Городок был шумным, грязным и вонючим. Фабрики коптили целыми сутками, окрашивая стены домов в чёрное. Одежды, машины, лошади, даже кожа словно бы покрывалась ровным слоем копоти и грязи. Всюду сновали цыгане, попрошайки, голодные дети, ветераны войны, бедные рабочие, шлюхи и гангстеры. Последние выглядели респектабельней всех, носили дорогую одежду, ездили на новеньких автомобилях и имели деньги. Пожалуй, у них денег было больше, чем у всех остальных вместе взятых.
Город жил беспокойно. Часто проводились забастовки, сгорали дома и бары, и редкая ночь обходилась без того, чтобы из реки не выловили чей-то труп. Но Каспару даже нравилась эта нездоровая суета. В ней было много жизни, а он последнее время чувствовал в ней острую потребность.
Каспар переехал сюда из Лондона после второго знакомства с Риной Мареш. Устроился в небольшом двухэтажном доме на границе между респектабельным и бедным районом. Дом имел удобное географическое расположение, две отдельные спальни, кабинет и ванную на втором этаже, кухню, гостиную и широкий холл на первом. У дома имелся даже маленький балкон, с которого можно наблюдать закат над грязным закопчённым городом.
Каспар открыл вполне скромную практику. Работы хватало, и она приносила деньги: люди время от времени ловили пулю или страдали от поножовщины, иногда каким-то не в меру охочим дамам приходилось избавляться от последствий своего нескромного поведения, и в мире по-прежнему хватало вполне зажиточных граждан, у которых были зубы, животы, другие части тела, время от времени доставляющие им неудобства.
Бизнес не самый приятный, но Каспар чувствовал потребность иметь хоть какую-то практику, чтобы не терять навыки, и не чувствовал в себе жажды к благотворительности. Он имел все шансы прожить очень долгую жизнь, а при таких планах деньги никогда не бывали лишними.
— Рина! — высокий альбинос окликнул женщину с порога, только успев распахнутость дверь, над которой нервно зазвенел колокольчик. Подобное поведение Каспар позволял себе редко, но сейчас он был раздражён и не пытался этого скрыть. — Рина, где вы?! — альбинос прошёл через холл, вдоль которого стояли аккуратные скамьи, мимо рабочего стола, рядом с гостиной, переоборудованной в медицинский кабинет. Очереди не было, рабочий день давно кончился, а нелегальные гости редко приходили без предварительного звонка.
— Рина! — где-то в глубине дома послышались шаги, и Каспар резко свернул на лестницу, ведущую на второй этаж. Он поднимался по пролётам, пропуская по несколько ступенек, и едва не столкнулся с красивой женщиной на последней ступеньке. С женщиной, которая выглядела гораздо моложе своих лет. — У меня для вас несколько новостей. Есть хорошая и плохая. Какую предпочтёте? И где миссис Бин? Я бы выпил чаю. Честно говоря, я бы даже что-нибудь съел.

— Она всё-таки мисс? — брови альбиноса удивлённо приподнялись. Он явно какое-то время обдумывал данную информацию, как делал это уже не раз, и как не раз это уже повторялось — просто пожал плечами и снова, если не основательно забыл, то продолжил игнорировать. Мисс или миссис Бин работала у них экономкой и была вполне милой женщиной в том возрасте, когда вот-вот пора нянчить внуков. Немного чересчур чопорная, но добродушная, она редко делала замечания Каспару, а его, в конечном итоге, волновали исключительно кулинарные способности экономки и то, как она ведёт домашнее хозяйство. Сам Каспар не жаждал особой самостоятельности в данных вопросах, хотя и мог обходиться без помощи женщины, предпочитал всё же хотя бы иллюзию домашнего уюта. Скидывать все домашние обязанности на Рину Мареш он посчитал несколько нетактичным. К тому же недостаточно респектабельным для женщины, которой полагалось заявлять о себе, как о личном секретаре.
Он последовал за Риной на кухню.
