- И ты здесь, мертвяк, - произнёс Анейрин и сморщился, словно бы от этого фейри действительно несло мертвечиной. На самом деле никакого постороннего тухлого запаха от него, разумеется, не было, но морщился Ниэ искренне. При одном взгляде на МакОсху у него начинала болеть рука и ныли острые зубы.
Насмешливо и агрессивно оглядев фигуру начальника Стражи, он сосредоточенно осмотрел всю комнату, убеждаясь, что никого, кроме МакОсху, нет, выглянул за дверь, прислушиваясь, и тихо её прикрыл. Пожалуй, до прихода короля у них было немного времени наедине. Осталось только решить, для какой цели это время употребить.
Надо признать, что у Ниэ было немного существ, которые ему сколько-либо нравились. Пожалуй, за долгие годы прожитой им жизни таких существ было столько, что хватило бы пальцев одной руки, чтобы их пересчитать. В большинстве своём окружающих он либо не замечал, либо они его раздражали, но МакОсху вызывал столь лютую ненависть, что у Ниэ порой возникало ощущение, что его вот-вот стошнит.
Дело было не в руке. По крайней мере, не только в руке, которую теперь заменял золотой протез. Со временем Ниэ смог смириться с потерей, научился пользоваться новой рукой и даже вернул себе магию. Конечно, порой ему было больно, и, вполне возможно, у этой боли не было никаких реальных физических причин, но злил его МакОсху не этим, хотя именно поэтому Ниэ к нему придирался. МакОсху был ему природным врагом. Врагом, которого создала Аркадия с одной единственной целью - рано или поздно столкнуть их. И они сталкивались.
Долгие годы текущей войны между Благим и Неблагим двором они находили друг друга на полях сражений. В конце концов, такие столкновения кончились тем, что Ниэ потерял руку, что, в его глазах, означало проигрыш и сильно раздражало. Впоследствии, пусть и не слишком сильно, но он отомстил. Однако этим дело не закончилось. Не закончилось дело и миром, который объявили их повелители. Ниэ не чувствовал конца, а МакОсху, как подозревал фейри, не чувствовал вообще ничего. И вот это по-настоящему раздражало и провоцировало. Хотя больше раздражало и провоцировало то, что они были похожи. Ниэ это чувствовал также, как чувствовал, что Аркадия сделала их намеренно, чтобы столкнуть с друг другом. Возможно, именно в этой схожести заключалась самая большая причина конфликта. В конце концов, у боевых петухов, которых выставляли в круг света друг на против друга, не было никаких причин драться кроме той, что они умели это дело и им это нравилось.
Они были похожи и Ниэ полагал, что понимает МакОсху лучше, чем кто-либо в Аркадии, но именно из-за этой схожести они никогда не смогли бы стать друзьями. Они оба были созданы для войны, и не умели жить в мирное время. Оба были жестоки, но Ниэ полагал себя более искренним и любил подтрунивать над своим суховатым и прямолинейным собратом. Оба оставались верными своим Владыкам, однако Ниэ, по крайней мере, когда-то спал с Титанией, а МакОсху казался просто безудержно влюблённым в своего короля. Впрочем, последнее было поводом для глумливых усмешек, но не для активных шуток. В конце концов, они только зря бы навели на мысли о связях королевы, говорить о которых Ниэ не был намерен, и разговоры о которых пресёк бы жестко без всяких игр и шуток.
- Какой у нас сегодня повод для милых посиделок? - Ниэ взял стул, со скрипом о мраморный пол развернул его к МакОсху и оседлал, как лошадь. Тему посиделок он уже знал. Знал, поскольку доклад королю был произведён в его присутствии и поскольку, вероятно, этот вопрос протащат через его ведомство.
Вопрос Ниэ находил незначительным. Какой-то там фейри скрыл рождение своей талантливой дочери от королевского двора. Конечно же, скрыл для какой-то там цели. В этом Ниэ не сомневался даже с учётом того, что многих находил круглыми дураками, цели которых не стоят потраченного на их выяснение времени. Тем не менее, Король решил взяться за это дело серьёзно, и для этого было собрано сие маленькое собрание, состоящие из Владыки, его военного советника и Стража, которого Король, вероятно, вытащил на собрание частично, потому что по-прежнему считал его высокой фигурой, частично из-за того, что именно он выяснил о существовании юной О'Ши, и частично, чтобы просто позлить Ниэ.
Ниэ не злился. Он был в том состоянии восторга, который испытывая собака перед охотой. Он рассматривал МакОсху своими белёсыми глазами и думал, стоит ли впиться ему в глотку сейчас или подождать более удачного момента. Мысли эти, как правило, поднимали ему настроение. В конце концов, МакОсху был мертвяком, и убивать его можно было часто. Даже с учётом недовольства Короля, никаких особых последствий подобное действие не принесло бы. Разве можно осудить за убийство, если жертва жива?
- Ты знаешь этих О'Ши? - небрежно спросил Ниэ, пытаясь сбить ход своих мыслей в деловом направлении. Затевать игры стоило только при уверенности, что полученные удовольствия покроют возможные последствия. Сейчас такой уверенности у Ниэ не было. Король мог появиться с минуты на минуту, не только прервав игру, но и воспользовавшись его поведением, чтобы отстранить своего военного советника от дела. Подобного Ниэ потерпеть не мог.
Сколько бы этот вопрос не находил незначительным он сам, раз Король им заинтересовался, Анейрин был вынужден в него вникнуть, чтобы не остаться не бортом. О том, что последние годы своего изгнания МакОсху провёл в Дареме он был в курсе. Из этого как-то само собой следовало, что МакОсху должен быть знаком с семейством фейри, которое давным-давно, заключив соглашение с ведьмами, в этом городе осело, и позволяло жить под прикрытием своих чар многим расам.
Впрочем, Анейрин признавал, что мог путаться с хронологией. Когда живёшь долго, по-настоящему долго, время начинает терять то значение, к которому так привязаны смертные. Тем не менее, МакОсху мог что-то знать по своим связям, и мог даже что-то рассказать.
