• Время: вечер, около 22.00
• Погода: +13°C, безоблачно.
• Внешний вид: большой пуховый халат бледно голубого цвета, белые мохнатые тапочки с ушками, высокая прическа незакончена и часть прядей находится в беспорядке, зато то тут, то там в серебристых волосах мерцают шпильки с камнями.
• Состояние: встревоженное
• Инвентарь: ничего кроме.[ava]http://se.uploads.ru/p9fmr.jpg[/ava]

— Тебя там ждут, — умудрилась пискнуть потусторонним шёпотом маленькая кузина, испуганно поглядывая в сторону коридора, в конце которого располагалась лестница, ведущая в большой просторный холл, где, видимо, обитало что-то страшное. Нина нахмурилась. Ничего страшного в их доме обычно не происходило, по крайней мере, если не считать тех редких случаев, когда дедушка или Раа всё же решались похозяйничать в кухне. Слабый напуганный голос девочке вызвал у Нины непривычное раздражение. Вообще она редко злилась и любила всех своих родственников, если не совсем в равной степени, то, по крайней мере, искренне, но события последних дней немного выбили её из колеи, и девушке регулярно приходилось справляться с довольно глупым желанием кричать, бросаться предметами или хотя бы просто капризно топать ножками.
— Кто ждёт? — поспешно спросила Нина, разворачиваясь к двери и тут же болезненно охая. Вторая её кузина, хлопотавшая с серебристыми волосами, ненамеренно, но больно дернула за прядь и вдобавок уколола шпилькой. Последнее, как подозревала юная фейри, было сделано уже специально.
— Ой, прости Нина, но ты бы значительно облегчила мою работу, если перестала бы вертеться, —даже по её голосу Нина чувствовала насколько капризное выражение сейчас застыло на красивом, но не очень приятном лице кузины, которая, наверняка, с большим удовольствием принаряжалась бы сама.
«Можно подумать, мне всё это должно нравится!» — Нина глубоко вздохнула, подавляя очередное желание бросить первый попавшийся предмет в зеркало.
— Извини, Кристина, — мягким тоном произнесла она и улыбнулась. Со второго раза улыбка вышла вполне нормальной. — Абигейл, будь умницей расскажи, кто ждёт, и почему ты говоришь шёпотом?
Прошло ещё не менее десяти минут, пока маленькая Абигейл сбивчиво рассказывала о незнакомом страшном фейри, который заявился к ним домой и сообщил, что принёс подарок короля (скорее всего, одежду) и намерен сопровождать Нину на бал. Надо признать, что это сообщение вызвало у Нины не только острое разочарование, в котором она не стала бы признаваться никому (девушка ждала совсем другого человека), но и досаду. Она не понимала, почему вообще нуждается в сопровождении и зачем ей принесли подарок перед самым выходом. Теперь все её приготовления, которые Нина всё же пыталась произвести заранее, могли пойти насмарку! В конце концов, ни причёска, ни украшения, ни даже туфли могли к новому платью не подойти, а уверенности в том, что отказ воспользоваться подарком не будет воспринят негативно, у Нины не было. Всё, что она успела изучить о царственных особах за последнее время, говорило о том, что они привыкли, когда все происходит по заранее продуманному ими плану.
— Скажи ему, что я скоро приду... Эби, не надо качать головой! Никто тебя не съест. Просто спустись, забери подарок... О, боги! — Нина всплеснула руками. Маленькая Эби сбежала до того, как она успела договорить своё распоряжение, а большой локон, который Кристина пыталась пристроить к высокой причёске, снова выпал у неё их руки. — Прости, — обреченно пробормотала Нина, ловя недовольный взгляд в зеркале. — Я не хотела. Я вообще не хотела, чтобы это происходило так, — она закусила губу, радуясь, что ей, по крайней мере, не хочется плакать. Пытаться исправить к прочему покрасневшие от слёз глаза было выше её сил. А ведь совсем недавно Нина бы отдала многое за возможность побывать на королевском балу. Откровенно говоря, она изредка радовалась этому и теперь, но как-то нездорово, словно бы пытаясь потопить в этой радости все проблемы, начиная от пропажи отца, кончая исчезновением Марка.
