• Время: около полудня
• Погода: ясная с освежающим ветерком.
• Внешний вид: студенческая форма, ворот рубашки расстегнут
• Состояние: встопорщенное
• Инвентарь: сумка с книгами, тетрадь с заметками, ручки, карандаши, ключи, деньги, очки, небольшой ланч, нож.

Каспар уже некоторое время жил в Америке и, несмотря на недовольство, регулярно высказываемое им в письмах родителям, в целом, ему здесь нравилось. Новый свет в сравнении с тем, что рассказывал отец, развился очень быстро и сейчас во многом опережал своего прародителя. Каспар интересовался всеми новостями Европы, болел за свою страну и хотел быть частью грядущих перемен, но новое место, новые впечатления, увлечения и люди, постепенно вытеснили юношескую обиду и он нередко ловил себя на мысли, что отец оказался прав. Впрочем, признаваться Каспару в этом не хотелось.
Официально, его отправили в Америку для получения боевого опыта и улучшения навыков работы в Паре. Каспар понимал, что его разросшееся и нестареющее семейство привлекало к себе внимание, поэтому спорить с доводами отца не мог, но знал, что основной причиной является не рождение маленькой сестрёнки и не отсутствие опыта — для своих лет Каспар отлично владел своими способностями, — а его политическая заинтересованность.
«Мы должны быть в стороне от конфликтов», — объяснял отец, но, тем не менее, дал ему военное образование и полностью ввёл в общество. Это порождало в Каспаре диссонанс. — «Со временем ты поймёшь, а пока делай то, что я сказал», — говорил отец, но Каспар уже понимал. Он знал, что человеком не является, и люди, которые могли бы стать ему друзьями или врагами, в скором времени состарятся и умрут, а он останется таким же и будет жить дальше. Понимал, что политические изменения временны и границы стран меняются в течении человеческой жизни, привязываться к одному месту или даже государству неправильно, неосторожно и глупо, но ведь отец и сам на протяжении нескольких веков оставался в Пруссии.
«Это нечестно», — думал Каспар, уезжая в Америку, но именно это позволило ему встретить Келли, его Келли, Келли, предназначенной ему судьбой. Даже несмотря на трудности, вызванные переездом и отношениями, одна мысль об этом делала его счастливым.
В Америке он снова пошёл учиться. Вторая куда более мирная профессия была полезной, и над её освоением Каспар задумывался давно, но в Пруссии пойти в соответствующий колледж или институт не успел. Обучение занимало свободное время, которого у Каспара, как он полагал, было слишком много. Его Боец — смешливая и лукавая Келли, — была, на его взгляд, слишком самостоятельной. Нельзя было сказать, что они не охотились вместе, но нередко она выходила на охоту сама.
«Всё будет хорошо. Я и раньше так делала», — отвечала девушка на попытки пресечь эту привычку, и Каспар отступал. В конце концов, она была права, у неё было больше опыта и, возможно, она всё ещё не очень свободно чувствует себя в союзе с ним. Эта мысль задевала его, но спорить с ней было почти также сложно, как спорить с отцом. «Ей просто нужно больше времени», — решил Каспар и, чтобы лишний раз не думать об этом и не раздражаться, старался чем-либо себя занять.
Учиться в Гарварде ему нравилась, система образования и тот уровень, с которым здесь преподавали, вполне устраивали Каспара, а сама территория университета была организована удивительно грамотно и приятно. В ней во многом чувствовалась какая-то британская школа, в значительной степени разбавленная американской простотой и доступностью. Даже взаимоотношения между студентами и преподавателями были, на взгляд Каспара, привыкшего к субординации и своего аристократическому происхождению, слишком человеческими, но и в Америке его вид заставлял большинство людей сторониться, поэтому никаких проблем не возникало. Те редкие знакомые, которые могли общаться с ним, не чувствуя неловкости, в целом, даже нравились ему.

