• Время: 16:30
• Погода: солнечно, но ветрено.
• Внешний вид: Серый костюм-тройка. Пиджак плотно запахнут и застёгнут на все пуговицы. Белая рубашка и бордовый в серебристую полоску галстук. Тростые классические черные туфли, черные же перчатки и шляпа.
• Состояние: вполне.
• Инвентарь: Трость со спрятанным внутри неё клинком; карманные часы, бумажник, короткое лезвие в кармане.

Каспар некоторое время внимательно рассматривал пролетающие мимо виды сквозь окно вагона. Несмотря на вежливые просьбы кондуктора, он не остался в своём купе, где сейчас мирно стоял саквояж с его вещами. Так ему было удобней наблюдать за девушкой, расположенной в другой стороне вагона. Каспар решил, что она вряд ли спрыгнет во время движения поезда, но, учитывая, что он никак не скрывал своего присутствия, наверняка, могла уже заметить слежку и уйти от неё на одной из многочисленных станций.
Ровный стук колёс действовал на него умиротворяющим образом, а наблюдаемая за стеклом картина навевала какие-то смутные ностальгические мысли, ни к чему и ни к кому конкретному не привязанные. Наверное, за последние годы он ожесточился — стал резче, не так внимательно относился к собственной безопасности, брался за любую подворачивающуюся ему под руку работу, не подыскивая напарника. Впрочем, Каспар всегда был довольно несдержанным и бескомпромиссным, и только уговоры близких как-то сглаживали его характер. Теперь же в подобном сглаживании необходимости не было. Если в первые годы после возвращения из Америки Каспар верил, что может найти родных, то теперь уверенность в этом пропала и осталось лишь желание узнать, что именно с ними произошло.
Каспар коротко глянул на время — прошло полчаса с тех пор, как они отправились со станции в Лондоне, и городские пейзажи за окном уже сменились, уступая места полям и редким лесам. Людей в поезде было немного, по крайней мере, часть купе оставались свободными или заполненными не полностью. Каспар не мог понять, связано ли это обстоятельство со временем или направлением, но ему оно было на руку. По крайней мере, теперь можно было не оттягивать стычку до того времени, как девушка доберется до нужной ей станции.
Перехватив удобней трость, Каспар, привычно прихрамывая, отправился в начало вагона. Прежде чем открыть дверь нужного ему купе, он коротко постучался.
— Здравствуйте, — вежливо поприветствовал Каспар, внимательно исследуя девушку взглядом прозрачных и потому красных глаз. В отличие от человека, его нельзя было обмануть ни миловидным лицом, ни невинным взглядом, он явственно чувствовал в ней зверя. — Я прошу прощения за беспокойство, — Каспар вошёл в купе, не дожидаясь разрешения, прикрыл за собой дверь и устроился на прохладном сидении напротив девушки.
Каспар не испытывал сейчас потребности в охоте, и всё же, чётко отдавая себе отчёт в том, что эта девушка, не человек, ни видел ни одной причины, чтобы не навязать ей столкновение. Выйти на неё удалось по наводке одного джентльмена и обстоятельства омрачались лишь тем фактом, что у охотника складывалось впечатление, будто его используют в качестве наёмного убийцы. К своим годам Каспар уже успел приобрести отчётливое неприятие к любым попыткам манипулирования, поэтому был бы не против послушать версию чудовища.
— Моё заявление может показаться вам несколько некорректным, — обманчиво мягким тоном, за которым явственно проскальзывало нетерпение, продолжил Каспар. Он снял свою шляпу и опустил её на сидение рядом с собой. Трость, в которой пряталось лезвие, осталась у него в руках, и в моменты  задумчивости он постукивал ей по подошве своих туфель. — Вы — не человек. Скажите, с какой целью вы продемонстрировали своё истинное обличие человеку? Уверен, убить его вам ничего не стоило.

Каспар рассматривал девушку с нескромным, недостойным джентльмена интересом. Воспитание, которое считалось хорошим в его юности, уже осталось в прошлом. Сейчас времена и нравы были иными, и, прожив почти двадцать лет в Америке, он немало набрался от тамошнего общества бесцеремонности, прямоты и некой наглости, не свойственной высокомерной и чинной европейской аристократии.
