Тюрьма Алькатрас считается самой непреступной, если не во всём мире, то, как минимум, в Америке. Укреплённая крепость возвышается над скалистыми утёсами. Тем, кто сможет  прокопать полтора метра сплошного камня или вскрыть замок тяжелой металлической двери, пробиться через охрану, взобраться на десятиметровую стену незаметно для вышек и спуститься по отвесному берегу вниз, предстоит чудесное путешествие в морскую пучину.
В конечном итоге, это место охраняли не люди, а скалы и тихоокеанские воды залива: жестокие, неспокойные и холодные в это время года. Они позволяли причалить к берегам острова только дважды в сутки во время приливов утром и вечером. Тогда же на берег высаживалась новая смена, доставляли продукты, привозили и увозили заключённых.
Если бы Рамиро был заключённым, которому нужно было убраться отсюда, он определённо попробовал бы сесть на судно, но даже тогда его шансы были бы невелики. Небольшая баржа, курсирующая от материка к острову, была усилена и сама собой представляла передвижную тюрьму. Здесь не было трюмов или кубриков, куда можно было спокойно забраться и переждать поездку. Кроме того, с учетом всех металлических дверей, замков и засовов, судно проходило тщательный досмотр до и после поездки. Чтобы спрятаться на нём, нужно быть человеком-невидимкой.

Рамиро зевнул, прикрывая рот ладонью, и вытер выступившие на глаза слёзы. Дело шло к вечеру и над заливом начал расползаться пасмурный туман, окрашиваемый в неприятные оттенки красного: зрелище красивое на фоне темнеющего неба, но неприятное и не предвещающее ничего хорошего. Его бабка говорила, что красный цвет неба шепчет о пролитой крови. В детстве он подобным россказням не верил, но за два года работы надзирателем стал чуть более суеверным. Тюрьма Алькатрас представляла собой мрачное место, по которому было неуютно бродить ночью. В особенности, если этим ночам предшествовал такой красный закат.
По меркам исправительных заведений Алькатрас держал небольшой штат охраны. Охранники выходили всегда на сутки: половина смены - утром, половина - вечером, потом отдых полтора дня, и снова работа. График не более тяжёлый, чем в любых других тюрьмах, но, тем не менее, охранники менялись часто, и по местным меркам Рамиро считался уже опытным старожилом.
Сегодня ему предстояло встретить и сопроводить доставку - двух новеньких, которым выписали временное жительство в этом уютном месте. Он перешучивался с полицейскими и посматривал на парней. За время работы надзирателем, Рамиро привык определять, какой из заключённых составит приятную компанию, а кто будет стоить проблем.
Первый - Джекки - субтильный парнишка-латинос, не отличался ни списком преступлений, ни агрессивным поведением, но, тем не менее, уже дважды бежал из других исправительных заведений. Он был прекрасным кандидатом сыграть в ящик, но, судя по всему, кроме попыток утопить себя в море, Джекки проблем не доставит.
Но второй - Дин Р. Даффи - казался большой проблемой. Тяжёлый - при росте сто восемьдесят сантиметров он весил, как минимум, килограмм сто, а то и сто двадцать, но при этом казался не столько толстым, сколько невероятно широким. Непропорционально здоровые руки его стягивали словно бы игрушечные наручники, и при виде на то, как напрягаются мышцы Даффи, как выпирают его вены, как врезается металл наручей ему в кожу, казалось, что он вот-вот их сломает.