В этот летний день стояла тёплая, но не слишком жаркая погода, и между занятиями Каспар решил выбраться на улицу, чтобы готовиться к семинару в тени деревьев. Едва успел он устроиться на траве и углубиться в собственные заметки, как где-то невдалеке раздался ощутимый хлопок.
«Взрыв?» — Каспар приподнял голову и начал всматриваться в дым, поднимающийся над домами, но прежде чем он успел сложить по его поводу хоть какое-то впечатление, сверху на него что-то упало. Удар от столкновения оказался несильным, хотя и достаточно ощутимым, чтобы сбить с носа очки. В любом случае, удивление Каспара было вызвано не им. Главной проблемой являлось то, что свалившийся на него объект, весом немногим более пары сотен грамм, ощущался, как человек.
На этом анализ происходящего пришлось прервать, поскольку существо со всей своей дури вцепилось ему в волосы и заговорило.
— Эй! — от неожиданности Каспар вздрогнул и тут же попытался стянуть это с головы. Тварь вцепилась в волосы сильнее. От боли перед глазами заплясали цветные огоньки. — Отпусти! — прошипел, рефлекторно вкладывая в слова силу, Каспар и тогда дрянь, наконец-то, поддалась. Он смог спустить её с головы и рассмотреть.
— Какого чёрта?! — вырвалось у охотника удивлённое восклицание. Он держал за хвост типичную местную белку. Белка, которую после приказа, видимо, окончательно контузило, висела, смиренно растопырив лапки, и выглядела самым обыкновенным образом, но по-прежнему ощущалась, как человек. Только это заставило Каспара забыть о белых волосах, выпадающих из её ослабевших лап. — Что ты такое? — спросил он, поворачивая белку под разными углами.

Отредактировано Gin (10-04-2014 07:22:10)

Типичная американская белка барахталась в руках и смотрела на него с укором, на который, по идее, не способна скупая мимика грызуна. Барахталась, смотрела и ругалась.
«Белочка», — думал Каспар, не зная, то ли злиться ему, то ли смеяться. Даже при воспитании в строгой дисциплине, он оставался довольно эмоциональным, часто шёл на поводу чувств и не терпел неуважения. С другой стороны, обижаться на хамящую в лицо белку было как-то… несерьёзно и мелочно даже по масштабам Америки, где, как приходил к выводу Каспар, многое выходило за рамки привычной ему нормальности.
«На меня упала говорящая белочка», — он проговорил это факт про себя, словно бы желая в нём убедиться, и перехватил зверька более удобным тому образом. — «Радует, что это не слон или какая-нибудь пума. В Америке же водятся пумы?»
— Не говори глупости, я не седой, — наконец, отозвался парень. — Технически, я — бесцветный. У меня врожденное отсутствие пигмента меланина, который окрашивает кожу, волосы и радужную оболочку глаз, поэтому кожа и волосы у меня — белые, а глаза в определённом освещении и при прямом взгляде — красные.
«Я читаю лекцию белке», — со вздохом напомнил себе Каспар, больше беспокоясь о том, как может выглядеть этот разговор со стороны. Своего «уродства» молодой человек не стеснялся и не чувствовал какого-либо смущения или раздражения, когда на него обращали внимания. Говорить об альбинизме он мог достаточно долго, не только потому что был альбиносом сам, но и потому, что глубоко изучал этот вопрос на лекциях.
— Ты чересчур болтливый для белки. Не находишь? — поинтересовался Каспар, разглядывая грызуна. Свободной рукой он порылся немного в сумке и достал оттуда яблоко и раскладной нож. Последним он отрезал от яблока кривоватый кусок (даже при учете, что Каспар одинаково умело владел обеими руками, одной обходиться было нелегко, а тратить любую форму энергии на ловлю белки ему не хотелось) и вручил его зверьку.
— А теперь давай разберемся, — предложил альбинос. — Во-первых, я тебя не схватил. Ты свалился на меня и, между прочим, выдрал у меня целый клок волос! — Каспар немного преувеличивал, но ощущения были именно такими. — Во-вторых, не каждый день увидишь белку с человеческой душой. Поэтому я ещё раз спрашиваю тебя, что ты такое?

