я просто последую за своей Королевой, и постараюсь сделать всё, чтобы ей достался наилучший кусок, - Ниэ улыбнулся. Такой вариант событий ему нравился даже больше, но он, конечно же, не станет об этом говорить. Не стал он говорить и о том, что Неблагой двор сейчас находится в упадке. Их мало, и вряд ли смешанное поколение захочет к ним присоединиться. "Но так даже интересней", - подумал Ниэ, и поднялся, считая, что аудиенция закончена. Он стоял и ждал, когда его отпустят, ведь летний король очень любил подобные, бессмысленные на взгляд Ниэ, ритуалы.