Девушка держалась хорошо, даже достойно. Он с удовольствием отметил её внимательный взгляд, быстрый ход мысли и выводы, отразившиеся на лице, может и не совсем правильные, но, в целом верные, и от того достойные некой похвалы. Она не стала отпираться, врать и разыгрывать перед ним сцены. Это ему понравилось. Не понравилась ему причина, то, что она посчитала его убийцам, и то, что видит себя человеком. Каспар ее человеком не видел.
Молодая мисс «девушкой» не являлась и вряд ли была столь уж молода. Конечно, выглядела она миловидно — правильного овала пропорциональное лицо с выразительными чертами и несколько напряжённым выражением, тёмные волосы, оттеняющие светлую кожу и пронзительные серые глаза, — всё это вполне вписывалось в понятия Каспара о красоте. Не знай он наверняка о природе этого существа, то задержал бы свой взгляд на юной особе хотя бы чистого эстетического удовольствия ради, а так за внешней хрупкой женственной стойкостью для него ясно проглядывался зверь — опасный, скалящий клыки и готовый нападать.
Опасного хищника не стоило не уважать, но и недооценивать его нельзя. Там, где возникал вопрос жизни и смерти, церемонии были совершенно лишними — мишурой, запутавшись в которой можно и погибнуть. Каспар не боялся смерти, но умирать из-за оборотня не стал бы принципиально — это был своеобразный вопрос чести.
— Заказчике?! — несмотря на мгновенно поднявшуюся в его душе ярость, он не поднял голоса. Звук его слов был шипящим тягучим с нескрываемой неприязнью и внезапно прорезавшимся акцентом. На его лице вежливая улыбка не исчезла, но приобрела выражение больше соответствующее оскалу. Глаза сощурились, но за белесыми ресницами полыхали кровавые огоньки.
— Мисс, — все тем же одновременно тягучим и твердым тоном заговорил охотник, — как понимаю, вы живете не в семье или клане, и обращены или насильно, или случайно? — спросил Каспар. У него создалось впечатление, что девушка не знала, с кем имеет дело. Это возможно у молодых и спонтанно образовавшихся вервольфов, необразованных и агрессивных. Оба эти состояния были одновременно халатны и преступны. О своем обращении она говорила небрежно, без вины и без вызова, это, с одной стороны, вызывало уважение, а, с другой, намекало то, что она непременно поведёт себя также в аналогичной ситуации.
— Я не какой-то там убийца, мисс. Моё имя Каспар фон дер Альбс, я охотник — существо, находящиеся от человека даже дальше, чем вы, и меня нельзя нанять, — пренебрежительно и зло заявил мужчина. — Я устраняю тварей, которые ставят наше спокойное существование под угрозу. Ваше показное обращение такой угрозой вполне является.

Каспара чрезмерно заинтриговала история Рины. Не похоже было, что девушка намеренно привлекала его внимание. Судя по ее образованности, она не могла угадать, что для него будет привлекательным, но, тем не менее, рассуждения об её происхождении занимали сейчас большую часть его мыслей.
«Способность проявилась в детстве, нападения не помнит, родители, судя по всему, не информировали. Скрывали? Глупо. Нормальной жизни у такого существа все равно нет», — быстро прикидывал про себя охотник. — «Больше похоже на врожденное, но что тогда? Подкидыш? Сирота? Всё-таки проклятье? Нет, чушь», — альбинос, наконец, перестал отстукивать быструю дробь тростью и с гулким стуком упёр её в пол вагона. — «Способность оборачиваться в волка может передаваться через поколения, как некая генетическая мутация».
— Хм… — в голове сформировалась вполне чёткая теория, вот только проверить её не было никакой возможности. Принципиального значения всё это не имело, но было любопытно. Получив образование в Америке, Каспар с удовольствием применял свои знания, смешивая научные сведения с опытом, полученным за его карьеру охотника. Особой практической пользы от этого, на данный момент, не было, но таким образом альбинос занимал свой живой активный ум чем-то большим, чем размышления о бренности всего сущего.
