• Время: ~12.00
• Погода: довольно холодно (не более 10 градусов), но без осадков.
• Внешний вид: черные кожаные штаны, черные армейские ботинки, расстегнутая темно-коричневая куртка с меховым подбоем, кожаный жилет на голове тело, черные кожаные перчатки, на шее распятие на длинной цепи, волосы распущены.
• Состояние: скучно. А это очень и очень плохо.
• Инвентарь: ключи на длинной цепи, совсем немного денег по карманам, новая плитка темного шоколада, мобильный телефон, пачка сигарет, три зажигалки, золотой браслет-цепь.

Табаки было скучно. Просто и банально скучно. Тоска овладевала его сознанием, когда он находился в одиночестве. А сегодня, как назло, он зачем-то в очередном порыве гнева умудрился послать всех своих бандитов по разным абсолютно бессмысленным поручениям. Ни одно из них не приносило им ничего, кроме денег. Деньги привык считать в их квартире Цубаки, а не Каваками. Ему всегда было совсем не до материальных ценностей. Правда, при этом он умудрялся руководить своей группой так, что деньги у них были всегда. Или все-таки это была заслуга серого кардинала, жившего с блондином в одной квартире. Все-таки это был человек с достаточной деловой жилкой, чтобы управлять делами достаточно дипломатично, не раздражая при этом неадекватного блондина.
Но сейчас Табаки просто необходимо было развлечься как-нибудь иначе, удовлетворяя моральные, так называемые духовные потребности, которых у неуравновешенного блондина было вдвое больше, чем у любого другого человека. Табаки пытался держать в себе две личности, чтобы одну из них потом вернуть брату, которого он однажды найдет и вернет. Это должно было случиться. Парень просто не верил, что потерял Коичи навсегда. Этого не могло быть. Он вернется.
Он шел по улицам, избегая особенно людных. Люди его сейчас только раздражали, но даже сумасшедшему человеку ясно, что попытка напасть на кого-то на людной улице обязательно обернется толпой зевак и сострадающих жертве людей, которые не преминут вызывать полицию. Так что искать развлечение надо было где-нибудь, где не будет никого.
Наконец поиски увенчались успехом: это был мальчишка на скейте. И не просто какой-то мальчишка - Табаки был уверен, что видел его где-то и что-то о нем знает. Или не он видел, а кто-то из его банды? Или что там еще? Нет, определенно он его видел! Не мог не видеть! И это определенно было связано с беззаконием. Или законностью - тут уж  с какой стороны посмотреть.
Блондин ненадолго прикрыл глаза, шумно вдохнул, расширив ноздри и засунув руки в карманы поглубже. Очень важно было сейчас состроить максимально невинный вид, насколько это вообще возможно при Табачьей внешности.
Парнишка явно не заметил перед собой никакой опасности, так что Табаки легко за пятнадцать метров до скейтера шагнул за спиной одного из прохожих в небольшой переулок и в нужный момент шагнул, буквально подставив подножку мальчишке на скейте. Конечно, кто будет ожидать, что под борт скейта сейчас попадет чужая нога в армейском ботинке?
А вслед за этой подножке на улице снова появился Табаки, нарочно разозленный и пышущий яростью.
- Какого черта?! Смотри, куда едешь!!! - рявкнул он, изображая из себя невинную жертву в виде чисто случайно вышедшего из переулка прохожего.
Руки из карманов он вытащил именно в этот момент, изобразив попытку удержать равновесие после столкновения, которого не было. Но вряд ли на скорости кто-то понял, что именно произошло, когда Табаки умело слегка отскочил в сторону.

Знаете, как это бывает? Идёшь ты, никого не трогаешь, а тут тебе на ногу наезжает какое-то хулиганье, после чего сообщат тебе, что это ты куда-то там не глядя прешь. Неприятно, надо сказать. Да и вообще ситуация не самая удачная. Так и огрести недолго, и получить то, что тебе не очень причитается. Ничего удивительного в том, что тебе хочется как-то защититься, а то и сбежать по-быстрому, нет. Знаете такое?