— Давай прервемся, — Нина поднялась со стула и натянула длинный халат поверх красивой комбинации. Конструкция, на которое должно было лечь её платье, угрюмо валялась в углу, волосы были не уложены и наполовину, и вообще создавалось впечатление, что она крайне опаздывает. — Надо посмотреть, кто там пришёл и зачем.
«Посмотреть и немного передохнуть от того, что происходит здесь», — с этими мыслями Нина выскочила из комнаты, не дожидаясь дальнейших возражений. Она спустилась в холл, осторожно прижимая ближе друг к другу полы пушистого халата, и сразу обнаружила незнакомца. В их доме он выглядел как-то особенно не к месту. Впрочем, и не ко времени.
— Здравствуйте, — тихо произнесла Нина, обращаясь к строгому на вид и словно бы немного обиженному мужчине. В руках у него, судя по всему, действительно было платье. — Меня зовут Нина О’Ши. Мне сказали, что вы меня ждёте. Повторите, пожалуйста, кто вы и зачем пришли.

Нина ещё раз внимательно и хмуро оглядела ношу вестника Его Величества. Строго говоря, она любила подарки. И привыкла к тому, что ей их приподносят. Нина не считала, что подобные жесты к чему-то её обязывают, зато верила, что отказ от них может быть воспринят болезненно. Она не любила болезненные реакции. За свою не столь уж длинную жизнь Нина успела утвердиться в одном-единственном стремлении - быть счастливой. Увы, достигалось оно не так легко, как хотелось бы. [ava]http://se.uploads.ru/p9fmr.jpg[/ava]
- Полагаю, Его Величество не считает, что О'Ши способны без его помощи одеться соответствующим образом, - тихо произнесла Нина. Король оставил после себя очень двойственное впечатление. Он был столь же величественным и прекрасным, как о нём говорили, но Нина испытывала почти неудержимое желание сломать какой-нибудь не слишком нужный предмет об его надменную физиономию. В большей степени виной такого порыва было, разумеется, похищение отца, но и само поведение Оберона, его убежденность в том, что Нина чем-то ему обязана просто родившись фейри, сильно нервировали.
Она вздохнула, собралась с силами, отпуская полы халата, и сделала шаг к спутнику, которого, вероятно, так же не радовала идея сопровождения столь юной и неотесанной особы.
- При встрече я обязательно поблагодарю его за услугу, - девушку вымученно улыбнулась, забрала чехол из рук Каала МакОсху и, продвинув один из пуфиков к двери, повесила его и раскрыла, чтобы посмотреть содержимое. Таких необыкновенных тканей в Дареме, конечно, не было. Нине понадобилось усилие, чтобы признать это, но она сдалась довольно быстро. Ткань словно бы текла в её руках и сияла, подобно ручью в лунную ночь.
- Красиво, - тихо произнесла девушка, - оддергивая руку, которой невольно водила по мягкой и прохладной гладкости материала.
Она обернулась и вновь посмотрела на гостя, теперь уделяя ему особое внимание.
- Мне приятно познакомиться с вами, Каал МакОсху, и я постараюсь не задерживать вас более, чем это потребуется для сборов, - произнесла Нина, спускаясь со стула. - Выпьете чаю? Боюсь, вам никто не составит компанию. Часть моей семьи активно готовится к празднику, а вторая не менее активно его саботирует. Увы, вам будет скучно.
Девушка говорила немного рассеянным тоном, прикидывая, что причёску менять не придётся, но туфли стоит подобрать другие. Даже если их придётся одолжить у бабушки.
- Как мы туда попадём? - Уточнила Нина. - Мы собирались заказать машину, но не похоже, что для вас такой транспорт обычен.

Отредактировано Ann O'Shea (24-07-2017 15:23:29)

Нина мягко улыбнулась. Речь и поведение высокого и сурового на вид фейри были ей понятны, как было понятна ей и подчёркнутое спокойствие его тона. Каал МакОсху не хотел провоцировать гостью, которой Его Королевское Величество вручил личный дар. Было даже немного жаль. Нина, гнев и разочарование в которой начинали достигать критической отметки, хотела на что-то спровоцироваться. Впрочем, печальная правда заключалась в том, что она не очень этого умела.
