Замечание о том, что его царственная персона прибыла на бал, дескать, рано, Оберон встретил легкой и снисходительной улыбкой в адрес военачальника. Ну конечно всё именно так - Король и сам это понимал, но сделать с собой в этот вечер ничего не мог, испытывая крайнюю степень нетерпеливости, пропитавшую последние несколько вечеров ожиданием и предвкушением чего-то эдакого. После совсем неудавшейся беседы с Вардом, и не совсем удавшейся встречи с самой юной нимфой, после разговора с супругой, оставившего массу вопросов, растекшихся в воспоминаниях чернильными пятнами в цвет платья Титании в тот день. Он ждал этого бала, не меньше остальных фейри, но в отличии от них не с целью блеснуть и покрасоваться новым нарядом, а опасаясь чего-то чего сам Оберон пока понять не мог. Пристально и настороженно следя за передвижениями подданных, заканчивающих последние приготовления, ощущая эту суету и собственное напряжение, что, если бы сид чуть отпустил свои эмоции, начало бы клубиться над Даремом грозовой тучей.
- О, только не это... - он недовольно хмыкнул, складывая руки за спиной и глядя, на приближающегося распорядителя, не скрывая отсутствия интереса к тому, что тот начал заискивающе докладывать о проделанной работе, при этом не забывая доделывать что-то еще и раздавать последние указания. А потом, хмыкнул еще раз, кивнув фейри, который видом своим Королю напоминал пончик - с ушами, пышный и щедро залитый розовой помадкой, так раскраснелись щеки его от непомерного усердия услужить правителю. И сам Оберон обычно ничего против подобного не имел, любя внимание подданных, любя саму любовь к своей сияющей персоне и желание угождать на каждом шагу, но именно сейчас оно отчего-то раздражало и вызывало острое желание отвесить распорядителю пару бесцеремонных пинков, чтоб тот выкатился наконец куда-то и начал уже бал.
- Ты распорядитель? - чуть наклонившись, вполголоса, словно сообщая очень важную информацию, поинтересовался рогатый монарх, - Так вот и распоряжайся, - уже громче проговорил Оберон, - И чтоб всё было безупречно. Чтоб все были довольны. И я, чтоб я был доволен, - с этими словами он повернулся в сторону Анейрина, теряя те малые крупицы интереса к раболепию распорядителя праздника.
- Королева, вероятнее всего, будет позднее, - важно сообщил военачальнику Оберон, вздыхая почти с облегчением, когда суета в лице пухлого фейри удалилась в другую сторону, и подхватил у проходящего мимо официанта пару бокалов вина, один из которых вручил Ниэ.
- И чудесную девочку доставят сюда тоже позднее, - он улыбнулся, чувствуя как снова утопает в каких-то своих впечатлениях от последних нескольких дней - слишком хаотично разбросанных в воспоминаниях и не желающих собираться в единую картинку. Слишком ярко еще горела память о разговоре с супругой, лишая его беззаботности и выужвая из глубин души непривычное смятение - та беседа прошла, на первый взгляд, не так плохо, но зная непредсказуемый нрав Титании можно было было ожидать всего.

В попытке улыбнуться в ответ на слова военного советника, Оберон натурально скривился, не стараясь поправить маску вежливого снисхождения к этому субъекту, которую он то и дело примерял ради супруги. Анейрин всё еще не нравился Летнему королю и периодически, несмотря на свою общую ценность при дворе и личное отношение к нему Титании, которое Оберон считал прихотью, раздражал. Последнее время, отчего-то, все сильнее, заставляя монарха испытывать грозные переливы гнева в душе и думать, непрестанно думать, ища ответ на вопрос, что же изменилось, отчего наличие личной игрушки подле жены, которой он никогда особо не интересовался, теперь волнует его столь сильно. Словно накануне что-то надломилось в привычном отношении к вещам и чувства обычно сглаженные долгом перед народом начали проступать слепящими лучами солнца, возвращая воспоминания о первоначальных мотивах и целях, для чего был этот союз между Владыками. Оберон по-прежнему не любил Титанию в прямом понимании этого слова, или как то бывает принято, чтоб жить долго и счастливо, но он помнил, как раньше тянулся к этой женщине, восхищенный холодной грацией севера, а серость красок ее под тихие зимние песни успокаивала, даря ясность ума. Он прекрасно помнил, что хотел не просто союза, а получить в жены прекрасную Неблагую королеву. Но, когда все случилось, мир был достигнут, а Титания была подле него, интерес пропал, оставив после себя послевкусие победы и скуку, ибо все было, казалось, на своих местах.
Оберон нервно дернул плечом, в несколько глотков выпивая свое вино, и смерил взглядом военачальника, который вздумал делать ему замечания по поводу неверно выбранных терминов и продолжил говорить что-то о неприятной компании для юной нимфы в лице Каала. Сам-то Анейрин, разумеется, тоже не мог похвастаться привлекательной внешностью, но, следовало отдать ему должное, сегодня выглядел вполне себе прилично и, - король вздохнул - был прав в отношении МакОсху, который действительно в качестве сопровождения для Нины подходил совсем мало. Однако, все же, был надежен.
- Молоденькая, общительная, - подтвердил дивный, подзывая жестом официанта, - А еще она действительно одаренная. В проявленном мире давно таких не рождалось, - он умолк, как раз в тот момент, когда подошел официант, и поменял пустой бокал на полный, а потом направился на балкон. Оберон снова ошибся в словах, потому что давно таких, как юная Энн О'Ши, не рождалось в Аркадии, в то время как в мире людей и вовсе никогда, пожалуй, не было. Но это было не столь важно, в отличии от того, что происходило прямо сейчас - при всем своем раздражении, резко сменяющемся на терпеливое снисхождение и наоборот, король и правда был расположен побеседовать. Отчасти из-за вчерашней встречи с супругой, отчасти из-за собственного недоверия к нему, от которого не удалось избавиться ни за века, ни за тысячелетия. Оберону хотелось понять, чего можно ждать от того, кто своего отношения к королю и союзу между Домами, никогда не скрывал.
- Ваш Владыка нашел юную барышню милой и очаровательной, импульсивной, как то свойственно в столь юном возрасте, талантливой, достаточно умной, - он хотел было добавить, что девушка оказалась умнее своего отца, но не стал, вместо этого отпив вина, - У тебя будет шанс познакомиться с ней и узнать всё самому. Эта фейка действительно особенная, - задумчиво проговорил Оберон - он почти явственно видел в руках этой девушки надежду, но теперь осознавал, что надежда эта может быть не только на возрождение веры в сердцах фейри, но и обернуться чем-то иным, о чем сам король, в привычной беспечности, не подумал.