<<<Ул. Грин

• Время: 27 марта, 15:00
• Погода: тепло, солнечно
• Внешний вид: Черная кожа: жилет, штаны, перчатки. Армейские высокие ботинки, коричневая куртка с меховой оторочкой и "рваными" краями. На груди болтается католический крестик. Солнечные очки нацеплены на карман куртки.
• Состояние: Крептонииииит.
• Инвентарь: ключи на длинной цепи, какие-то деньги по карманам, наполовину съеденная плитка темного шоколада, мобильник в кармане, комикс про Бэтмена за пазухой.

Наличие даже маленькой очереди сильно раздражала Табаки. Он вообще не любил очередей. Поэтому чаще всего за него ходил в магазин его сожитель, который действительно занимался всей домашней работой, которой Табаки заниматься не мог чисто психологически. При условии, что его действительно мог начать раздражать тихий писк микроволновки, то что можно говорить об очередях с наличием людей, которые не молчат, не слушают, не имеют нормальной цели, кроме насыщения?
К слову о микроволновке - одну микроволновку Табаки так и сломал: внезапно среагировал на то, что она резко запищала, проинформировав его о том, что блюдо готово. Вследствие испуга и внезапного приступа злости Табаки попросту снес микроволновку. Восстановлению после этого она уже не подлежала. Парень особо не страдал из-за этого, а вот его сожитель не обрадовался. Потому как покупать новую технику тоже предстояло ему, хоть деньги он и мог вытрясти с лидера их маленькой группы. Ну а как же? Официально деньги группы, в основном, были у Табаки. Другое дело, что Табаки денег с собой никогда особо много не носил, потому что хорошо знал, как легко лишаются люди своих кровных. А уж его "синие" добывали деньги действительно кровью.
И сейчас, стоя в очереди, он принялся вытаскивать мелочь, что была по карманам. Только это и спасло его от раздражения, которое вызывала очередь. Его чувство вины просто не позволило ему нагло усесться за столик и ждать, когда ему чего-нибудь принесут. Наверное, если бы его компаньоном по кафе был не Рен, Табаки сделал бы именно так. Но конкретно сейчас он так не мог. Просто не мог.
Однако раздражение все равно появилось, когда женщина, стоявшая перед ним с Реном, принялась усердно выбирать мордашку единственной покупаемой ею онигири. В итоге, когда подошла его очередь, он купил себе кружку молока (алкоголь, который продавался здесь, был со слишком маленьким градусом для него), а после прошел к выбранному Реном столику.
Усевшись на стул, он вытащил из-за пазухи свою шоколадку и вгрызся в нее. Мстительный взгляд на девушку, что стояла за прилавком, подсказал ей, что не надо намекать ему на то, что со своим сюда вообще-то запрещено. Табаки сейчас уже был несколько раздражен. А злость, говорят, она от отсутствия кальция в организме...

Отредактировано Tabaki (26-10-2013 23:06:00)

Табаки крайне редко посещали добрые мысли. После пожара они стали настолько редкими, что каждое их появление можно было отмечать, как праздник. А то в жизни молодого бандита праздников было непростительно мало. Ни один из нормальных праздников парень был не в состоянии праздновать. Любой праздник напоминал ему о брате, с потерей которого он так до конца и не смог смириться. Он слишком хорошо чувствовал, что Коичи не мертв. Что он жив, и где-то все-таки есть.
- Я не голодный, - пробурчал Табаки, наворачивая шоколад. Причем, наверное, слишком активно наворачивая, потому как если он будет ее поглощать такими темпами, то скоро от нее ничего не останется - и это будет несколько грустно. Потому что денег на вторую шоколадку может не хватить. Впрочем, добыть еще денег вряд ли будет особенной проблемой, не так ли? По крайней мере, для бандита. К тому же его маленькая рэкетирская группа крышует небольшую лавочку со сладостями. Наверное, эта лавочка - единственное место, которое Табаки ни за что не даст в обиду, потому что шоколад, с которым он постоянно таскается, это как раз из той лавочки. И этот шоколад он берет бесплатно. К нему даже продавщица там не очень плохо относится. Побаивается, конечно, но все же...
Так что... да, можно будет потом за шоколадом сходить туда. Потом. Да-да, потом сходить за шоколадом.
Однако на предложении Рена рассказать, как он жил-поживал все это время Табаки поперхнулся. Мужчина, наверное, имел ввиду что-то свое, не особенно на что-то намекал, однако Табаки понял все по-своему. Парень воспринял этот вопрос как упрек какой-то. Мол, ну как? Помогли тебе мои вещи, которые ты украл? Давай, расскажи мне, как ты нажился на моем имуществе? И как-то тот факт, что вещи не были особенно дорогими, ничего не значило. Это была единственная роскошь в квартире Рена. Супермен вон, тоже жил не очень уж богато. Он ведь свои добрые дела не за деньги делал. И супермену, наверное, было бы очень обидно, если бы он делал людям добро, а они потом воровали у него, почти в душу ему плевали.
Коичи отставил кружку, сжал руки в кулаки и тихо произнес, нахмурившись:
- Я тебе все верну.
Он не был уверен, что сможет найти через два года то, что когда-то там продал, не был уверен, что вообще помнит, что именно он украл, но, наверное, если он просто Рену денег вернет... это же нормально будет? На эти деньги мужчина сможет купить себе все, что захочет, правда же? И тогда совесть Табаки будет чиста. И его, наконец, отпустит уже это дурацкое ощущение!

