• Время: 18:30
• Погода: холодный ветер, вязкая каша снега под ногами.
• Внешний вид: чёрное мужское пальто с массивными плечами прямого кроя, на одной пуговице; широкий, длинный шарф грубой вязки тёмно-изумрудного цвета, обмотанный вокруг шеи, закрывающий рот и уши; мужские тёмно-синие, почти чёрные туфли, две пары тёмно-изумрудных носков; прямые, достаточно свободные коротковатые чёрные брюки без стрелок; тёмно-синий пиджак; жилет тёмно-изумрудный с тонкими тёмно-синими полосками, белая рубашка.
• Состояние: готова к худшему.
• Инвентарь: по карманам ключи, деньги, проездной, чеки, билет на концерт.

В первый раз об этом концерте Мура услышала месяца два назад. Все пианисты, кроме пары избранных, к которым она и без того испытывала глубокое уважение, заверещали хором, о памятной дате, о концерте, об обязательном присутствии и где взять билеты. Позже к ним присоединились скрипачи, кто-то из духовых. Девушка не могла нарадоваться, что уже не обязана появляться в институте, в этой гуще обожания, раболепия и фанатизма. Да, Аоки-сан была хорошей пианисткой, любимицей публики и критиков, да. Но это не делает из неё идола.
Когда-то давно, лет в 13-14, Мура была на концерте Аоки-сан, тогда ещё была жива тётушка и её многочисленные поклонники и ухажеры преклонного возраста регулярно поставляли билеты на всевозможные концерты ей, как мастеру пера и прекрасной женщине, и её милой племяннице. И хоть пианистка играла соответствующе своему статусу, у Муры было ощущение недожатости, как будто её чем-то обделили. Поэтому, когда началась эта суета вокруг концерта, девушка постаралась максимально отстраниться. Но когда появился список участвующих, когда оказалось, что солировать будет некто с фамилией Аоки, она уже не могла скрывать любопытства. Она сговорилась с Макото-куном, талантливым альтистом и просто славным-малым, что после концерта он зайдёт к ней на чай и расскажет как всё было, кто, что и как играл, и откуда взялась ещё одна Аоки. Но, к сожалению, у Макото-куна возникли какие-то проблемы не то с родителями, не то с их здоровьем. Так что он передал билет Муре, и ей ничего не оставалось кроме как идти по этой склизкой каше к концертному залу и прокручивать в голове чем по приходу домой она будет "дожимать" сегодняшний вечер.
Дождавшись, когда разъедутся двери, девушка ввалилась в широкий холл. Ужасно замёрзли руки, она опять забыла надеть перчатки, так что пришлось повозиться и с билетом, и с контроллёрами, и с бесконечным шарфом. Со вторым звонком она вошла в зал, заняла место между старушкой с программкой с одной стороны и какой-то девицей с другой. Почувствовала привычный злючий взгляд в затылок сидящего позади человека, но оборачиваться и извиняться не стала. Кресло, как и всегда, оказалось жутко неудобным, низким, с узкими подлокотниками, так что ещё добрых шесть минут Мура ёрзала, пытаясь поймать максимально непосредственную позу, в которой можно было бы отсидеть весь концерт, и страраясь игнорировать почти осязаемое бешенство человека сзади. И до того как погасили свет, и на сцену вышел какой-то во фраке и объявил солистку, она успела заглянуть в программку старушки и морально подготовиться.