"Боже, храни Америку", - хмыкнул Рамиро, когда судно со скрипом причалило. Началась привычная суета с установкой трапа. Полицейские требовали "шевелить батонами", а заключённые привычно огрызались, но топали в нужном направлении.
Рамиро, который пока только сопровождал их, легко спрыгнул на причал и направился в сторону встречающих охранников. До тех пор, пока заключённые не вступили на землю Алькатраса, они всё ещё находились под юрисдикцией штата, и Рамиро предпочёл бы, чтобы первые проблемы начались не под его ответственности. Как всегда молчаливый Диабло засеменил за ним.
- Йоу, Оскар! Как денёчек? Я привёз тебе милых дам! – громко и бодро произнёс Рамиро, но поравнявшись с напарником добавил тише. – Берегись крепыша, он явно что-то задумал, - сходни, тем временем, уже гнулись под тяжелой поступью Даффи. Он застыл посредине трапа, чем вызвал неудовольствие не только полицейских, но и своего собрата по несчастью. Джекки явно что-то вякнул в сторону Даффи, и тот, недолго думая, толкнул его вниз – в короткое расстояние между причалом и колыхающейся на волнах баржей. Рамиро даже вздрогнул, легко представляя, как тело парнишки оказывается раздавленным, и тут же внутренний голос спокойно произнёс: "Может, оно и к лучшему. Красный закат получит своё". Игнорируя его, Рамиро бросился мимо замешкавшись полицейских к краю причала. Моряки, соображавшие быстрее, уже стояли на изготовке со спасательным кругом, но парнишка не всплывал.
- Вы видите его? – ни к кому конкретно не обращаясь, спрашивал Рамиро. Даффи в это время насмешливым голосом утверждал, что парень свалился сам.
[NIC]Рамиро Альва[/NIC][STA]Я бы с радостью послушал еще, но мне как-то пофиг.[/STA][AVA]http://s7.uploads.ru/NVf8m.jpg[/AVA][SGN]… Мы живём в свободной стране, каждый заключённый имеет право на попытку к бегству, а каждый надзиратель и часовой имеет право выстрелить ему в спину, если он не остановится по первому окрику.
*[/SGN]

Отредактировано Orihara Izaya (26-05-2017 17:25:17)

От предложения Оскара Рамиро сморщился, как от зубной боли. Идея была в общем-то неплоха, но, если они осуществят её, их уволят или даже посадят.  Бывшему надзирателю в тюрьме будет необычайно хорошо. Слишком хорошо, чтобы испытывать подобный опыт. Топить этого котёнка переростка стоило в более уединенной атмосфере, так, чтобы не было ни лишних глаз, ни лишних ушей, но даже в этом случае Рамиро не стал бы пачкать руки. Швали всякого рода в этом мире хватало, и кто он такой, чтобы взять на себя право судить, кто из них достоит жизни, а кто нет?
"Однако, одиночку я ему обеспечу. Одиночку в северном крыле", - недобро подумал надзиратель, буквально кожей чувствуя, как Даффи ухмыляется. Он, конечно, был человеком не слишком великого ума, однако простые умозаключения делать всё же мог и наверняка знал, что за малыша Джекки его не утопят.

- Блядство, - сквозь зубы выцедил Рамиро и принялся растёгивать ремень форменных брюк, попутно вспоминая, есть ли у него на работе запасная одежда. Все эти разговоры казались забавными, но, к сожалению, только тратили время, а парень, скорее всего, тонул, и если не умер от удара, то прямо сейчас захлёбывался водой. - Эй ты! - Альва окликнул новичка, вручая Оскару свой нехитрый скарб - табельное оружие, выдаваемое каждому надзирателю, будет совсем не радо близкому знакомству с водой, на которое себя уже мысленно обрёк Рамиро. - Зови доктора, - он присел на корточки и принялся методично расшнуровывать ботинки. Тонуть самому ему совсем не хотелось.
Убедившись, что надзиратель, потупив и потеряв несколько драгоценных секунд, всё же побежал в сторону тюрьмы, Рамиро бросил короткий взгляд на раззявивших рот полицейских и сморщился повторно. Даффи, воспользовавшись стоящей суетой, вполне мог учудить что-нибудь ещё, но делать замечание этим олухам себе дороже.

Он вздохнул и легко нырнул в воду, чуть поодаль от баржи. Слева от трапа ему показался какой-то всплеск. Возможно, именно там вышли наружу последние пузыри воздуха Джекки. Может, конечно, и нет, но Рамиро, который думал о форме, о табельном оружие, о полицейских и собаке, которая вполне могла кинуться за ним, всё же не мог стоять на причале и ждать пока труп молодого вора всплывёт сам. Он стал полицейским добровольно, следуя мечте и желая помогать людям. И хотя правда жизни ударила по нему достаточно больно, заставив Рамиро обрастать цинизмом и язвительностью, тем не менее, он всё ещё оставался достаточно справедливым человеком, который хотел, чтобы в этом мире было чуть больше добра.
"Форма есть", - подумал Рамиро, когда одежда, напитав холодную воду, неприятно облепило тело, - "а вот с нижним бельём всё обстоит гораздо хуже".
Он хорошо плавал и привык делать это в солёных водах с открытыми глазами, но под водой оказалось тёмно и Рамиро двигался скорее на ощупь. Когда воздух кончился, он всплыл и, глубоко вздохнув, снова погрузился. Под водой разговоры, происходящие на пристани, были почти не слышны, и казались равномерным гулом, а вот баржа, то и дело качающаяся на волнах, создавала отдельное заполняющееся эхо. Эхо постоянно напоминающее о риске.