- Это было давно, - повторил за Реном Табаки, - давно. Да. Надо вернуть с процентом.
Он был абсолютно уверен в том, что надо вернуть. Он верил, что если вернет - станет легче. Осознавать какую-то смутную тяжесть, от которой никак не получалось избавиться тут, рядом с Реном, было жутко неприятно. Особенно учитывая, что именно этот мужчина стал первым знакомым его в этом районе. А если рассматривать то, что еще и спас, помог, не выдал... там много всего... если учитывать все это, получалось, что Араи вполне подходит парню под определение друга, если можно говорить о подобном в случае с таким человеком, как Табаки. \
Вот и сейчас вместо того, чтобы, как сначала подумал парень, намекнуть ему на то, что он как бы должен, Рен попросту спрашивает как жизнь и, может, даже немного беспокоится за непутевого Коичи. Или это Табаки только кажется, и он надумал себе все, что приходит сейчас в голову? Да, скорее всего надумал, но это ведь совершенно не значит, что не может быть чего-то похожего. И уж тем более не значит, что блондин понимает, насколько придумывает обстоятельства их той и этой встреч, насколько придумывает возможные отношения их друг с другом. Если вообще можно говорить об отношениях в этих двух внезапных переплетениях путей. Нет, все глупости.
Табаки успел надумать себе много, потом перечеркнуть все надуманное, разозлиться, потом успокоиться, а потом снова разозлиться за очень короткое время. За то время, пока придумывал, что бы такого сказать Рену. Раз Рен ему придумывает, то и он может чего-нибудь такого придумать. И будет совсем история, как супергерой и суперзлодей сидят в кафе за одним столиком и скрывают друг от друга свои настоящие личины.
- Они обо мне забыли. Я слишком мелкий, - ответил как-то обиженно Табаки (тут уже сложно было определить, на что он обиделся. То ли на себя и свои домысли, то ли на то, что Рен так легкомысленно относится к грузу вины, что ощущает Коичи из-за кражи, то ли на якудза, которые быстро решили, что он уже умер и вряд ли один что-то сможет сделать. Тем более, что он не знал, ищут его или нет), - я оказался заперт в загоревшейся машине.
И тут он внезапно сказал правду. Только не будет он рассказывать о том, как он оказался в этой машине. Ему отчего-то совсем не хотелось, чтобы мужчина узнал о том, что они в этой машине держали девочку и ломали ей ноги... и что получили они за дело. Правда, ему казалось, что даже за такое дело так страшно не умирают. Ему до сих пор иногда снится пламя, сжигающее лицо...
И прямо сейчас вспомнилось это, Коичи вздрогнул, изменился в лице, закрыв ладонью левую щеку, а потом схватился обеими руками за кружку с молоком, отложив на стол остаток шоколадки, и принялся почти жадно пить, словно запивал горькое лекарство, сотканное из собственных воспоминаний.