Так вот, здесь все было не так. Каваками Коичи стоял, практически возвышался над пойманным им мальчишкой. В самом деле, это очень редкое явление, когда этот блондин над кем-либо возвышается без помощи удара снизу. А тут можно было почти сразу почувствовать своё превосходство. И Табаки прямо как знал: этот странный мальчик не станет бежать. Этот странный мальчик пойдёт извиня... ться.
Нет, вы серьёзно? Это он так извиняется?! Вот это вот "смотреть, куда прешь" - это называется извинениями?! Вот ведь невоспитанная молодёжь пошла!
Впрочем, зато теперь Табаки мог с чистой совестью ответить на подобное безобразное поведение праведной неадекватной агрессией. Поначалу, в самое первое мгновение, блондин даже сморгнул от удивления - не так часто на него пробуют наехать с извинениями. А тут был как раз тот самый случай.
А потом блондина внезапно стукнуло: кого он уже знает с подобной манерой обращений. И где он вообще этого мальчишку видел. И в тот момент, когда цепь ассоциаций привела Каваками к полицейским, всё встало, наконец, на свои места. На губах Табаки появилась жутковатая улыбка.
Он уже не оглядывался, чтобы понять, кто есть их тех, кто может помешать. Таковые здесь и сейчас отсутствовали.
Табаки встряхнул руками, а потом убрал их в карманы, мгновенно меняя маску невинно обиженного на своё привычнее выражения лица - душевно неуравновешенного бандита. И это лицо исказилось началом злобы, когда парень шагнул в сторону мальчишки.
- Тебя родители не учили не грубить старшим? - спросил блондин, наклоняя голову на бок и неотрывно глядя на свою будущую жертву, которой он просто что-нибудь сдает нечаянно и пойдёт дальше, - и что ты делаешь сейчас так далеко от школы? Разве ты не знаешь, что это опасно и нехорошо? Может, мне рассказать твоему папочке?!
Голос в какой-то момент стал приторно-елейным, а под конец исходя, выдавая откровенно сумасшедшую натуру столкнувшегося с мальчиком человека. И говорил он так, словно точно знал, какие у мальчика родственники, но при этом совершенно не беспокоился, что ему будет за то, что он покалечит их чадо.

Каваками даже расстроился. Этот мальчишка его не раздражал. Ни капельки не раздражал. Он не пытался сбежать, не семенил перед ним, пытаясь как-то замять ситуацию. Его взгляд был прямым и ровным. Таким, что даже говорить было почти что нечего. Даже такого неадекватного человека, как Табаки, не выводило из равновесия то, что говорил мальчонка.
Вот ведь досада досад! Табаки никогда не думал о том, почему он не бьет маленьких детей. А вот здесь и сейчас ему впору было начать это понимать. Такие вот дети, которые еще не понимают, на самом деле, какова она, жизнь, просто не способны были вызывать раздражение такое, какого обычно было достаточно для сильных и внезапных ударов. Ведь даже вопрос от ребенка типа "Мама, а почему у этого дяденьки такая рожа страшная?" не раздражал Коичи. Впрочем, он не всегда калечит, когда злится. Еще он калечит с абсолютно спокойной той самой страшной рожей. В такие моменты он легко и с удовольствием ломает пальцы и носы, выворачивает руки тем, кто не может с ним справиться по силе. В такие моменты он почти блаженно улыбается, наблюдая, как расширяются глаза человека, когда он, словно в замедленной съемке наблюдает за тем, как его просто и хладнокровно калечат. Это нравилось Табаки. Но для этого тоже было нужно подходящее настроение. А сейчас...
Мальчик обвинил блондина в том, что он подставился, и что это он хотел, чтобы на него наехали. Мальчик был абсолютно прав, и это было отчего-то Табаки приятно. И еще приятнее был тот факт, что если он сейчас поднимет шум, заявит, что его, и без того инвалида несчастного, еще и сбивают на скейтах какие-то мальчишки, которые прогуливают школу - этот мальчик может сколько угодно говорить, что Каваками сделал это нарочно - ему никто не поверит. Жертвой здесь и сейчас все еще был Коичи, и он хорошо это понимал. А вот мальчонка не врубался, что его поиски справедливости не приведут ни к чему. Потому что справедливости не существует.