С детства Нина училась быть леди. Она старалась быть доброй и внимательной ко всем, училась улыбаться даже, когда грустила, и больше беспокоилась о других, чем о собой себе. Конечно, в ней хватало и недостатков. Она часто бывала эгоистичной и даже эгоцентричной, и ещё чаще не понимала этого. Она рисковала, и неправильно оценивала свои риски. Она не умела планировать.
Нина жила какими-то отдельными счастливыми мгновениями, удивительно мало думала о будущем, редко вспоминала прошлое и даже в настоящем не особо заботилась о том, что же на самом деле происходит. Наверное, от того ей было особенно сложно понять, что отца арестовали, что он может не вернуться и через сотни лет, что Марк, вероятнее всего, уехал, и не скоро вспомнит Дарем, и что ей придётся со всем этим жить и самой разбираться с неожиданно свалившимся на неё грузом ответственности.
"Я ещё так юна", - думала Нина. Сейчас она не чувствовала себя достаточно взрослой, чтобы ехать на бал, или сбежать из дома, или совершить одну из тех глупостей, которые уже сделала. Сейчас она даже немного боялась, а такое с ней происходило редко. [ava]http://se.uploads.ru/p9fmr.jpg[/ava]
- Всё бы это понравилось мне гораздо больше, если бы папочка был со мной, - произнесла Нина, закусывая губу. - Простите, я понимаю, что вы здесь не для того, чтобы всё это выслушивать. Вы не виноваты. Просто так вышло.
Она спустилась с пуфика, снимая платье. Только теперь, запоздало, Нина осознала, насколько же оно лёгкое. Подобного платья в Дареме не сшить, но, возможно, что-то такое сохранилось в закромах маминого гардероба. Нина пообещала себе обязательно его просмотреть, но позже, когда и... если вернётся с бала. К сожалению, она не была уверена, что это будет сделать легко.
В прошлом девушка нередко мечтала о том, чтобы очутиться в волшебной стране - родине всех фейри, - но она никогда не хотела остаться там навсегда. Аркадия напоминала ей домик в стеклянном шаре. Она несомненно была сказочно красивой, но слишком ненастоящей, неживой, неизменной. Её домом стал этот мир, в этом мире, как Нина считала, особенно не хватало чуда, и именно этот мир стоило познавать и развивать.
Теперь же, если Величество пожелает, то может легко вынудить её посетить Аркадию и остаться там. От мысли об этом Нину начинала трясти изнутри бессильная злоба. Она считала своего папочку тираном только потому, что он скрывал её ото всех, но, похоже, в этом заключался единственный способ дать ей возможность прожить свою жизнь. Возможность, которая, скорее всего, была уже утеряна.
"Я всё ещё могу убежать", - подумала Нина, и тут же вспомнила бабушку,  маленькую Эби и даже Кристину. Она всегда была эгоистичной и, вероятнее всего, довольно глупой, но всё же не стала бессердечной дурой.
Нина без особого интереса кивнула, давая понять, что услышала и про ожидание, и про транспорт. На самом деле, поняла Нина только одно - она останется одна с этим странным дядькой. Даже проехаться с весёлыми родственниками и заразиться их хорошим настроением ей не удастся.
- Я принесу чаю, - повторила фейри и вышла из комнаты, аккуратно прижимая к себе холодящее кожу платье.