Отказываться от того, что Табаки собрался возместить с процентом нанесенный им ущерб, было неправильно со стороны Рена. По крайней мере, сам Табаки считал именно так. Почему это он отнекивается? Или, может, просто не хочет еще раз встретить его? Ну мало ли, всякое бывает - к тому же кому захочется лишний раз встретиться с полоумным нервным бандитом, который, в принципе, способен тебя чуть ли не кастрировать просто за то, что ты не очень ему нравишься? Или, может, Табаки Рену вот прям совсем не нравится. Тем более теперь, со шрамом на пол-лица? А позвал он его с собой просто из вежливости. Или из страха? Да, наверное, из страха. Почему же еще? Просто. Да.
- Я же сказал, верну! - Табаки с какой-то необъяснимой яростью ударил раскрытой ладонью по столу, поглядев на мужчину со злостью и даже привстав. А потом плюхнулся обратно на стул, насупился и нахмурился.
Еще больше он насупился из-за сказанной Араи шутки. Нет, он, конечно, мелкий, но это еще не значит, что над этим можно издеваться. Над Табаки вообще нельзя издеваться. Он нервный, может и ответить... но отчего-то сейчас он не ответил, хотя обычно следующим его действием в ответ на подобные фразы был резкий удар прямыми пальцами в живот. Так, что это заставляло "собеседника" согнуться в три погибели. А то и в четыре - это как повезет и зависит от роста оппонента. А сейчас блондин почему-то только насупился, недовольно уставившись перед собой. Он потом еще успеет задуматься о том, почему вообще поступил именно так, а не как обычно, но на тот момент ему было не до того. Ему даже на какое-то мгновение стало просто обидно. Не зло, а именно обидно.
- Я не выбрался, - это уже позже, когда он отставил пустой стакан из-под молока. Да, он не выбрался. Его потом вытащили. Те, кто вытащил, потом поспособствовал его выздоровлению. И теперь им он был почти так же обязан, как Рену. Что-то много получалось людей, которые ему жизнь спасали, на него одного, такого маленького и неблагодарного. Это было даже как-то удивительно. И даже с тем, что он постоянно вляпывался в истории, его можно было назвать очень везучим. Очень. Ну... или почти... если не считать одного маленького момента, о котором Табаки еще подумать не успел.
- Шоколадку? - переспросил блондин, посмотрел на остаток своей, а потом растерянно взглянул на Араи. Ему еще никто и никогда не предлагал купить шоколадку. Да ему вообще никто никогда не предлагал ничего купить. Он сначала чуть было не согласился, а потом внезапно нахмурился, скрестил руки на груди и пробубнил:
- Зачем тебе? Не надо мне никаких шоколадок! - потом он еще немного побубнил себе под носи добавил, - я только темные люблю.
Не менее внезапно было это сказано, конечно...

У Табаки совершенно не было никаких дел. По крайней мере, днем. Обычно они все-таки собирались своей командой несколько позже, ближе к ночи. Терроризировать небольшие торговые заведения гораздо удобнее по ночам. В связи с этим большую часть времени он тратил на неизвестно что. Если, конечно, не устраивал какие-нибудь разборки или тренировки со своей маленькой группой. А как же? Его личные Синие Квадраты должны быть синими только по названию, а не из-за обилия гематом на телах. Нет-нет. Это только он имеет право светить синей мордой в период очередного конкретного запоя.
Он никогда не следил за временем, не жил по графику и не понимал подобной необходимости. В его жизни расписание закончилось вместе со школой. И больше он никогда к ним не возвращался. Зачем? Его бесило время. Его бесило тиканье часов и движение секундной стрелки. Он предпочитал электронные часы, но и на них никогда не обращал внимания.
Они, наконец, условились, что Табаки все-таки все вернет. Точнее, блондин настоял на своем, а Рен согласился. Это подходило его образу. А вот если бы он продолжил отнекиваться, то это бы обязательно вселило еще больше подозрений в голову бандита-комиксофила. Правда, куда уж больше? Табаки и так был уверен, что общается с суперменом. Правда, тогда его собственное отношение к супермену было каким-то, получается, неправильным. Табаки же злодей... а тут... ему ж даже стыдно перед Араи... чушь какая-то!
Он тряхнул даже головой. Он бы нахмурился сильнее, если бы было куда.
А потом Рен ушел за шоколадом. Просто встал и вышел за шоколадом. Парень проводил его недоуменным взглядом. Он действительно не особенно верил, что мужчина и правда пойдет ему за сладким. Ну, правда, зачем? Просто потому, что у парня закончилась его плитка? Да не может быть такого! Не бывает таких людей! Просто не бывает! Тогда, значит, он просто сбежал. Да. Тут самообслуживание, а Рен просто решил не доедать и уйти, потому что общество уродливого бандита ему претит. Да-да! Именно так! Зачем иначе?
Табаки очень легко накручивал себя, начинал беситься и раздражаться. Он легко злился и готов был делать это при малейшей возникшей возможности. И пока сидел в кафе один, он уже начал придумывать какие-нибудь отвратительные и злые планы мести. Почему нельзя сразу сказать и не пытаться вот так почти подлизываться, а тут...
А тут вернулся Рен с шоколадом, отчего мысли о мести мгновенно из головы Каваками испарились. Он смотрел на Рена с широко раскрытыми глазами и опять забыл смаргивать.
- Вернулся, - выдал Табаки, забирая шоколад у мужчины. Он даже забыл о том, что его собственная шоколадка была еще не доедена. Он открыл эту и откусил от нее кусок, продолжая глядеть на Араи. Правда, потом глазу стало совсем не комфортно, и Табаки был вынужден отвлечься и проморгаться. Он даже голову опустил и глаз закрыл рукой.
И теперь вот получалось, что все надуманные идеи о побеге Рена испарились. И Табаки не знал, что и думать. Рен был еще и единственным, кроме его сожителя, кто покупал для блондина что-либо. И это было, наверное, еще хуже.
- Ты знаешь, - начал он внезапно, - что я бандит?
Он спросил это вдруг. Просто. Резко. Почему-то ему сейчас захотелось объяснить Араи, что он явно делает что-то не так, и что супермены так не поступают. И что бандитов герои должны сажать в тюрьму. Вот.