- Давай, звони, - проговорил блондин, слегка наклоняя голову вперед и делая еще один шаг по направлению к мальчику, чьим родственникам бандит с удовольствием отомстил бы таким вот мерзким образом, - доставай телефон и звони.
Жутковатая улыбка снова растянула губы Коичи. Глаза были широко раскрыты, он не моргал, зрачки были максимально узкими, что для любого знающего подобный тип сумасшедших говорило бы о том, что человек готов на любое неадекватное действие.
Это было прекрасно: забрать у мальчишки телефон, если он действительно позвонит, и сказать прямо туда, в трубку, почему и как он будет сейчас мстить, и как будет выбирать, за что мстить сначала. А потом положить трубку, сломать телефон ударом об асфальт, поймать мальчишку и сломать ему что-нибудь. Так, чтобы кричал погромче. Сломать, рассмеяться и... например, забрать скейт, отдать его какому-нибудь наркоману. Будет весело.

- Как ты сразу отступился, - ухмыльнулся Табаки, размышляя уже над тем, что бы такого сделать, чтобы этот мальчишка его все-таки взбесил. Поэтому определенно надо вынудить этого ребенка, считающего себя крайне рассудительным, на какое-нибудь более экспрессивное действие, какое-нибудь такое, чтобы... чтобы можно было зацепиться. Блондин уже наметил, что хочет ему сломать. Это будет кисть правой руки. Болезненно, долго заживает. И большая часть людей планеты - правши, так что он с вероятностью в процентов восемьдесят угадает рабочую руку мальчишки.
- Мне кажется, ты не понимаешь, - проговорил после небольшой паузы Каваками, сделав очередной шаг в сторону мальчика, - это не у меня проблемы. Это у тебя проблемы. Мне кажется, уже пора звать на помощь...
Коичи был практически уверен в том, что его случайная неслучайная жертва не станет звать на помощь. Он слишком горд и слишком верит в справедливость, чтобы сделать это. Наверняка он абсолютно уверен в том, что сможет выйти из этой ситуации чистеньким. Но нет. Определенно нет. Так не выйдет.
У Табаки уже болели руки от желания что-нибудь сотворить, и, наконец, начала раздражать невозможность зацепиться хоть за что-нибудь. Это было практически невыносимо. Бандит слегка вытянул шею, чтобы это вкупе с наклоненной головой это выглядело еще более угрожающе. Впрочем, дети обычно не понимают подобных угроз, и именно на это рассчитывал Табаки, когда решил действовать так, как внезапно приходит ему в голову.
Правая рука плавно выскользнула из кармана - это был привычный маневр Табаки, когда он общался с кем-то, кого не знает. Потому что правая рука всегда казалась опаснее, чем левая, и потому внимание должно было отвлекаться на нее, а уже потом в ход шла левая, о которой пока еще никто не мог увернуться. И мальчику такое будет определенно не под силу. Каваками хорошо это понимал, и потому уже сейчас чувствовал приятное ощущение будущего триумфа, отчего улыбка на его лице стала еще шире. Левый глаз постепенно начинал хуже видеть, но Табаки пока не моргал - не до того было...

Табаки почти заржал от того, как Джин не смог подобрать верную форму слова, произнесенного блондином. Это было очень смешно и определенно стоило того, чтобы внаглую заржать. В голос так, чтобы мальчишка сначала смутился, а потом разозлился еще больше.
Каваками видел, что скоро этот ребенок начнет закипать, и того ему было, конечно, надо. Это было обязательным условием, чтобы тот начал делать ошибки. Ошибки, которые будут стоить ему руки. В принципе, Табаки уже даже решил, что одной руки ему вполне хватит, чтобы насладиться чужими страданиями и свалить до того, как в переулке появится кто-то нежелательный. Пацан-то, небось, орать будет.
Вот только заржать Коичи не успел. Только он набрал в грудь воздуха, чтобы как следует расхохотаться, но... не свезло. Этот мелкий засранец умудрился-таки наступить на больную мозоль даже без того, чтобы его как следует разозлили. И весь воздух, который собрал для смеха Табаки, разом с шумом вышел через раздувшиеся ноздри. Глаза блондина раскрылись еще шире, а зрачки стали куда уже.