Рамиро уже было собирался всплыть повторно и признать поражение, когда заметил какую-то тень рядом с опорой пристани. Протянув к ней руку, он увидел, что у тени есть как минимум конечности, и поспешно потащил её к поверхности. Наверху его уже ждали моряки со своим грёбанным пластиковым спасительным кругом, который едва не стукнул самого Рамиро по голове.
- Эй, - он ухватился за круг, как за какую-то опору, и вытянул Джекки из воды. Тот казался до синюшнего бледным, а по его виску текла кровь. "Ударился всё же", - с досадой подумал Рамиро, прикидывая вероятность того, что он прыгнул в воду за трупом. По телу и без того мёрзнувшему в ледяной воде пробежали мурашки отвращения. Он едва не выпустил парня, позволив ему снова уйти под воду, но, стиснув челюсти, преодолел это чувство.
- Помогите мне, - крикнул Рамиро. Потянулись чьи-то руки, которым он передал парня, в очередной раз с головой опустившись в воду. Тяжелая форма придавала веса и тянула ко дну. Рамиро попробовал вынурнуть, но что-то дёрнуло его за ногу. Он резко погрузился в воду и едва не запаниковал - сук одной из опор зацепился за штанину.

- Это плохой день, - заявил Рамиро, выбираясь на пристань, и окатывая всех помощников ледяной водой. Его зубы начинали отбивать холодную дробь. Тем не менее, он сразу заприметил семенящего за новичком доктора. - Не ко мне, - помотал головой Альва. - К нему, - он кивнул в сторону синюшного Джекки, валяющегося на пристани неподалёку от него.[NIC]Рамиро Альва[/NIC][STA]Я бы с радостью послушал еще, но мне как-то пофиг.[/STA][AVA]http://s7.uploads.ru/NVf8m.jpg[/AVA][SGN]… Мы живём в свободной стране, каждый заключённый имеет право на попытку к бегству, а каждый надзиратель и часовой имеет право выстрелить ему в спину, если он не остановится по первому окрику.
*[/SGN]

Отредактировано Orihara Izaya (26-05-2017 17:25:37)

— Да пошёл ты, Оскар, — беззлобно огрызнулся Альва. Ему было холодно, и жёсткость тона смазывалась дробью отстукивающих друг о друга зубов. Он завернулся в плащ, недовольно глянул в сторону доктора и сморщился. Рамиро чувствовал себя глупо, и слова Оскара только усиливали его досаду. Нырять в ледяную воду за мертвецом, которого вполне можно было вытащить бугром, — глупо и бессмысленно, но не сделай он этого, началось бы разбирательство. Перед глазами Рамиро так и выстраивалось рабочее заседание, на котором глаза белых начальствующих американцев внимательно и насмешливо рассматривали его:
«— Что случилось?
— Осуждённый такой-то сбросил осуждённого такого-то в воду в то время, когда они спускались по трапу. Парень умер, ударившись о баржу.
— Где были вы?
— Согласно инструкции я шёл на встречу с надзирателями, чтобы объявить имена и количества осуждённых и убедиться, что охраны достаточно, чтобы сопроводить их по камерам.
— У вас были основания считать, что он мёртв?
— Да.
— Какие? Вы видели, как он ударился?
— Нет, но...
— Так какие основания, Альва?
— Предчувствия, сэр…»