Табаки был уверен в следующей встрече. Он ведь собирался вернуть Рену то, что стащил. Точнее, вернуть за них деньги. Может быть, не сразу, не сегодня... потому что он наверняка забудет об этом после. Но все же он обязательно это сделает и все вернет. А вот потом, наверное, уже все. Хотя за барменом можно было бы, например, приглядывать. Ну мало ли, что может случиться в жизни. А тут, если что, есть человек, который может помочь.
Это смешно звучало бы, если бы Табаки сказал это вслух. Ну кому он может помочь? Он, психически неуравновешенный бандит с манией преследования и величия, обладающий еще и относительным раздвоением личности? Ну кому? И в то же время он был уверен в своих силах и своих желаниях. Если Рен действительно простой бармен - ему определенно нужно покровительство. Кому угодно нужно покровительство кого-то сильного. А Табаки считал себя сильным. И у него были на то основания. Он был уверен в том, что может постоять не только за себя, если надо. И не важно, что он уже дважды чуть не умер. Их просто было больше, а у Каваками просто не было поддержки. Теперь поддержка у него есть. И, если нужно, он пойдет дальше. Так или иначе он пойдет дальше. И он справится со всем, что есть.
Если же Араи не бармен, а кто-то под прикрытием, то... это глупо, хотеть ему помочь и как-то оградить от бед - зачем супермену покровительство среднестатического бандита? Табаки знал людей, которые могли быть настоящими суперзлодеями. И он им, на самом деле, не был. И иногда даже отдавал себе в этом отчет.
- Да, - кивнул он, отгрызая кусок шоколадной плитки, - достаточно.
Он посмотрел на Рена внимательно. Почему-то в ответ на признание Табаки ожидал бурной реакции, выкриков в стиле "как?!" и "что я здесь рядом с тобой делаю?!" - ведь так обычно реагировали в фильмах и комиксах, если узнавали внезапно какую-нибудь страшную правду. Но тут ничего подобного не последовало - Рен просто отозвался, что не идиот. Да, действительно. То, что Табаки связан с беззаконием, видно даже невооруженным глазом. А уж глазом с рентгеновским зрением видно не только это, но и те места в костях, которые были некогда сломаны и долго срастались. Иногда даже неровно. Точнее, почти всегда. КОичи даже почувствовал себя несколько неуютно. На какое-то мгновение.
- Что меня выдало? - спросил Табаки, поглядев на предательницу-шоколадку. Наверняка это была она! Она во всем виновата. Он даже мстительно откусил кусок больше, чем надо, - так ненадежно выгляжу, да? Но ты не думай. Я тебя не обижу. Я тебе жизнью обязан. Ты, если тебе понадобится, всегда можешь обратиться ко мне за помощью.
Сказал он это очень авторитетно, мгновенно забыв, что не собирался этого предлагать, ибо посчитал глупым и смешным.