Отредактировано Gin (10-04-2014 07:21:26)

— Наверняка, сталкивался, — уверенным тоном заверил белку Каспар. Подобную невнимательность он привычно отнёс на безграмотность своего собеседника и, конечно же, захотел её исправить. — Наверняка, ты видел белых мышей, кроликов, хорьков, — по мере перечисления Каспар и сам понял, что подобные сравнения несколько неприятны. По крайней мере, сам себя он не мог сравнить ни с мышью, ни даже с хорьком. Он нахмурился и слегка замешкал, прежде чем продолжить всё тем же уверенным и несколько лекторским тоном.
— Люди-альбиносы, действительно, встречаются редко, но признаки, в общем-то, те же — кожа, волосы и радужка глаз лишены пигмента, который давал бы им цвет, — юноша пожал плечами. Человеком Каспар себя не считал даже условно, но было бы слишком сложно пояснять, кем он является на самом деле.  Тем более, человеку-белке.

— Польщён, — с лукавой улыбкой заметил Каспар и отрезал кусочек яблока для себя. Голоден он не был, но грызун довольно увлечённо говорил, поэтому можно было предположить, что беседа затянется. — И ты такой болтливый из-за того, что давно не разговаривал, или потому что белка? — спросил он с видимым интересом. Странно, но разглагольствования белки о повадках её народа, совсем не раздражали нетерпеливого альбиноса. Ему, пожалуй, казалось это даже забавным.
— О, значит, ты умеешь переходить из тела в тело. Любопытный талант, — Каспар говорил искренне. Хотя он и не испытывал к людям особой любви, он не мог не признать, что эта раса, несмотря на внешнюю беспомощность, очень умело приспосабливалась. — И взрыв я слышал, — кивнул альбинос. — А что случилось с твоим телом? — поинтересовался юноша, откровенно не понимающий, кто  в здравом уме захочет находиться в теле белки?!

Заметив взгляд собеседника, брошенный на порезанное яблоко, Каспар опустил зверька на землю. Первое любопытство он уже удовлетворил, а белка, похоже, тоже была заинтересована в беседе. По крайней мере, панический приступ у неё прошёл — убегать, вырывая по дороге клочки волос, она более не собиралась.
— Я, в отличие от тебя, только похож на человека, — взгляд Каспара стал совсем лукавым. Он разрезал оставшийся от яблока внушительный кусок на две половинки и отдал одну из них говорящей белке. — Моё имя Каспар, — юноша не счёл нужным представляться грызуну полностью. Как ни крути, но это казалось ему нелепым, — а как мне называть тебя?

— Яко, — повторил Каспар, словно бы приноравливаясь к имени. Оно вполне ему нравилось. Достаточно простое, чтобы его можно было легко выговорить и запомнить, в тоже время оно казалось смутно знакомым. Впрочем, хотя Каспар не мог точно сказать, по какой именно причине имя Яко раздражает его память, он понимал, что причина эта никак не связана ни с белкой, ни с его историей.
«Возможно, дело в его происхождении», — подумал Каспар, но прежде чем он решил выяснить, где мог услышать подобное имя, понял, что не знал точно, принадлежит это имя белке или так когда-то звали человека. — «Всему своё время».
— Приятно познакомиться, Яко, — церемонным тоном произнёс альбинос, растрепав белке шерсть между ушей. Он не знал, насколько может показаться приятным и уместным этот жест, но считал, что, в качестве компенсации, не будет задумываться о собственной фамильярности. В конце концов, белка всё-таки вырвала у него клок волос! И вряд ли в будущем будет задумываться о благоразумности собственного поведения. По крайней мере, судя по тому, как резко он забрался к нему на колени, держать дистанцию Яко явно не собирался.
«Занятное создание», — подумал Каспар с улыбкой. — «Келли должен понравиться», — белка, легко записавшаяся к нему в приятели, не планировала покидать его в ближайшее время. По крайней мере, именно на это указывали и её угроза о накопившихся словах, и поведение в целом. Каспар понял, что совсем не против такой компании. За пять минут беседы с белкой, у него накопилось немало вопросов, удовлетворить которых было бы интересно. Не каждый день встречаешь человека, который может жить и после смерти собственного тела!
— «Сколько же ему лет?», — задумался Каспар, который воспринял ответ Яко однозначно. В конце концов, с телом животного, попавшего во взрыв, было более-менее всё понятно.
— Я хороший слушатель, — заметил он, отдавая последний кусок яблока. — И книг у меня много. Эта, правда, по полевой медицине и вряд ли может считаться интересной, но дома или в магазине ты сможешь подобрать для себя что-нибудь более подходящее.