— Я полагал, все женщины её возраста состоят в законном браке, и даже те, кто потерял мужей в военных действиях, предпочитаю зваться «миссис», то ли в честь памяти, то ли по иным каким-то соображениям, — говорил он уже гораздо спокойней, давая возможность определённо мисс Мареш заняться вопросами обеда. — Вы, конечно, составите мне компанию? — уточнил Каспар, хотя в его реплике было мало вопросительных ноток и больше требовательных.
— Не уверен, что хорошая новость может хоть что-то улучшить... — пробормотал альбинос, усаживаясь за стол. — Однако же, это ваш выбор. Помните, фройлен, когда я звал вас на работу, то утверждал, что она никогда не будет связана с вашей или моей природой? Так вот, с прискорбием вынужден сообщить, что я соврал. В небольшое оправдание мне могу только заметить, что это была непреднамеренная ложь, но всё же ложь, и потому я крайне собой недоволен, — Каспар нахмурился от своего долгого и явно неловкого вступления.
— Мне нужна ваша помощь, Рина, — договорил он, сделав над собой усилие. — Что-то было сделано такое на кладбище, от чего тела начали подниматься. У нас вот-вот будет нашествие мертвецов в городе, и единственный способ это предотвратить, уложить их в могилы раньше. Это грязная и сложная работа, и я никак не смогу справиться с ней один.

Отредактировано Gin (20-08-2017 05:48:30)

— Пожалуй, мы можем разобраться с этим вопросом позже, — с улыбкой заметил альбинос. — Более того, я могу предложить пари. Как вы на это смотрите? Я всё же полагаю, что миссис Бин, по крайней мере, была замужем, и готов рискнуть деньгами, чтобы доказать свою правоту.
Возможно, этот момент был не самым удачным для шуток, но, насколько мог судить Каспар, в их обстоятельствах могли помочь только смекалка и чувство юмора. И бегство, но последнее альбинос считал для себя неприемлемым. В некотором роде он чувствовал ответственность за случившееся. Каспар недаром выбрал этот небольшой и грязный городок. Уровень смертности здесь превышал общие нормы, и альбинос полагал, что сможет хорошо здесь поохотиться. В общем, нельзя было сказать, что он ошибся, но существо, которое здесь жило и питалось, не горело желанием стать добычей. Более того, у Каспара был все основания полагать, что оно забеспокоилось присутствием демиурга и отреагировало.
— С мертвецами дела обстоят даже грустнее, чем кажется на первый взгляд, — вздохнул альбинос. — Я, к своему сожалению, тоже не представляю против них особой угрозы. Мои способности касаются мыслительной или духовной деятельности, а мертвецы, по большей части, не имеют ни того, ни другого. В остальном, у меня остается лишь опыт и физическая подготовка. Это больше, чем совсем ничего, но не совсем эффективно.
Каспар вновь на какое-то время замолчал, пытаясь найти оптимальное решение, которое позволило бы и спасти город, и самим не погибнуть. Как правильно заметила Рина, всегда существовал шанс, что повторения истории с кладбищем. В этом случае, к следующей ночи, даже справившись с одной проблемой, они встанут перед второй уже изрядно вымотавшиеся, и более склонные проиграть.
Отец Каспара был лидером европейкой общины демиургов и поддерживал связи со всеми основными кланами нелюдей. Конечно, случались бесконтрольные неприятности, но Каспала восхищало, насколько организовано действовала их небольшое сообщество в эпоху отсутствия каких-либо средств связи. Сейчас средств связи хватало, но у него совершенно не было контактов.
— Полагаю, нам понадобится помощь. Вы правы насчет того, что нужно искать источник беды. По-хорошему, мы могли бы обойтись силами талантливого экзорциста или святого, чтобы очистить землю, но я в этом городе инкогнито и почти никого не знаю. Если бы у нас было больше времени, можно было бы связаться с одним очень древним и сильным вампиром, у которого человеколюбия и любви к порядку хватило бы, чтобы нам помочь, но я не знаю, где его искать и не уверен, что пока мы будем его искать дело здесь не кончится трагедией.