Отредактировано Ann O'Shea (27-07-2017 16:48:29)

Нина отнесла платье наверх и дала кузине возможность вдоволь навосхищаться его прохладной и лёгкой тканью и совершенно невероятно изящным покроем. Кристина сочла платье изумительным, и даже маленькая любопытная Эби вновь вылезла из своего укрытия, заслышав громкий разговор сестёр. Впрочем, говорила в основном Кристина. Нина преимущественно молчала. Умом она понимала, что платье великолепно, и в другое лучшее время отдала бы что угодно за возможность его померить, но сейчас за ней неотступно следовала мысль о том, что Оберон пытается откупиться.[ava]http://se.uploads.ru/p9fmr.jpg[/ava]
"Как он там говорил? Я мог поступить по-другому, но пришёл к вам с подарками. Или что-то вроде", - она нахмурилась, но тут же заставила себя улыбнуться. Думать об этом было бессмысленно. Нина для себя решила, что на бал идти не просто придётся, а необходимо. Необходимо нравиться Королю фей, необходимо быть прелестной леди и тогда, быть может, удастся избежать неприятных последствий: вернуть отца и продолжить жить своей жизнь. В конце концов, не станешь же Оберон просто её похищать! Сейчас не средневековье, она не предмет мебели и подобное действие подобало бы скорее варвару, чем Королю. К тому же ей даже не было сотни лет, а Оберону, как минимум, несколько тысяч. Вполне возможно, что ему хватит терпения соблюсти приличия. В конце концов, разве все эти подарки не означали, что он хочет сохранить видимость хороших отношений?
"Или хочет заставить меня чувствовать благодарность", - шепнул внутренний голос, пролистнув перед Ниной знания о стокгольском синдроме. Их было немного. Нина редко смотрела телевизор и мало читала. Всё, что она, так или иначе, знала, как правило, черпалось из разговоров. Слушать она любила и могла.
- Я на минутку вниз, а потом всё же доделаем причёску? - спросила девушка у кузины, но та была слишком увлечена.
Нина спустилась на кухню, поставила чайник и заварила свежий травяной чай. Установив небольшой заварник и чашку на поднос, она, после недолгих колебаний, всё же доставала тарелку с бисквитами и сахарницу, и поставила их туда же. Вообще Каал МакОсху совсем не создавал впечатление сладкоежки. Он вообще не создавал впечатление существа, который что-либо может есть с удовольствием. Но подать чай без угощения Нина почитала за признак крайне дурного тона.
- Ваш чай, - произнесла она коротко и тихо, оставляя поднос на кофейном столике. В обществе этого фейри Нина чувствовала себя удивительно неловко. Не знала, что говорить, и как себя вести. Кто он вообще такой и для какой цели направлен? Конечно, Каал что-то говорил о том, что будет сопровождать, но как он будет это делать? Считает ли Оберон его слугой, который отвезёт О'Ши на праздник, или предлагает его в качестве кавалера? В конце концов, она несколько раз выражала недовольство тем, что отправиться на бал одна.
Так и не добавив больше ни слова, девушка вышла из комнаты.
Дальнейшие сборы заняли в итоге не больше времени, чем требовали на самом деле. Нина не торопилась и не делала суетливых движений, как не позволяла торопиться и суетиться своим помощницам. Она терпеливо дождалась, когда причёска была приведена в порядок, поднята на нужную высоту и украшена диадемой. Она позволила нарядить себя в подарок Оберона и некоторое время выбирала туфли, которые сочетались бы с этим необыкновенным платьем лучшим образом. Косметика Нине была не нужна, но парфюму она всё же уделила некоторое внимание, выбрав, разумеется, цветочный.
- Я готова, - произнесла Нина, спустившись и сдерживая желание последний раз поправить юбку. Платье открывало больше, чем ей хотелось бы, но это вряд ли смущало фейри. Она видела себя в зеркале и знала, что выглядит хорошо, но внимательно с тенью любопытства смотрела на реакцию своего компаньона (после недолгого раздумья, Нина решила считать его именно компаньоном, так было проще).
- Как я могу к Вам обращаться? Мистер МакОсху? - Нина не без лукавства улыбнулась.

Отредактировано Ann O'Shea (27-07-2017 16:49:26)

Нина просияла. Она хорошо разбиралась в чужих реакциях, чувствовала искусственность и знала, когда комплименты говорятся от всего сердца. Комплименты ей делали часто, поскольку она всегда была умной и прелестной девочкой, но иногда в них скрывалась зависть, а иногда - ревность. Каал говорил искренне, и в его словах не было никаких посторонних чувств. Возможно, только удивление, но это она ему простила.