— Вы закончили? — заметив большую паузу в речи Рины, Каспар поднял взгляд и посмотрел в лицо девушки. Во время её монолога он рассматривал кончик своей туфли, на которой неведомым образом обнаружилось пятно. Бдительности охотник не терял, но выглядел скорее рассеяно. Впрочем, реши девушка воспользоваться его рассеянностью и напасть, ничем хорошим для неё это не кончилось бы.
За время своего присутствия в купе Каспар полностью оценил обстановку. Пространство комнатки было маленьким, и она действительно могла, рванув к нему, за считанные мгновения преодолеть разделяющее их расстояние. Этого же времени вполне хватило ему, чтобы или открыть систему, или прочесть короткое заклинание. Красивое платье не очень подходило для драки или обращения. Оно сковывало движения и, если девушка всё же выпустила бы своего внутреннего волка, послужило бы путами лучшими, чем верёвка.
— Итак, — Каспар пересел удобнее, откинувшись на спинку сидения. — Вы неправы и неправы во многом. — Он прикрыл чувствительные глаза, поскольку свет из окна сильно их раздражал. Руки, сцепил в замок на колене, небрежно прижав трость между ладонью левой (на самом деле, его активной) руки и ногой. Все эти ухищрения служили одной цели - провокация. Выдержит — будет жить, нападёт — умрёт, и плевать, виновата она в чём-то или нет, фактически, он ей даже не угрожал.
— Во-первых, ваше невежество меня не раздражает, — довольно скучающим тоном отвечал Каспар. — Меня раздражает то, что вы называете меня убийцей. Убийца — это человек отнимающий жизнь без должной на то причины. Например, из-за денег. Я — охотник. Денег я за свою работу не беру и убиваю исключительно потому, что это единственный мой способ выжить. Более того, как создание организованное, я не убиваю всех тварей без разбора, а лишь тех, кто каким-либо образом может выдать людям наше существование. Говоря «наше» я имею в виду всех тварей, которые как-либо отличается от людей, но животными не являются, — охотник выдержал паузу, давая возможность девушке осознать сказанное.
— Итого: мои убийства — это естественных механизм выживания, мисс Мареш, — тут Каспар резко прервался и приоткрыл внимательные глаза. — Мареш… Это румынская фамилия? — спросил он и тут же нахмурился. — Впрочем, ладно, об этом позже, — нетерпеливым тоном заявил Каспар и продолжил уже быстрее, явно торопясь перейти от занудной части к интересной.
— Во-вторых, вы всё ещё живы. Имей я намерение вас убить, этого недоразумения не случилось, и мне не пришлось бы перед вами отчитываться. Я разговариваю с вами, исследую, проверяя ваши реакции. Если вам будет угодно, решаю, достойны вы жить или нет. «Почему?» — спросите вы, — Каспар вновь приоткрыл глаза, но теперь его взгляд был тяжелым, почти агрессивным. — Да потому, мисс Мареш, что вы не считаете страшным своё обращение перед человеком. Подумаешь, не совладала с эмоциями, приревновала, я женщина, мне можно, все же живы, — тоном рафинированной дамочки передразнил охотник.
— Нельзя, — чётко и холодно закончил Каспар. — Вы не женщина, вы — тварь, и суть ваша не человеческая, как вам кажется, а животная. Если вы будете направо и налево сообщать об этом, вас поймают или убьют и будут изучать. И не только вас. Начнётся новая охота на ведьм. Что стоит ваша жизнь против жизни тысячи, миллиона существ? — холодно осведомился охотник.

Отредактировано Gin (06-12-2013 10:06:27)

— Намеренно, — с улыбкой кивнул Каспар, не выказывая ни малейшего сожалению по поводу своего поведения. — Впрочем, не совсем, — мужчина задумчивым тоном поправил себя, словно бы в действительности отнесся к своему ответу серьёзно, по-настоящему желая, чтобы Рина его поняла и поняла правильно. — Дело в том, что у вас и у меня разные правды, поэтому вы слышите меня, но не понимаете мотивов моих слов и не можете оценивать их правильно, а я, слыша вас и понимая, чем вы руководствуетесь, передергиваю смысл ваших слов до крайности. Вы спросите, зачем? Потому что мне нужно было вас спровоцировать. Точнее, убедиться в том, что сделать это не так просто. Такой ответ вас устроит? — Каспар слегка склонил голову набок, словно бы ожидая ответа. Напряжение, окружающее его, словно бы отпустило, и дальнейший тон беседы носил насмешливый, но, в общем-то, не агрессивный порядок.