Мариус стал бы замечательным решением многих проблем. Великовозрастному вампиру не составило бы особого труда разобраться со всеми мертвецами. Более того, у него было достаточно связей и влияния, чтобы привлечь своих сородичей, как к поиску виновника, так и к решению самой проблемы. Но, увы, несмотря на то, что именно о Мариусе Каспар подумал в первую очередь, найти его мгновенно не было шансов.
— Прошу прощения, что выражаю свои мысли несколько путано. Подведу короткие итоги. Как я уже говорил, я против мертвецов особой угрозы не представляю, и лучше бы пообщался с теми, кто их наделал. Нам нужен кто-то, кто бы очистил землю, чтобы предотвратить рецидив. И, скорее всего, понадобится боевая поддержка на случай, если он всё же случится. Однако в данный момент я не располагаю ни первым, ни вторым, и шанс того, что мы найдём кого-то нужного нам до заката, увы, ничтожно мал, — он вновь улыбнулся, но в этот раз улыбка вышла натужной и кривой. Ему не нравилась идея привлечения девушки, совершенно необязанной заниматься столь опасным видом деятельности, к работе охотника. Причём, к самой неприятной её части, которая не принесёт ни выгод, ни сытости, ни удовольствия. — Но, кстати, к слову о хорошей новости: раз уж так получилось, вы вправе требовать повышения заработной платы на своих условиях.

Каспар улыбнулся краями губ, давая понять, что пари заключено, но улыбка не отразилась в его прозрачных красных глазах, по крайней мере, до тех пор, пока он не услышал имя.
— Именно, что о Мариусе! — произнёс альбинос, и эта фраза вполне могла сойти за восклицания, учитывая обычно его столь тягучую манеру речи. — Я с ним знаком с юности. Меня тогда приобщали к охоте, и Мариусу пришлось стать моим наставником, — Каспар рассмеялся, вспоминая времена. Мальчишкой он был непокорным и едким на язык. Со временем мало что изменилось, но сейчас на него могли подействовать доводы разума, а гордость его имела строго определённые границы. В прошлом, он нередко мнил себя, то спасителям человечества, то богом со всем соответствующим этому титулу гонором.
— Хорошие были времена. Жаль их не повторить, — произнёс Каспар, доставая из кармана папиросы. Вопрос Рины, закономерный и правильный, от этого ещё больнее ударил по чувству собственного достоинства мужчины. Он разъяснил степень проблемы, в которую собирался вмешать эту, несомненно, прекрасную женщину, единственная беда которой заключалась в том, что она умела перекидываться в волка. Разъяснил, не давая в своей многословной речи ни одного решения.
— Вы помните моего отца, Рина? — поинтересовался альбинос, закуривая папиросу. — Он был очень влиятельным человеком, если, конечно, его можно назвать человеком. И, наверняка, ему были известны все более-менее влиятельные колонии вампиров, оборотней или даже фейри. Но я, к сожалению, знаю только о тех местах, в которых был, — Каспар пожал плечами. Собственная необразованность казалась ему постыдной. Да и рисковать он привык до некоторой степени только своей жизнью. Брать ответственность за другую было почти неприятно, но необходимо.
— Я попробую обойтись теми силами, которые у нас есть. В случае, если мы начнём проигрывать, или поймём, что справиться нам не под силу, я кину клич, который оповестит о моём присутствии всю местную нечисть. Кого-то это вынудит проявить хотя бы любопытство. Я полагаю, что ни одно здравомыслящее создание не захочет бойни в городе, в котором живёт. Но есть и неприятная сторона. К сожалению, мой клич почти наверняка спугнёт зачинщика нашего беспорядка. А это в мои планы не входит, — если бы существовала хоть какая-то реальная возможность привлечь помощь прямо к этой ночи, он, быть может, и рискнул бы, но уверенности в результативности подобных действий не было. Суетиться безрезультативно Каспар не привык.
— Честно говоря, я бы предпочёл путь человеческих переговоров, но для этого нужно время, а время нас поджимает. Может у вас есть стратегические идеи? — поинтересовался Каспар, скидывая пепел в удачно подвернувшуюся кружку.