Реакция мужчины, который, наверняка, большую часть жизни твердокаменный, приятно польстила её тщеславию. Нина знала за собой эту слабость, но не боролась с ней. Она вообще предпочитала с собой не бороться, поскольку росла в атмосфере любви и практической вседозволенности, и была, пожалуй, не в меру избалованной.
- Спасибо, Каал, - произнесла Нина с приятной улыбкой, вкладывая свою ручку в большую ладонь рыцаря (она решила, что такой субъект просто обязан быть рыцарем!) и позволяя вывести себя из дома.
На улице её ждала карета! Нина, которая уже знала об её наличии, тем не менее, от удивления едва не запнулась. К лошадям на подъездной аллеи юная фейри привыкла, она любила конные прогулки и вполне была готова к долгой поездке верхом, но карета у главного входа поместья, каждый уголок которого был усовершенствован техническими достижениями человека, казалась не просто волшебной, а невероятной.
"Это почти как сказка про Золушку: красивое платье, карета, запряжённая лошадьми, кучер и бал с прекрасным принцем", - Нина прыснула от такого сравнения. Ждать, что её новое красивое платье исчезнет в полночь, было почти столь же пикантно, как представлять Оберона в образе феи-крестной. Или эта роль доставалась Каалу, а Оберон сошёл бы за прекрасного принца?
Нина какое-то время честно прикладывала усилие, чтобы не расхохотаться, но потом не выдержала.
- Прошу прощения, - ответила она, утирая подступающие к глазам от смеха слёзы, - странная ассоциация.
Всё ещё сдержанно хихикая, девушка подошла к лошадям, запряженным в карету, внимательно посмотрела на них и погладила ближайшего. Ей было жаль, что она не захватила с собой яблока или морковку. Возможно, конечно, что гастрономические предпочтения волшебных лошадей отличаются от их смертных собратьев, но ей очень хотелось угостить красавцев чем-то вкусненьким.
- Люблю лошадей. Моя бабушка их разводит. Мне кажется, что даже ездить на маленьком пони я начала раньше, чем ходить, - Нина позволила помочь себе, пока она садится в карету. Красивое платье немного сковывало движения, хотя, скорее всего, единственная проблема заключалась в отсутствии привычки.
- Расскажите мне что-нибудь, Каал, пока мы едем. Я люблю слушать истории, и нам же необязательно молчать? – спросила она, отворачиваясь от окна.[ava]http://se.uploads.ru/p9fmr.jpg[/ava]

Нина пожала точеными плечами — почему, собственно, нет? Никаких особых причин укрывать собственные мысли девушка не видела.
— Происходящее напоминает мне интерпретацию сказки. Не знаю, знакомы ли вы с человеческим фольклором. Есть сказка «Золушка». Вполне милая история про девушку, которую фея-крестная отвезла на бал к прекрасному принцу, — Нина улыбнулась и бросила задорный взгляд на своего спутника. Поймёт или нет? Такой серьёзный мужчина вряд ли наделён большим чувством юмора, но порой это даже забавно — смотреть на мужчин, которые силятся что-то понять и не могут.
— Откровенно говоря, я никогда не ездила в карете. Только верхом. Но больше всего мне нравится просто ходить. С самого раннего детства я убегала из дома, чтобы погулять по местным лесам, залезть в горы, встретиться с чудовищем, — Нина улыбнулась своим мыслям. Чудовище в этих лесах действительно было, и оно оставалось верным ей. Нина это знала, и хотя не планировала злоупотреблять его верностью, одна мысль об огромной огнедышащем бронированном ящере приносила её сердцу немного спокойствия. В конце концов, она не так одинока, как ей порой кажется, видимо, от того самого желания пострадать, которое накатывает на каждую особь женского пола, но, с другой стороны, ни Айно, ни кто-либо из её семьи не смогут ей помочь, если она не будет находиться рядом с ними.
Так или иначе, Каал был прав — Нина хотела услышать что-то другое. Необязательно какую-то историю или повествование о политической жизни Аркадии, до которой девушке не было никакого дела, но что-то, что рассказало бы об её спутнике. В конце концов, все мы, в той или иной степени, именно то, о чём говорим.