- Калека, говоришь? - почти прошипел Каваками, меняясь в лице. Он мгновенно перестал улыбаться, а через секунду уже сделал быстрый и легкий рывок к мальчику, также легко и ловко (благо, у него, отлично развитого улицей парня, ловкости было не занимать) ухватил его за запястье и быстро поднял руку, сжав буквально тремя пальцами до боли и загибая кисть.
- Ты, видимо, не знаешь, что такое... калека, - проговорил он вкрадчиво, теперь глядя мальчику ровно в глаза, готовый легко и просто сломать чужую руку, которую держал крепко. Двенадцатилетний мальчишка не сможет ничего ему сделать. И он слишком хорошо это понимал.

Джин сразу понял, что попал в яблочко со своим оскорблением, вот только ему это не очень понравилось. И вовсе не потому, что он испугался или что-то в этом роде! Еще до того, как хулиган напал, как только с его лица исчезла улыбка, Джин успел пожалеть о своих словах. Он был вспыльчивым, но довольно добрым мальчиком, и редко бросался оскорблениями или пытался кого-то обидеть. Наоборот, Джин всегда старался защищать слабых и несчастных. А тут, хоть хулиган и он сам был виноват, всё же не очень хорошо вышло. Во-первых, над таким шутить было просто неправильно. Во-вторых, не стоило опускаться до его уровня.
Впрочем, несмотря на чувство стыда, извиняться Джин не собирался. Наоборот, на его лице отразилось упрямое выражение: он нахмурился, как-то весь подобрался и был вполне готов к тому,  что его ударят, и эта подготовка сыграла с ним злую шутку. Джин для мальчишки своего возраста был и ловким, и сильным, но его спорт учил не столько уворачиваться от ударов, сколько блокировать их и наносить ответные. Вот и сейчас, мальчик успел заметить движение и рефлекторно отреагировал на него, но эта реакция сыграла против него. Блок, который он поставил, чтобы защитить лицо, как раз и позволил хулигану крепко и болезненно захватить руку Джина.
«Надо было отскочить», — подумал мальчик и чертыхнулся от бессмысленности таких размышлений. Если уж браться за то, что сделать было «надо», то необходимо начать с самого начала встречи: надо было уйти, а не вступать в конфликт, уйти, а не задерживаться, уйти, а не нарываться на ссору!
Хуже всего Джину пришлось не столько от самой схватки (мальчик, с малых лет занимающийся боевыми единоборствами, привык к боли), сколько от взгляда хулигана. Было в нём что-то неприятное и неадекватное, настолько отдающее безумием, что мальчик растерялся, и вместо того, чтобы выворачиваться из хватки, бить в голень или, на крайний случай, в пах, оцепило думал о том, что ни за что кричать не будет! Этому парню такое должно понравиться, а Джин доставлять ему удовольствие не спешил.
— Пусти, — прошипел мальчик, желая, чтобы собственный голос звучал как-то крепко и смело, но вышло довольно сдавленно и жалко. От боли и обиды на самого себя в глазах защипало, но до того, как Джин успел окончательно раскиснуть, прямо перед его носом на руку хулигана метнулась белая кошка.
— А? — удивление Джина было столь велико, что он даже перестал ощущать хватку, как нечто болезненное, острое и опасное. Может, она просто ослабла, но даже если само нападение кошки никак не влияло на хулигана, на Джина оно оказало сильнейшее воздействие. Мальчик был уверен — этой маленькой пушистой кошкой была та самая «Юки», которую Джин хотел спасти на новый год и за которую яростно вступилась Има!
По каким именно причинам кошка напала на хулигана и почему для Джина это было важно, сейчас значения не имело. Кошка ста-ра-лась! А он, Джин, просто впал в ступор! И это притом, что его противника вряд ли можно считать сильным. Да он был старше его, опасней и выше, но даже в возрастной группе Джина попадались мальчишки примерно такого же роста, как этот парень, и были они, пожалуй, мощнее его. Если он не боялся их, то какого чёрта замер сейчас?!