— Мы все не сидим на месте, — пожал плечами Каспар. В этой фразе не было никакого смысла хотя бы по той простой причине, что она представляла собой настолько общеизвестную истину среди нелюдей, что считалась абсолютной нормой, и, тем не менее, он чувствовал потребность высказать её. Первая и, пожалуй, самая важная причина для подобной траты времени заключалась в личном сожалении. Каспар поддерживал связь со своими родными путём переписки, и потерял их. Если бы можно было использовать современные технологии в прошлом, этого, вероятно, не случилось бы. Вторая причина была более тривиальной. Если бы все они жили на одном месте, их было бы легче найти, а это, само собой, имело некоторые положительные последствия
— Когда-нибудь вы должны рассказать мне о своих приключениях с Мариусом, — протянул Каспар с лукавой улыбкой. — А я, в качестве обмена, расскажу вам о своих.
Думать о бессмысленных предположениях, мечтать о недостижимом, было не в характере альбиноса. Более того он предполагал, что, поставив перед собой цель найти Мариуса, он наверняка бы смог не только сделать это, но и передать ему послание достаточно веского содержания, чтобы он непременно оказался здесь в самое ближайшее время. Другой вопрос, что к этому моменту, город вполне мог превратиться в царство мёртвых, а посему тратить усилия на его поиск вновь было бессмысленно. Круг замыкался, в очередной раз убеждая в отсутствии смысла в бессмысленных действиях.
— Пожалуй, вытьё на луну нам может скорее помешать, чем помочь. Дело в том, что я в своей хм... работе чаще всего сталкиваюсь именно с оборотнями, и они не сильно меня любят, — он улыбнулся, но в этот раз улыбка была не только сухой, но и острой. Оборотни не отличались терпением и были склонны нарушать то равновесие, которое охотниками определялось, как безопасное. Они легче плодились, были неорганизованней, отличались разнообразием видов и чаще остальных существ подвергались охоте. Это вызывало естественные затруднения в общении.
— Если вопрос только в наличии физических помощников, можно попробовать подключить людей, — задумчиво произнёс Каспар. Изначально эта мысль не приходила ему в голову из-за нечеловечности проблемы, но, с другой стороны, и он, и Рина Мареш не могли в полной мере относить себя к человечеству и человеческим проблемам. Разве не разумней или хотя бы честнее было бы использовать самих людей в качестве инструмента для защиты города?
— Мои способности позволяют отдавать вполне исполнимые приказы. Таким образом я могу дать установку пределённому количеству боеспособных полицейских и использовать их, — мысль эта не вызвала отвращения, и всё же в ней было что-то чуждое, как воспитанию Каспара, так и его внутренним принципам. Обдумывая её с самым хмурым выражением на лице, охотник умудрился обжечь пальцы о докуренную до конца папиросу.
— Чай — это замечательно, — пробормотал он, скидывая окурок в импровизированную пепельницу. Заглянув в карманные часы, Каспар убедился, что у них есть ещё время и для того, чтобы посомневаться, и для того, чтобы, в конце концов, собраться на охоту.

— Отлично! — с сарказмом, за которым таилось явное облегчение, отозвался альбинос. — Это говорит, как минимум, о том, что мы оба являемся взрослыми личностями со сложившимися морально-этическими и умственными способностями.
Он достал очередную папиросу. Говорить далее было вроде как и не о чем, и на кухне образовалось неловкое молчание: чай остывал, еда подогревалась и занять себя было совершенно нечем. О Мариусе было решено побеседовать после и нарушать теперь эту договорённость казалось неправильным из каких-то почти суеверных соображений. Оставалось только курить и думать, но в сложившихся обстоятельствах ничего хорошего в голову не приходило.
Можно было обсудить план действий, но и это не казалось хорошей идеей, как таковой. В конце концов, всё сводилось к тому, чтобы не дать мертвецам уйти в город и перебить там половину живых. Даже не из гуманных соображений, хотя и этого, положа руку на сердце, хватало. Однако если магия некроманта всё ещё работает, вполне возможно, что завтра им придётся столкнуться не только с теми мертвецами, которые давным-давно лежат в своих могилах, но и с новым пополнением.