Впрочем, даже из коротких ответов Каала девушка кое-что для себя учла. Во-первых, фейри, который появился на её пороге в сопровождении собственных лакеев, был серьёзным до откровенного занудства. Во-вторых, ему явно приходилось какое-то время жить среди людей, и, судя по всему, ему эта жизнь не слишком нравилось.
— А вот вам, судя по всему, приходилось испытывать это смертное удовольствие, — Нина повернулась к окну и камни в её волосах тихо звякнули. Вид за окнами был знакомым, и придавал ей сил. — Если говорить о моём вкусе, то я люблю страшные сказки, но истории мне нравится слушать любые. Если вам, чтобы говорить, нужна тема, почему бы не поговорить о бале? Я слышала, он прекрасен, — любезным тоном произнесла Нина. [ava]http://se.uploads.ru/p9fmr.jpg[/ava]

Нина улыбнулась, сделав над собой усилие, чтобы вновь не расхохотаться. Её спутник и единственный собеседник оказался не просто занудой, а занудой форменным, из тех, кто больше следит за формулировкой, чем за смыслом. Впрочем, Нину это нисколько не печалило. Она не собиралась поправлять Каала или объяснять ему, что сказала именно так, а не как-то иначе, только для того, чтобы сократить историю, не упустив общего смысла. Более того, поправлять или объяснять было совершенно нечего, ведь Каал, тем или иным путём, пришёл к тому же выводу, который так развеселил девушку чуть раньше, когда она увидела карету, лошадей и лакея.
— Да, пожалуй, что именно ей, — произнесла Нина со всей возможной в такой ситуации серьёзностью. — По крайней мере, именно от неё Золушка получила платье, карету и хрустальные туфельки. В этот раз, правда, обошлось без них, — закончила юная фейри, не став развивать эту тему дальше. Если бы с ней был друг, кто-то, кого можно было счесть достаточно близким, чтобы говорить откровенно, она бы, несомненно, поговорила о «принце», но сейчас подобные разговоры казались, как минимум, неуместными.
— О, вижу, я смогла удивить вас, — девушка коротко рассмеялась. Её любовь к страшным сказкам нередко вызывала удивление, но именно такие сказки любили рассказывать её дядя и дедушка, а именно они, пожалуй, были самыми лучшими рассказчиками в семье. — Страшные, но не омерзительные. Не люблю что-то противное и глупое, хотя и такие истории порой полезно вспомнить.
«В конце концов», — добавила она мысленно, — «в жизни хватает и страшного, и глупого».
— Читая сказки, где добро всегда побеждает зло, и все, как один, живут долго и счастливо, привыкаешь к мысли, что мир, если не хорошая, то справедливая штука. Если ты будешь кушать кашу и слушаться маму, то ничего плохого с тобой не случиться. Однако это не так. Плохое случается независимо от того, слушаешься ты маму или нет. В мире хватает злых, безумных и просто жестоких существ, которым ничего не стоит сделать тебе больно и плохо. И мне проще поверить в сказку, где такие существа есть, — Нина говорила, разглядывая свои руки с тонкими угловатыми пальцами.
— Братья Гримм в «Золушке», например, обрезали одной сестре палец. Мне вот кажется глупым лезть в туфлю путем обрезания пальца только ради принца, но девушке и её матери такая цена показалась оправданной. Самое забавное, что в жизни всё организованно именно так, как в этой сказки: кто-то вечно себе что-то обрезает для достижения, на самом деле, ненужных ему и, в общем-то, глупых целей, — она пожала плечами и вновь подняла взгляд, чтобы понять, какое впечатление на Каала произвели её слова.
— На самом деле, вы меня тоже удивили. Я никогда бы не назвала этот мир «статичным». Честно говоря, в своём юном возрасте я видела ещё очень мало миров, но за те неполные сто лет, которые я живу в Дареме, здесь постоянно что-то меняется, и это удивительно интересно даже при учёте, что Дарем я знаю от и до.