«Не быть мне героем!» — со злым отчаянием подумал Джин, и окончательно разозлившись, с силой нанёс удар в голень. По-настоящему сильного эффекта от такого удара могло и не быть: поза неудобная и военные ботинки неприятели служат хорошей помехой, — но сразу бить в пах Джин не сообразил — его такому в секции не учили.

[AVA]http://se.uploads.ru/z8gTL.png[/AVA]
"Тц-тц-тц! Какая невоспитанная молодежь растет в это время." И как существо великовозрастное и умудренное опытом, демоница активно покачала головой, демонстративно осуждая грубые действия парня по отношению к Джину.
"Мало того, что обижает того, кто поменьше, так еще и живодёр! Страшно! Как страшно жить в вашей современной Японии!" Кошка фыркнула. Фыркнула она от того, что на самом деле не боялась человека со страшным взглядом, а просто иронизировала. Ну все равно ее мяуканья и фырканья никто бы из людей не понял. Так что глумилась кошка про себя, как могла.
Застращивающий мальчика светловолосый человек только успел напрячь мышцы руки, как демоница поняла, что пора уже завязывать с шуточками-прибауточками! А то не дай чего доброго, наглый хулиган точно сможет хорошенько так повредить хрупкое животное тельце, которым Има пользовалась, чтобы скрывать свою настоящую сущность. Облизнувшись, как после вкусного мясного пойка, кошка ловко сгруппировалась и перескочила на груду палетов, аккуратно сложенных стопочкой у стены.
Вообще у человека рационального должен был бы возникнуть вопрос: "Как? Как кошке удалось избежать грубого и вроде бы неминуемого столкновения со стеной?"
Но вот в рациональность ответа такой бы человек всё равно не поверил.
Има просто слегка изменила восприятие хулигана с помощью иллюзии. Ему-то казалось, что шваркнуть кошку о стену не составит труда, а на самом деле расстояние до стены было чутка больше, чем блондин себе это представлял. Так что кошка освободившись из хватки еще и победно вильнула своей белой метелкой. И если в этот момент посмотреть в мордочку кошке, то можно бы было даже подумать, что животное как-то по своему, по звериному ухмыляется.
Играть кошке с мышками надо было прекращать. Можно было нечаянно и заиграться, поэтому стоило бы придумать, как отсюда выбраться и сделать так, чтобы мальчик ушел с ней, а то мало ли еще захочет помериться силой самурайской с противным человеком.
Демоница воспользовалась силой иллюзии, чтобы скрыть свое фактическое местоположение от блондина, оставляя лишь мираж о себе, сидящей и нагло скалящейся на палетах.
Надо заметить, что Има решила не влиять своей силой и на Джин-о. Ну потому, что не хотела. И сочла неразумным тратить силы на лишние с ее точки зрения увертки.
Кошка спокойно восседала в нескольких сантиметрах от Джина. Вытянув вперед лапку, и слегка выпуская когти, она словно бы хотела привлечь к себе внимание мальчика. Раздалось звонкое и бодрое "мяу".
Хорошо бы, если бы мальчик догадался и сам, что пора было рвать когти отсюда подальше. Пока. Пока хулиганистый тип бы был во власти иллюзии демоницы.
Поразительно живая, яркая иллюзия хотела затянуть блондина в свой обманчивый мир. На него со всех сторон пристально взирали глаза. Глаза, которые невозможно было бы не узнать. Ведь глаза эти принадлежали его собственным отражениям, как если бы он попал в зеркальный лабиринт.
Отражения через несколько секунд соединились в одно единственное громоздкое старинное зеркало, расположенное прямо напротив парня, и оно преграждало путь к мальчику с кошкой.
На зеркальную иллюзию Име пришлось затратить больше силы. Она была и помощнее и требовала создания некого купола, в пределах которого бы иллюзия могла влиять на других. Сейчас и мальчик мог видеть, что вокруг творится, так как тоже попал под действия купола. Демоница могла исключить влияние купола на Джина, но это бы только усложнило задачу. В конце концов сначала надо сбежать, а потом подумать. Да и вообще кошка ничего не обязана объяснять.
- Мяууу, - протяжно подала кошачий голос Има.

Отредактировано Ima (01-08-2015 23:32:31)