«Предчувствия», — Рамиро мысленно расхохотался. Предчувствия, которые, конечно же, спишут на малограмотность и суеверность мексиканца. Предчувствия, из-за которых он может потерять премию или даже работу. Нет, о таком с белыми американцами лучше не говорить. Даже если это белые дружелюбные американцы и даже если законы запрещают расовые предубеждения. Есть вещи, от которых сложно избавиться. Большинство белых американцев однозначно считают себя лучше цветных, а мексиканцы действительно склонны к суевериям.
Тем не менее, Альва изначально знал, что Джекки уже мёртв. В воздухе ощущалась жажда крови, а закат предвещал, что она будет удовлетворена. То, что парнишка отделался так легко, было, скорее, благом, как для него, так и для них всех. Теперь, возможно, будет не так сложно провести дежурство. Теперь, когда жертва была внесена, их, возможно, ждёт простая ночь.

— Моя бабка говорит, что Мария не будет помогать тем, кто беспокоит её без дела, — Рамиро не выдержал, и усмехнулся, разглядывая рыжего и белого американца насмешливым взглядом. — Я не рехнулся, — возразил он более серьёзным тоном. — Это нужно было сделать, Оскар. Нужно было. Иначе нас могли обвинить в халатности. Теперь мы можем обвинить их, — он кивнул в сторону полицейских и дёрнулся всем телом от порыва ветра. Дрожь усиливалась.
Рамиро был довольно набожным. Не фанатично, без агрессивности, даже почти застенчиво, но веря в высшие силы. Он рос в католической семье, в которой принято было молиться перед приёмом пищи, а каждое воскресенье ходить в церковь. Детство Рамиро было сопряжено с походами в воскресную школу, с пением в церковном хоре, с причастием и исповедью. Он не был святым или блаженным, часто бегал, разговаривал шёпотом с друзьями в то время, как священник читал отрывки из библии, а родители делали вид, что понимают их глубокий смысл. Он бил колени, лазая по забором в чужие сады за яблоками, а иногда лупил соседский ребятишек без особых на то причин. Рамиро не считал, что нужно подставлять левую щеку или смиренно принимать удары судьбы. Такая логика была ему чуждой, и такая вера, по его мнению, только отравляла людей безнадежностью. У Рамиро были амбиции, он казался холодным и расчётливым своим родственникам, но никогда не был злым.
За слоем практически крылось вполне доброе и мягкое сердце человека, которому было искренне жаль, что его усилия оказались тщетными. Джекки не обязан был умирать и не обязан был умирать так. Рамиро считал правильным хотя бы попытаться его спасти. И досада, которую он испытывал, в большинстве своём, касалась того, что он, возможно, Джекки утонул только потому, что он замешкал.

— Дьявол, как же холодно! Есть курить? — ещё он не отказался бы выпить. Чего-нибудь крепкого и горячего. Такого, чтобы прогрело все внутренности и заставило бы кровь течь быстрее. Терпимой альтернативной виски вполне мог сойти чай, но для началане мешала бы избавиться от мокрой холодной одежды, найти что-нибудь сухое и обмыться кипятком. — Я, короче, в душ. Здесь и без меня дохрена народа. Увидишь высокое начальство до меня, передай, что этого урода надо в одиночку. А ещё ему бы неплохо устроить холодный душ. Уж больно у него вид довольный, — Рамиро поднялся, взял ботинки, чтобы не мочить их, и забрал у Оскара своё табельное. Рыжему он в каком-то смысле доверял, но начальство взвоет, если заметит, что оружие находится у кого-то ещё, а их итак ждёт целая стопка бумажной волокиты в связи с гибелью этого несчастного.

Рамиро, хлюпая мокрыми носками, побрёл в сторону тюремного блока. Пальцы ног его уже не чувствовали холода, но тело жалобно дрожало. Ему хватило выдержки заглянуть в раздевалку и взять сухую одежду, но сразу бросить в прачечной одежду в стирку он уже не смог. Спустившись в душевую, он выбрал крайнюю кабинку и включил воду. По мере того, как горячая вода становилась терпимой, он увеличивал её температуру до тех пор, пока тело его не перестало дрожать и с кожи не сошли мурашки. Даже после этого Рамиро какое-то время стоял под душем, слушая шелест воды.
Ему было неприятно закрывать глаза. Перед внутренним взором всплывала одна и та же картина, как в мутной тьме плавает тень, которую он собирается схватить и потянуть вверх. Уже тогда Рамиро испытывал странное подозрение, что тень эта вполне может схватить и потащить его. Подозрение это, переходящее через холод в панику, усиливалось от того, что он едва не ушёл глубоко под воду, зацепившись за сук, которого не было и не должно было быть в опоре причала. Разве мог он зацепиться так глубоко, когда уже вытаскивал парня на берег? Разве не похоже это было на то, что кто-то или что-то потянул его под воду, пытаясь помешать ему забрать его добычу.
Рамиро не любил подобные мысли. Они казались ему неправильными, непрактичными и безумными, но, закрывая глаза, он раз за разом видел, как Джекки падает в воду, как вода приближается в момент, когда он прыгает за ним, как в воде маячит какая-то агрессивно настроенная тень.