Большого ума, чтобы понять, что Каал не является поклонником людей, их изобретений и всего смертного мира, было не нужно. Говорил он бесстрастно, и в его словах не было открытого презрения или даже прямого пренебрежения, но ими сквозило. Так бывает, когда в комнате, в которой давным-давно готовили пирог, остаётся его запах.
— Вы задали мне странный вопрос, — произнесла Нина после некоторых размышлений. — Я никак не отношусь к людям в целом. В частности есть те, кто мне нравится, и те, кто — нет. Но то же самое я с лёгкостью могу сказать о любых существах. Никого нельзя оценивать только на основании расы. Это также глупо, как оценивать по цвету волос или полу. Разве нет?
Бал не показался ей дикостью, хотя она и хотела услышать кое-что другое. Не показалась дикостью ей и манера издевательства над людьми благородного сословия. Люди бывают разными и какие-то из них, вполне возможно, заслуживают издевательств. Нина вряд ли бы взялась за подобное занятия, но осуждать их не стала. Другой вопрос, что ей показалось странным, что Каал сказал именно об этих издевательствах.
— Вы хотите меня шокировать? — спросила девушка, приподнимая аккуратные брови. — Или вам действительно на балу важно и интересно только то, что время от времени на них появляются люди, которые становятся предметом насмешек? [ava]http://se.uploads.ru/p9fmr.jpg[/ava]

— Вполне возможно, — согласилась Нина с лукавой улыбкой, которая, впрочем, очень быстро исчезла. Ей было не трудно представить Оберона подобной феей, но она знала, что за его поступками, так или иначе, стоит какой-то расчёт, выгода, которую Нина не могла понять. Ей непонятны были все разговоры о собственной уникальности, непонятно было, к чему они ведут и какой, по общему мнению, долг она должна осуществить перед своей расой. В том, что этот долг есть, сомневаться не приходилось, как не приходилось сомневаться в том, что выбора в его исполнении ей не оставят. Максимум, что она может получить от своей Феи-крёстной — это видимость добровольности. Видимость, которая вызывала у неё больше отвращения, чем откровенное, но честное принуждение.
— Я говорила даже не о людях, — произнесла Нина, отворачиваясь к окну. Ей неприятны были разговоры, пропитанные столь явным расизмом. Она не понимала их и не собиралась принимать. Неужели все фейри Аркадии такие?
Впрочем, лицо девушки оставалось спокойным. Осуждать Каала открыто или даже мысленно Нина не собиралась. Каждый, по её мнению, был волен думать любым удобным ему способом. Она часто сталкивалась с теми, чьи поступки не понимала, чей образ мысли не был ей даже близок, но даже такие люди и нелюди могли быть приятными в чём-то конкретном. У всех оставался определённый шанс на симпатии.
— Прошу прощения, но я не понимаю вас. Точнее, не понимаю, что именно вас смущает? Конечно, я как-то отношусь к людям, которых знаю хотя бы косвенно: к политикам, к музыкантам, к студенту с ярко-зелёными волосами, которого вижу изо дня в день в университете. Но почему я должна как-то относиться к тем, кого не знаю, не видела, к кому не имею никакого отношения? Разве это не странно?! — она нахмурилась, почувствовав непривычную волну раздражения. Скорее всего, причина его заключалась даже не в словах Каала, не в его упрямом желании заставить её высказаться о людях в целом, а в собственном подавленном состоянии. Слишком много на неё свалилось за последние несколько дней, слишком давили на неё обстоятельства, из которых она не видела выхода, и фейри, который косвенным образом был причастен к ним, вызывал раздражение.
Обычно Нина проникалась симпатией к тем, с кем говорила. Она была внимательна к их точки зрения и с удовольствием смотрела на мир их глазами даже тогда, когда этот взгляд не нёс ничего хорошего окружающим, даже если в нём таилась жадность или жестокость, ей всё равно нередко было любопытно. Каал же каждым своим словом вызывал у Нины отторжение настолько острое, что не будь её отец заключённым в мире фейри, она бы выскочила из кареты и скрылась в лесу.