— Не хотите — это хорошо, — рассеянно заявил охотник, которого разговор будто бы волновал ровно до каких-то пор. — Я не склонен делать преждевременные выводы. Как я уже сказал, в противном случае, я бы не тратил время на беседы. Не думайте, что это пустые слова. Несмотря на свою экстравагантную внешность, острой потребности в женском обществе я не испытываю и у меня нет необходимости эту несуществующую потребность восполнять подобным образом, — Каспар усмехнулся и с независимым видом пожал плечами. Он отдавал отчет о впечатлении, которое производила его внешность, и не испытывал по этому поводу никаких заблуждений или разочарований.
— Теперь о деле, — философские разговоры его действительно несколько утомили, но определиться, о чём сперва спросить девушку, он пока не мог, поэтому для начала задал самый, по сути, последний, но, тем не менее, определённо важный для него вопрос. — Какое у вас образование? Вы определённо девушка или начитанная, или образованная. Что из этого?
В целом, Каспар оказался доволен реакцией Рины. Конечно, было бы лучше, если бы она реагировала менее остро, думала менее принципиально и более точно отвечала на его реплики, но идеала, к которому всегда так стремился герр Альбс, никогда не существовало, а девушка, тем не менее, была вполне умна для своей миловидной внешности. Это говорило или об её жизненном опыте, или о реальной сообразительности. Умные женщины встречались Каспару не настолько часто, чтобы он абсолютно уверился в их существовании, но сексистом, как таковым, он не был, хотя и относился к слабому полу с некоторой снисходительностью.

— Не все и не всегда, — со смягчившейся улыбой произнёс Каспар. Он не избегал женского общества, и вполне мог быть галантным, если обстоятельства от него не требовали иного, но даже самой очаровательной женщине было трудно заполнить собой все его мысли. На памяти Каспара была всего одна такая: темноволосая и темноглазая, со светлой чистой кожей, лицом в форме сердечка и глубоким лукавым взглядом.
«Келли...» — Каспар на мгновение прикрыл глаза, справляясь с накатившим на него чувством потери. Воспоминание было более чем неуместным, и как ничто лучше говорило о том, что сидевшую рядом девушку он не воспринимает уже как своего потенциального врага. Каспар расслабился и уже за это был готов разозлиться, если не на самого себя, то на эту женщину, но вспышка эмоций ничего бы не исправила и не доказала.
«Война окончена», — подумал альбинос, отвернувшись к окну, за которыми мелькали деревья и столбы. Война, человеческая война только надвигалась. Его собственная Родина разрушалась на глазах, но в картине мира, где было уже потеряно всё самое важное, это казалось закономерным и не вызывало каких-то острых чувств. Его неутолимая жажда мести ослабла, он устал и даже общество оборотня не вызывает у него ярости по умолчанию.
— Расскажите о себе. Где вы родились? Где жили? Какие языки вы знаете? Чем вы занимаетесь? На что живёте? — спрашивал Каспар с лёгким недовольством в голосе. Рина совсем не понимала, к чему он ведёт, потому отвечала коротко и неинформативно. Это вынуждало его задавать всё новые и новые, по сути, неинтересные вопросы. Каспар в скуке начинал предаваться меланхолии, а это чувство ему уже порядком надоело.
— Сомневаюсь, что вы предпочитаете быть содержанкой, — улыбнулся альбинос, вновь посмотрев на женщину. — Норов не тот, — Каспар пошутил, но шутка могла показаться гордой волчице грубой и непристойной, поэтому он, не давая паузе разрастись, продолжил. — Я спрашиваю всё это не праздного интереса ради. Я хочу предложить вам работу, мисс Мареш. Она связана с тем, то вы есть, но ваша сила и способности мне не потребуются. Я хочу, чтобы вы имели некоторое представление о мире, частью которого являетесь. Это избавит вас от повторения ошибки.
«А мне предоставит возможность убедиться в том, что вы действительно так чисты, как пытаетесь казаться», — мысленно закончил Каспар.