- Ненадежно выгляжу, - подтвердил Табаки сам себе. Конечно, как он может надежно выглядеть с таким-то украшением на лице? Один его вид должен пугать людей и заставлять их поворачивать лицо в сторону после одного взгляда: это было бы совершенно нормально. Шрам от ожога настолько изуродовал до того более или менее симпатичную мордашку, что позариться на подобное сокровище мог разве что полоумный. А таковым Табаки не считал даже самого себя. Потому он зеркала любил только в определенные моменты, когда больше никаким образом у него не получалось поговорить с братом. Во все остальное время он предпочитал поворачиваться к зеркалу исключительно своим здоровым боком и смотреть на зеркальную поверхность исключительно боковым зрением, чтобы не акцентировать внимание и не беситься из-за сумасшедшего взгляда идентичного собеседника.
А тот факт, что Рен умеет слушать и запоминать, говорил только в пользу того, что мужчина явно не тот, за кого себя выдает. И что он просто умело скрывает свои суперспособности за образом бармена-неудачника. Сейчас Табаки уже успел подумать о том, что это правильно - не быть клерком. Это уже избито, запатентовано Суперменом и слишком предсказуемо. А вот робкий бармен - это то, что надо. Не выскочка, способный раскидываться шейкерами и бутылками, а так... рядовой мальчик в рабстве у акул капитализма. Все правильно. Так и нужно поступать. И почему Табаки сразу на этого клерка... зачем клерк? Нынешние городские легенды выбирают другие прикрытия! Это вам не Америка! Это Токио!
Блондин сначала сощурился, потом прикрыл глаза, давая отдохнуть многострадальному левому, а потом...
- ПЦ! Ручка есть? - окликнул он первого, кто попался ему на глаза. Повезло, ручка у человека была, и тот не рискнул сказать что-то поперек или огрызнуться на подобное обращение. Табаки взял ручку, взял салфетку и написал на салфетке свой номер телефона, после чего салфетку по столу перетащил ближе к Рену, а ручку принялся вертеть в руках.
В тот момент, когда мужчина встал, Табаки посмотрел на него немного удивленно, потом сморгнул, посмотрел на пустой стул, где только что Рен сидел, потом снова на Араи, поджал губы и резко подскочил.
- Звони, если понадобится, - он приложил большой палец правой руки к уху, а мизинец к губам, изобразив трубку. А после этого быстро направился вперед Рена из кафе. Ему почему-то хотелось уйти первым. Не остаться брошенным за столиком, а бросить самому. Он держал в левой руке шоколад, а правой убирал ручку во внутренний карман куртки.
На окрик хозяина ручки Табаки, не поворачиваясь, показал ему средний палец, как это делали в Америке, потом помахал рукой все так же, не поворачиваясь, и свалил из кафе.

>>решу, куда - напишу.

Начало игры.

Всю ночь Ёсида не спал. Такое бывало крайне редко, и уж если наваливалась бессонница, в голову обязательно лезли ненужные и странные мысли, как-то прибраться, переставить мебель седи ночи или... написать нечто особенное. Стихи, например, как это получилось в этот раз. Стихотворец из него был так себе, по мнению самого мальчишки, но иногда, знаете, как втемяшится что-то в голову, так и не дает покоя, пока не доведешь это самое до логичного и устраивающего тебя конца.
Вот и сейчас он сидел в свой выходной в кафе неподалеку от дома, заказав лишь сладкий и ароматный капучино, ломал голову над очередной рифмой. Стихи почти уже были дописаны, но пара строк все никак не давалась, скользкие, изворотливые слова не желали ложиться ладно в очередное окончание. Тораноске уже даже подумывал над пончиком, но карманные деньги решил приберечь, поэтому держался до последнего - сладким он себя наградит, когда допишет. Наверное.
- ...печаль... печаль... может быть, печать? Но вообще не в тему... охохо... - тихо приговаривал себе под нос парень, кусая губу и от переживаний сводя брови домиком кверху. Как? Ну как поэты такие гениальные стихи-то пишут? Неужели он такой бездарь?
"Дались же мне эти стихи? Ведь даже показать будет некому..." - он оторвался от уже исчирканного листа, где строки были зачеркнуты, надписаны сверху, по бокам, снова переписаны. Перед глазами вдруг всплыло воспоминание: тонкие запястья, темные волосы в косичках, всегда добрая улыбка...
Ёсида густо покраснел, зажмурился и уткнулся лбом в свою писанину. Почему это вдруг вспомнилась девушка из параллельного класса? И почему именно сейчас? Он мотнул головой, словно отгоняя мимолетное виденье, затем посмотрел в сторону витрины, вздохнул и полез за кошельком. Кажется, все же, надо отвлечься немного.
Ёсида, оставив небольшой рюкзак и записи на столе, лишь с кошельком пошел за еще одной порцией кофе и пончиком с глазурью. Удивительно, все же, ведь еще вчера и думать не думал ни о каких стихах, а тут как прорвало. И нет, решительно, он не сможет ни в жизнь ничего такого показать даже самому близкому другу.