— Мне не нравится, когда меня к чему-то принуждают, — спокойно произнесла Нина, глядя прямо в глаза слишком большому и старому фейри, нелепому и в этой карете, и в этом мире. — Не понимать чужую точку зрения совершенно нормально. Навязывать свою — нет. То, что вам кажется, не является абсолютной истинной, Каал МакОсху. Мир гораздо сложнее, чем вам кажется, и в нём есть место для всех, — она понадеялась, что этими словами закрыла тему отношения к человечеству. Ещё ей пришло в голову, что в случае, если каждый фейри будет требовать от неё подобной определённости, то, в конце концов, ей придётся стать гуманисткой из чисто бунтарских соображений.
— Что значит «с того момента, как умер»? Это такая яркая метафора? — она протянула руку и коснулась его так, как коснулась бы дерева, если бы пожелала понять его состояние. У Нины никогда не было особых лечебных способностей. Вылечила человека она только однажды, и этот человек значил для неё больше, чем кто-либо. В какой-то мере, даже больше, чем отец. По крайней мере, в тот момент. Однако с тех пор интуитивно она чувствовала, что может больше, чем знала до сих пор.
— Вы живы, Каал. Это точно, — опыта с фейри у неё не было никакого, но жизненная сила в нём текла, и сила эта была ошеломляюще огромной. Нина убрала руку и вновь положила её на колено, комкая чудесную ткань юбки. — Мне приятно и неожиданно услышать, что любовь вы ставите на первое место. Значит, для вас не всё потеряно.

Нина бросила в сторону своего спутника гневный взгляд. Для того, кто раз за разом поднимал тему отношений к человечеству, и спотыкался о людях через предложение, ему действительно многое, что казалось.
«Зачем он здесь?!» — недоумевала Нина. Её возмущение довольно быстро сменило направление. Понимания, что не имеет никакого смысла злиться на фейри, у неё хватало. Но зачем он пришёл сюда? Зачем его прислали? Этого Нина не понимала. Ему же здесь не нравилось, совершенно. Ему совершенно было нечего делать в обществе юной фейри, наверняка, слишком похожей на людей. Он не был ни приятным собеседником, ни просто хорошим другом, в обществе которого чувствуешь себя комфортно. Он был посторонним, большим и неудобным.
Размышляя об этом, Нина все больше приходила к выводу, что Оберон своей прихотью поставил в неудобное положение всех. Возможно даже, это единственное хобби Владыки государства, замкнутого от других миров.
— Диан Кехт? — переспросила Нина с удивлением. Имя показалось ей знакомым, и вырвало из внутренних размышлений. — Да, я слышала эту историю. Так вы жили в те времена? — Нина даже точно не могла знать «какие», однако это было очень-очень давно. Наверное, ещё тогда, когда бабушка её могла считаться юной, а, может, и раньше.
— Но разве он просто не воскресил всех? Нельзя же воскресить всех навсегда. Любая магия целительства требует большого количества сил. Трудно исцелить смертельную рану, а вернуть из мёртвых почти невероятно. Как и зачем Диану Кехту было возвращать вас навсегда? Что вас с ним связывало? — у её прадеда были любопытные манеры. С одной стороны, он был спасителем. С другой, убил собственного сына из-за зависти. В конце концов, такие перемены настроения вполне укладывались в определение «фейри» и Нина даже восхищалась им, но, пожалуй, не горела желанием быть с ним знакомой.
— А вам разве не нравится жить? Звучит так, словно бы не нравится. Звучит так, словно бы вы считаете его поступок наказанием. Чем же вы так согрешили, Каал МакОсху? Или вы думаете, что случившееся ошибка?— она заинтересовано и серьёзно смотрела на своего собеседника. Там было что-то про упрямство, веру и даже магию, но Нина не понимала, как одна магия может вызывать столь разный результат. Кроме того, её, пожалуй, не столько удивляло произошедшее — чудеса в прошлом случались на каждом шагу, — сколько реакция фейри.
— Вы довольно странный, Каал, — произнесла Нина. — Не любите людей настолько, что сами не замечаете, как часто и настойчиво говорите о них, но, тем не менее, находитесь здесь и сейчас. Бессмертны, но не хотите жить. Воинственны, но ратуете за сохранение мира. В вас много противоречий.