Рамиро вздрогнул всем телом, когда услышал какой-то звук в раздевалке. Торопясь, он почти нигде не включал свет, и теперь чувствовал себя неуютно. Когда адреналин отступил, а тело согрелось, к нему вернулись переживания и страх, который, казалось, поселялся в сердце каждого, кто начинал работать в Алькатрасе. Надзиратели обычно не говорили об этом друг с другом. По крайней мере, Рамиро не говорил, но, глядя на то, как его напарники время от времени вздрагивают, как они тянутся к оружию и оглядываются на пустые камеры, он понимал, что все чувствуют то же самое. Все чувствуют, что это не хорошее место.
Рамиро выключил воду, взял со скамьи полотенце и пистолет. Его он притащил с собой рефлекторно, забыв закрыть в личном ящике, и не желая оставлять без присмотра. Сняв пистолет с предохранителя и прикрыв руку с ним полотенцем, Рамиро тихо пошёл в сторону раздевалки и дёрнулся, едва не нажав на спусковой крючок, когда дверь раскрылась и на пороге появился знакомый ему надзиратель.
— Какого хуя, Сэмми?! — вскрикнул Рамиро, прикрываясь полотенцем, но, более всего, заботясь о том, чтобы полотенце прикрыло пистолет. Если этот милый и белый парень увидит его, то вполне может написать какую-то неприятную докладную. Рамиро планировал отработать в Алькатрасе ещё пару лет, накопить деньжат и переехать с семьёй в небольшой захолустный городок, где ему, впоследствии, возможно удастся стать если не шерифом, то помощником шерифа. Работа не пыльная, престижная и хорошо оплачиваемая. Тогда бы Рамиро обзавёлся невестой и наделал двух симпатичных небелых ребятишек. Таков был план, и плохая отметка в его личном деле вполне могла ему помешать.