• Время: 2010.04.17 сб 9.00-12.00
• Погода: Пасмурно, дождь местами доходящий до ливня, температура воздуха 6 градусов.
• Внешний вид: растрепанные ветром волосы. Одет в рубашку из плотной светло-голубой ткани, застегнутую на все пуговицы, синий галстук, тёмные брюки классического кроя, чёрные кожаные туфли, носки. Неизменно в белом халате, также плотно застегнутом на пуговицы, и очках.
• Состояние: утренний подъём сил, прерывающийся, разве что, на периодические клевания носом.
• Инвентарь: в карманах халата мобильный телефон и ключи от дома; в руках – небольшой кейс, в котором находится портмоне с небольшой суммой денег, некоторые медикаменты, захваченные по привычке, документы и блокнот с шариковой ручкой.

Тому человеку, который заявлял, что утро добрым быть не может, явно не доводилось наблюдать за просыпающимся рано Шинрой. Подпольный врач давно привык раскрывать глаза задолго до того, как полуденное солнце уже вовсю будет сиять над Икебукуро.
Впрочем, с профессиональной точки зрения – зря, так как большая часть «рабочих» звонков на Кишитани сваливается хорошенько под вечер, когда бандиты, уставшие от мирной жизни, решают наконец-то поругаться и покалечить друг друга.
Сегодня чуда вновь не случилось – ни одному, даже самому невезучему, человеку не потребовалась помощь подпольного врача. Шинра, правда, абсолютно не унывал: причина, по которой он был готов просыпаться каждое утро пораньше, крылась явно не в работе.
«Ведь нет ничего лучше, чем просто увидеть близкого человека ещё чуточку дольше, да?»

С этой мыслью утро пронеслось быстрее любого самолёта и логического своего завершения достигло только с уходом Селти на очередную рабочую вылазку. Как только дверь закрылась перед носом лепечущего очередные комплименты Кишитани, он ощутил как силы, появившиеся около часа назад, начали медленно покидать его тело. Неудивительно, учитывая, насколько поздно Шинра лёг спать.
Однако возобновлять праздное времяпрепровождение на кровати подпольный врач не решился. В конце концов, его организм уже чувствовал себя абсолютно проснувшимся, и подремать сейчас значило обеспечить стабильную головную боль на ближайшие сутки. Даже думать об этом не желая, подпольный врач, наконец, переставил громкость звонка мобильника на полную, попутно проверяя, не пропустил ли он какого-нибудь важного сообщение. Но индикатор оповещений веселым огоньком не моргал, и Кишитани отложил телефон в карман.
– Иии, чем же мне заняться, пока никого нет? – задумчиво пробормотал Шинра, постучав пальцами по поверхности журнального столика. За исследования браться, откровенно говоря, желания не было – и поэтому врач решил, что было бы неплохо пройтись.
Из распахнутого ещё ночью окна веяло весенней прохладой, что, в общем-то, импонировало Шинре, так что молодой человек быстро оделся и, хватая по пути сумку с медикаментами, вышел из квартиры.

Прав был тот, кто заявлял, что у природы нет плохой погоды – так, неприятная морось на улице умудрилась окончательно взбодрить Кишитани, и теперь он с довольным видом вышагивал по улице, углубившись в резко пришедшую в голову мысль, касающуюся его последних научных изысканий. Вся эта совокупность вероятных «за» и «против» занимала разум врача достаточно долго – ровно до тех пор, как он, не успев избавиться от мечтательно-задумчивого вида, не замер перед одним из кафе, отчего-то привлёкшего внимание доктора своей абсолютно обычной вывеской.
Шинра пару раз бывал в «Данго» - преимущественно для того, чтобы выпить чашку чая после какого-нибудь вызова неподалеку, однако никогда не обращал внимания на обстановку заведения, меню и, тем более, контингент. Эта мысль (а, возможно, и просто желание побыть в тепле после затянувшейся прогулки) заставила его осторожно толкнуть дверь и войти в кафе.

Отредактировано Kishitani Shinra (07-10-2015 15:51:52)