— Ненавижу мертвецов, — пробормотал Каспар. — Столько откровенно мерзких существ появляется из человеческого трупа: зомби, гули, целая группа вампироподобных падальщиков, в которых нет ничего ни человеческого, ни даже просто интересного, а уж как они воняют... — на лице альбиноса отразилось явное отвращение, и он передёрнул плечами. — Меня восхищает, что в мире всё же существуют традиции сжигания своих мертвецов. Народы, которые практиковали данное погребение, были явно мудрее всех остальных.
Каспар вздохнул. Данную тему он мог развивать до бесконечности, вспоминая, в том числе, и средневековье с их культом сжигания ведьм и бесконечными нашествиями чумных крыс.
— Мы пойдём на кладбище до заката, — неожиданно тон его голоса приобрёл те самые деловые нотки, с которыми он объяснял своим ассистентам на операциях, что им предстоит. — Я открою Систему — некое альтернативное пространство, которое поможет уберечься от лишнего внимания публики. Мертвецы встанут, мы перебьём их и сожжем трупы. После сворачивания Системы останется не потревоженное кладбище и груда костей. Это при идеальном стечении обстоятельств.

— Не нахожу, — буркнул Каспар, который, на самом деле, был совершенно согласен с этим утверждением. Не было ничего странного в том, что трупы воняли, как трупы, а существа, которые питались трупами, воняли аналогичным образом. Но Каспар и не говорил о том, что это странно или не странно! Он говорил, что это омерзительно, и что из всех существ на земле, он ненавидит именно эту касту.
«А главное проку от них никакого», — мысленно вздохнул альбинос. Ему не повредила бы сейчас хорошая охота, на сильного, хитрого и интересного противника. Охота, которая, разумеется, должна окончиться в его пользу. Охота, после которой он некоторое время сможет не беспокоиться за свою жизнь. Рисковать жизнью, в конце концов, было даже увлекательно, но в случае с мертвецами никакой практической пользы в охоте не было, такая охота не была захватывающей, она лишь утомляла и выматывала.
— Зависит от того, какое это существо,— заметил Каспар. — Часть из них, те, кто пожирают живых, а не просто разрывают их на части, могут поддерживать своё тело в более-менее пригодном состоянии, но те, кто встретится нам, всего лишь мертвецы, поднятые чей-то недоброй волей.
Со всем остальным ему приходилось только молча согласиться. Сжигать было проще, чем рубить на куски, чище и безопасней. Сожжённые тела вновь не поднимутся, не разнесут заразу, а, значит, у них будет меньше работы, если история повторится.
— Хм... — Каспар пододвинул к себе тарелку и даже принялся за еду, хотя почти не чувствовал вкуса пищи. Тема разговора аппетитной не была, но сам он ощущал острую потребность в насыщении, которая, впрочем, была почти не связана с простым человеческим голодом.
— На самом деле, никто точно не знает, является ли эта реальность другой, хотя мы время от времени проводим эксперименты в Системе, чтобы проверить её площадь или пригодность для жизни. Время от времени некоторые из моих хм... соплеменников, высказывают предположения о природе нашей способности. Кто-то утверждает, что Система — это часть нашего мира. Понимаете, у демонов есть ад, у ангелов — рай, валькирии живут в Вальхалле, а мы берём кусок своего мира, делаем его похожим на то место, из которого вошли в систему и используем его для того, чтобы охотиться без риска для людей.
«И для себя», — мысленно добавил Каспар, который видел в Системе в первую очередь возможность действовать скрытно, а во вторую — сохранять максимальное количество энергии.
— Известно, что, открыв Систему, мы исчезаем из этого мира и становимся сильнее. Мы способны открывать пространство на определённую площадь, которое полностью копирует место в реальном мире — со всеми ландшафтами, причём даже с теми, которые мы не видела. Однако, к примеру, еда, которая перейдёт в Систему, не пригодна в пищу. В ней нет ничего питательного. Она просто похожа на еду. Так же, как трава похожа на траву, но почти ничем не пахнет, а палка… — он улыбнулся, осознав, насколько далеко удалился от вопросов Рины.