Именно поэтому, а не по какой-то другой причине, Рамиро постарался улыбнуться Сэмми и как-то смягчить резкость своих слов.
— Извини, я не думал, что здесь кто-то есть. В это время все должны быть заняты. Ну, ты знаешь, обход, устройство заключённых, рапорты… — проговорив последнее, мексиканец вздохнул. Обогнув Сэмми, который бормотал что-то невнятное, он прошёл в раздевалку. Перспектива писать рапорт угнетала его больше всего. Вспомнив о нём сейчас, он на какое-то время забыл и про тень, и про свои нехорошие мысли об этом месте.
— Так что ты тут делаешь? Меня кто-то искал? — такая возможность была вполне вероятной. Оскар мог поинтересоваться, не утопился ли он с горя, начальник смены мог хотеть от него рапорта, а начальник тюрьмы — подробного отчёта в лицах, какого хрена произошло на пристани.
— Нет, — проговорил Сэм. — Я принёс тебе фляжку. У меня есть немного коньяка, я подумал, что тебе он пригодиться. Вода была холодной и это поможет тебе согреться.
Рамиро, который отирался твёрдым полученным у завхоза полотенцем посмотрел на парня с удивлением. Тот выглядел дружелюбно, улыбался и казался очень доброжелательным, но мексиканец не привык к доброжелательности белых. Будь он сам белым, он бы решил, что Сэмми заискивает перед ним, чтобы найти товарища, который бы, при случае, прикрыл. Однако Рамиро был цветным, а перед цветными заискивать было непринято. По крайней мере, если нет планов провернуть что-то незаконное или подставить.
Рамиро улыбнулся, принял фляжку и поблагодарил, собираясь выпить из неё только дома или не пить вообще никогда, и понимая, что теперь, даже если его угостит кто-то из товарищей, которым он  доверял, ему придётся отказаться на всякий случай. «Проклятый, Сэмми».
А Сэмми, тем временем, воодушевленно рассказывал о геройском поступке Рамиро так, будто бы сам Рамиро там не присутствовал и ничего не видел. Некоторое время мексиканец слушал его молча, рассеянно улыбаясь и одевая сухую форму на голое тело. Процесс этот казался несколько неудобным, учитывая, что Сэмми от чего-то толкался рядом, трепался и смотрел. Однако возмущение Рамиро в итоге было вызвано не тем, что Сэмми за каким-то хреном припёрся в душевые, не его угощением и не раздражающей трепатнёй.
Закончив восхищаться его персоной, Сэмми начал перемалывать косточки другим участникам происшествия. Если бы речь шла только о полицейских, Рамиро, возможно, смолчал бы, но речь шла об Оскаре. Сэмми называл Оскара странным и за что-то осуждал. Рамиро не нравилось в Оскаре только его привычка называть его вторым именем. Ничего странного в нежелании рыжего прыгать в холодную воду он не видел. Оскар был холодным парнем, практичным и, может даже, способным на убийство, но, в целом, на такую работу нормальные не приходят и, более того, нормальные тут не задерживаются. Чтобы охранять преступников, нужно охладить своё сердце до той температуры, когда можешь каждую ночь спать спокойно даже в случае, если кого-то придётся ударить или убить.
— Сэмми, — холодно прервал монолог белого и дружелюбного парня Рамиро. — Никто, кроме меня, не выдал намерения прыгнуть в воду. Парень был уже мёртв, а тебе стоит перестать быть бабой и ябедничать на своих товарищей. Это неправильно, Сэмми. Мы здесь все должны быть друзьями. Согласен? — у Сэмми был очень надутый и недовольный вид. Теперь Рамиро казалось, что он пытался подговорить его на случай, если представиться возможность как-то подставить Оскара. Теперь Рамиро казалось, что Сэмми планировал убрать Оскара со смены или добиться его увольнения.
До того, как мексиканец успел сказать что-то ещё, Сэмми недовольно кивнул и вышел. Рамиро, закончив собираться, вышел за ним. Он не сильно торопился, позволяя Сэмми уйти достаточно далеко, чтобы не пришлось идти с ним рядом. Оттягивая время, Рамиро зашел в прачечную и поставил стирать своё бельё. В прачечной была сушилка, и он потратил ещё полчаса на то, чтобы переодеться уже в чистую, сухую и тёплую одежду.

Заходя через какое-то время, уже после встречи с начальством, в каморку надзирателей, Рамиро оглушительно чихнул и сразу поставил чайник. Он не думал, что дело кончится воспалением лёгких, но вполне мог простыть. Чтобы избежать этого стоило больше пить горячего и больше спать. Именно такого плана Рамиро планировал придерживаться, благо начальство его одобрило. Начальник сказал, что он должен ему подробный отчёт, но, если бы баржа уже не ушла, то мог бы вернуться на материк и отдыхать. Так как вернуться ему удастся уже только утром, отдыхать Рамиро может прямо на посту. По крайней мере, до тех пор, пока не случиться что-то экстраординарное.
— Ты очень хорошо находишь себе неприятности, рыжий, — довольно осклабился Рамиро, заприметив Оскара. — Чем там эта история кончилась? Тело, надеюсь, забрали? И куда красавицу нашу дели? — «красавицей» являлся, конечно, Даффи, которого Рамиро с удовольствием расположил бы лично со всеми удобствами в самой холодной комнате без постели и одеяла, предварительно выкупав в холодной воде. С такими мыслями мексиканец налил себе кружку горячего чая и устроился на продавленном диване.
— Пса моего не видел? — Диабло Рамиро оставил на улице. Пёс не был обучен патрулировать и начальник на его присутствие смотрел сквозь пальцы до тех пор, пока Рамиро не пытался затащить его в тюремный блок. Потому мексиканец делал это уже после того, как высокое начальство покидало остров. С начальником смены договориться было гораздо проще. До тех пор Диабло обычно сидел где-то недалеко от блок-поста, зная, что хозяин позовёт его, как только это будет нужно. [NIC]Рамиро Альва[/NIC][STA]Я бы с радостью послушал еще, но мне как-то пофиг.[/STA][AVA]http://s7.uploads.ru/NVf8m.jpg[/AVA][SGN]… Мы живём в свободной стране, каждый заключённый имеет право на попытку к бегству, а каждый надзиратель и часовой имеет право выстрелить ему в спину, если он не остановится по первому окрику.
*[/SGN]