Тема для разговора, в общем-то, была самой обыкновенной. Ничего приятного или, наоборот, неприятного для себя Каспар в ней не видел. Ему нужна была информация, добиваться её приходилось расспросами и это несколько раздражало, но, по сути, не вменялось никому в вину. Каспар был нетерпелив и язвителен. Рине, если она будет с ним работать, придётся к этому привыкнуть. Впрочем, судя по тому, как девушка реагировала на его поведение, можно было не беспокоиться о том, смогут ли они работаться.
«Хорошо, — заключил мужчина, вновь слегка прикрывая глаза. — Хотя этот тандем будет довольно странным».
Каспар слушал её внимательно, но, вместе с тем, с отвлечённым видом. Он вновь начал беззвучно постукивать своей тростью по подошве ботинка, но сейчас этот жест был больше данью привычки.
«Пятьдесят лет и Румыния — какое любопытное совпадение», — Каспар посмотрел на Рину долгим изучающим взглядом. У него была довольно хорошая, но избирательная память. Имена и лица тех, кто оставил малый след в его жизни, Каспар забывал довольно легко, но все важные события помнил, по некоторым из них даже вёл записи. Впрочем, хотя эта девушка к таким не относилась, кое-что о ней он всё же помнил.
«Рина Мареш... впрочем, возможно, в то время её звали как-то иначе, но именно к ней мы ездили вместе с ним», — теперь, когда Каспар в этом был уверен, он пытался припомнить подробности, но они словно бы ускользали из его памяти.
Прикрывая глаза, мужчина видел почти дикую холодную местность — наполовину гористую, наполовину покрытую лесом, — плохую в рытвинах дорогу, деревни, словно бы остановившиеся во времени. Девчушку он тоже вспомнил. Тёмные волосы, чистое открытое лицо, серые серьёзные глаза и волк внутри. Ему хотелось разозлить зверя, но девочка хорошо к нему отнеслась, потому Каспар не стал этого делать.
«Смотри, — говорил ему отец, — запоминай», — и что-то рассказывал о предрассудках этого народа, о вампирах и оборотнях, живущих в этой стране. — «Он тогда только начал приобщать меня к работе, потому рассказывал одновременно много и ничего. Рина-Рина, почему ты привлекла его внимание? Тц... Если бы я был уверен в том, что ты жив, то подумал бы, что это твои происки», — с возвращающимся раздражением Каспар нахмурился. Это было вполне в стиле Кристиана фон дер Альбса — напомнить о незавершенном деле и заставить сына взять за него ответственность. Вот только Каспар был уверен, что к этой встречи его отец не имеет никакой причастности.
«Значит, судьба?» — усмехнулся он. В судьбу Каспар тоже не верил, но сейчас такая вероятность показалась ему забавной. В конце концов, ничего плохого в том, чтобы доделать прошлую работу, он не видел.
— Я одинаково свободно говорю на английском и немецком, потому ваш выбор языков меня полностью устраивает. — «Учитывая политическую обстановку, даже если нам потребуется сменить страну, полагаю, проблем с пониманием не возникнет». — Теперь немного о работе. Я — военный врач, ученый, работаю на нацистов. Мне нужен помощник, ассистент, секретарь. Можешь называть это как угодно, суть одна: мне нужен человек, который будет заниматься моей деловой корреспонденцией и контактировать с теми людьми, с которыми я контактировать не хочу.
Обычно для такой работы Каспар нанимал человека, но Рина, будучи оборотнем, для неё подходила даже лучше. Она уже знала о сверхъестественной природе происхождения Каспара, поэтому от неё не нужно лишний раз скрываться. К тому же, хотя он и говорил, что не собирается эксплуатировать волка, физические качества оборотня сами по себе делали Рину более выносливым работником.
— Хотя я и высказал своё предложение в несколько безапелляционной форме, на самом деле, у тебя, разумеется, есть выбор и ты можешь от него отказаться. Также я готов выслушать твои условия и любые вопросы, которые у тебя возникли, — он улыбнулся, но улыбка не отразилась в красных глазах. — У нас немало общего, Рина. Мы — сверстники, нелюди и, как мне кажется, эта встреча для нас не первая. В прошлый раз нам удалось хорошо поладить, надеюсь, получится и в этот.