— Прошу прощения, я немного увлёкся и отошёл от сути ваших вопросов, — Каспар неохотно отложил прибор и запил плохо прожёванную пищу холодным чаем. Обычно он был очень щепетилен в вопросах своих физических потребностей, и предпочитал не делать что-то вовсе, чем делать что-то плохо. Однако, сейчас вкусовые качества еды его не беспокоили, как не волновало его удобство в приёме пищи. Первоважным было максимально удовлетворить потребности в еде и информации. Любыми средствами.
— Открыв Систему, я перенесу всех живых мертвецов в неё. В реальности те могилы, из которых никто не успеет вылезти до нашего появления, останутся непотревоженными даже в случае, если мертвецы вылезут из них в Системе. Иными словами, в идеальном стечении обстоятельств, разграбления кладбища не будет. Что касается костей... мы постараемся максимально снизить их количество, а всё, что останется, закопаем.
«Или сделаем небольшое внушение кладбищенскому смотрителю, чтобы он всё привёл в порядок», — мысленно добавил альбинос.
— В итоге, я не жду особого фурора в утренних газетах, — он улыбнулся заведомо усталой улыбкой, потому что до утра ещё предстояло дожить. — Я удовлетворил ваше любопытство? Вы спрашивайте, Рина, мне не сложно ответить, тем более что многое я воспринимаю, как само собой разумеющееся.

Каспар улыбнулся. Сама идея того, что Рину так по-детски увлекло описание Системы, показалась ему забавной. Глаза женщины блестели и даже на щеках, казалось бы, проступил лёгкий румянец оживления, который, несомненно, красил её, хотя и обычная чистая бледность кожи Рины казалась ему привлекательной.
— Существует много версий. Если вас интересует моё мнение, — мягким тоном проговорил альбинос, сыто откидываясь на спинку стула, — то я полагаю Систему щитом. Вероятно, мои предки придумали его в прошлом, чтобы сохранить этот мир в целости, а свой — в тайне. К тому же могу вас успокоить — все свойства живых существ, которые попадают в Систему, не меняются. По крайней мере, без проявленной воли хозяина.
Каспар мог влиять на существ заклинаниями. Собственно, ради усиления этого эффекта, и чтобы выбранная им добыча не успела сбежать, он и открывал Систему, но влиять он мог только на разум — усиливать страх и тревожность, подавлять волю, мешать концентрации, усыплять. Физические заклинания были уделом Бойцов, а своего Бойца Каспар потерял много лет назад.
Сейчас, вынуждаю, в общем-то, ни в чём не повинного оборотня тащиться с ним в Систему, чтобы сражаться с живыми мертвецами, Каспар испытывал нечто сродни чувства вины, которое, впрочем, не меняло его решения. Рина также жила в этом городе, и имела столько же оснований защищать его, сколько и он сам.
Некоторое время Каспар сомневался, стоит ли ему выкурить ещё папиросу или можно остановиться на выкуренном количестве, но всё же потянулся к портсигару. От табака его слегка мутило, но во рту собиралось тянущее желание. Он полагал, что дело в нервах. Каспар не нервничал так на охоте, пожалуй, с тех времен, когда впервые встретил Мариуса. Это воспоминание, и тот факт, что Рина знала старого вампира, вновь вызвал у него улыбку.
— В любом случае, я считаю опыт лучшей альтернативы даже самому яркому описанию, и не нахожу себя таким уж чудесным рассказчиком, поэтому, если вы уже насытились и у вас не осталось вопросов, предлагаю собираться в дорогу, а завтра, если у вас ещё останется такое желание, мы можем обсудить впечатления за кружкой горячего вина. По-моему, для таких разговоров я слишком трезв и скучен, а после ночной прогулки мне наверняка захочется выпить. Как вы на это смотрите? — он склонил голову набок, сам не зная, предлагает ли дружеские посиделки или свидание.