Отредактировано Orihara Izaya (26-07-2017 19:11:45)

— Рыжий, — проникновенным тоном начал Рамиро, в улыбке оскаливая ровные белые зубы, — хватит называть меня Габриелем или я подумаю, что ты неровно ко мне дышишь.
Тем не менее, приготовив себе чай, Альва уселся на небрежно пододвинутый к нему стул. Говорить только с рыжим было, безусловно, легче, чем говорить со всеми разом. Альва не считал себя нелюдимым, но общество его утомляло, и ещё больше утомляла в обществе потребность вести себя каким-то определённым образом: реагировать на шутки, отвечать на вопросы, быть героем. Героем Альва себя не считал, святым — тоже. Откровенно говоря, именно сегодня он чувствовал себя особенно глупым и суеверным. Холод пробрался в его кости и всё сидел там, оставляя на коже неровные островки мурашек. Альва был напуган, но никому бы в этом не признался.
— Стоило ожидать чего-то подобного, — Рамиро сморщился, словно бы от зубной боли. Труп в морге не должен создавать больше беспокойства, чем живые в камерах, но ему было бы спокойней, если бы тело забрали. Возможно, просто потому, что тогда бы дело можно было считать закрытым. А теперь их ждёт долгая бумажная волокита и большое количество рапортов, в которых сухим официальным языком нужно будет доказывать, что ты не верблюд.
«Принцесса», как ни странно, волновала Рамиро гораздо меньше. «Она» была жива и, вероятно, вполне здорова. Такие как Даффи от лёгких побоев не умирают, да и тяжёлые, по большей части, делают их только злей и мстительней, если не происходят с какой-то воспитательной периодичностью.
«Ладно, пусть развлекаются. Все напуганы и пытаются стравить стресс так, как умеют», — решил Рамиро, словно бы мог что-то с этим поделать. В любом случае, если что-то плохое случиться с Даффи, никто особо печалится не будет, хотя, конечно, бумажной волокиты станет гораздо больше.
— Рыжий — это только цвет волос, а играть в карты с тем, кто только что признал себя шулером, я не буду. Я похож на идиота?!
«Хотя, может, и похож», — он сморщился, вспоминая о своём героизме и холодной тёмной воде. На самом деле, ему почти хотелось поговорить о случившемся там, но, пожалуй, не сейчас и не на трезвую голову.
— Я прогуляюсь с тобой, если ты очень хорошо попросишь. Только пса сперва заберём. Ок? — Альва ухмыльнулся. Ему, в любом случае, не хотелось оставаться одному.
В коридоре послышались быстрые шаги и отборная брань. И то, и другое приближалось к каморке.
«Что опять?» — Рамиро бросил взгляд на Оскара. Прежде чем он успел о чём-либо спросить вслух, дверь распахнулась, и на пороге появилось непосредственное начальство.
— Где оно?! — буквально прокричал Джозеф Спаркс — начальник смены. Выглядел он, откровенно говоря, не очень. Шея и уши Джозефа казались красными даже сквозь неровный рабочий загар, но лицо было серым, а глаза — бешенными. — Где оно?! — повторил Джозеф, оглядывая помещение. — Или вы, уроды, считаете это смешным? Где все?! [NIC]Рамиро Альва[/NIC][STA]Я бы с радостью послушал еще, но мне как-то пофиг.[/STA][AVA]http://s7.uploads.ru/NVf8m.jpg[/AVA][SGN]… Мы живём в свободной стране, каждый заключённый имеет право на попытку к бегству, а каждый надзиратель и часовой имеет право выстрелить ему в спину, если он не остановится по первому окрику.
*[/SGN]