• Время: ~17:00
• Погода: временами ветрено, легкая облачность.
• Внешний вид: черные прямые джинсы на простом кожаном ремне, чёрный полувер мелкой вязки с V-образным вырезом, удобные кожаные черные ботики, белые носки. На указательных пальцах два простых массивных металлических кольца.
• Состояние: любопытство
• Инвентарь: телефон, бумажник на металлической цепочке, прикрепленной к джинсам, складной маленький армейский нож.

Сидя за одним из компьютерных столов у себя в квартире, Изая просматривал почту, время от времени без какой-то системы отвечая на некоторые из писем. Делал он это почти рефлекторно: две-три душещипательные строчки, удар по больному месту, маленький толчок к краю, и всё, жертва готова. По крайней мере, Изая мог бы рассчитывать на скорый урожай, если бы что-то рассчитывал в этот момент, но, набирая и отправляя сообщение, он сейчас же забывал, о чём ведётся переписка. Все мысли Изаи касались только гостя, который вот-вот должен был прийти. 
На массивном чёрном кофейном столике, зажатом между двумя неприлично большими кожаными диванами, рядом с ненужным более пистолетом покоилась небольшая папка с файлами. Изая приготовил её заранее, как только договорился о встрече, и не беспокоился по поводу того, что папку или пистолет может увидеть кто-то посторонний, поскольку никого, кроме Артура Уайта сегодня не ждал.
Самодовольная улыбка отразилась на красивом лице Изаи, когда он подумал об этом. Уильям Артур Уайт ― так звали молодого мужчину, усыновлённого местным политиком. Кто бы мог подумать, что Ренджиро способен на подобный риск! Впрочем, Изая допускал, что не лишённому примитивной хитрости господину Ямато просто-напросто не хватало ума догадаться, что стоит кому-то ― журналисту, полицействому или коллеге-информатор ― копнуть глубже, и тут же выяснится, что милый спасённый политиком мальчик, на самом деле, сын криминального авторитета или, как минимум, нечистого торговца оружием.
«Неприятная из этого может выйти история», ― подумал Изая, которого тут же охватила дрожь нетерпения эту самую историю запустить. Но нет. На Артура у информатора были уже совершенно иные, куда более глубокие, сложные и интересные планы. Планы, с помощью которых он может избавиться от нескольких докучливых личностей и организации, способной в худшей ситуации натворить в Токио немало дел.
Изая нетерпеливо поглядывал на часы. Артур не задерживался для человека, которому спонтанно предложили зайти, но ждать его становилось почти трудно. Неделю, которую информатор попросил у господина заказчика для выполнения своей работы, он потратил не зря, и ему хотелось уже, как поделиться идеями, так и расспросить немного о прошлом. Впрочем, последнее было совсем необязательным, но, учитывая затраченные силы, ему прямо натерпелось как-то использовать найденную информацию.
Коммуникатор снизу оповестил, что к нему пришёл гость. Изая впустил его и, дождавшись, когда в дверь постучаться, легко поднялся и неспешным шагом прошёл к двери.
― Здравствуйте, Артур, ― поприветствовал информатор. Знакомым уже жестом предложив присесть на один из диванов, Изая устроился напротив и кивнул на папку.
― Полагаю, вы хотите сразу перейти к делу? ― разумеется, Артур пришёл не просто для того, чтобы выпить кружечку чая, но вежливость требовала какого-то минимального расшаркивания, а Изаи сегодня было угодно быть подчёркнуто вежливым. По крайней мере, пока. ― В папке содержится небольшая статистика цен данного пистолета, если бы он был приобретён легально и если бы его удалось купить где-то из-под прилавка. Там же есть имена и контакты граждан, которых могла бы заинтересовать подобная покупка. Список не очень большой, но сами покупатели платежеспособны и, если вам удастся с ними договориться, прибыль от них будет ощутимой.
Купить в Японии оружие легально было практически невозможно, и всё же существовали некоторые послабления, стоившие покупателям большого количества нервов, денег и времени. Изая подозревал, что единожды связавшись с подобной системой, господа потенциальные клиенты могут заинтересоваться возможность пpовеpнуть всё более пpостым образом.
― Чтобы не ограничивать продажи одной единственной исчеpпаемой схемой, я продумал сайт и с помощью своего знакомого, реализовал задумку. Сайт обеспечит вам полную конфиденциальность, на него будут выводить рекламные боты на основании интернет-запросов. Конечно, многие из тех, кто на него выйдет, не имеют возможности сделать такую покупку, но сферу деятельности... ― Изая неожиданно прервал себя и склонил голову к плечу. ― Вы не выглядите довольным или весёлым, Артур. Что-то случилось? ― участливо поинтересовался он.

— Думать бывает полезно, — с обманчиво-мягкой улыбкой произнёс Изая, легко поднимаясь со своего места, — но далеко не всегда. Давайте я налью нам чаю.
Не дожидаясь ответа, информатор прошёл в ту зону квартиры, которую можно было считать кухней, чтобы поставить чайник. Он любил чай и признавал только заварной. Никаких чайных пакетиков или автоматов. По-крайней мере, не постоянно и не дома. Откровенно говоря, Изаи редко удавалось придерживаться каких-либо принципов, но настоящий заварной чай, приготовленный согласно всем рекомендациям по температуре, количеству и выдержке, ему по-настоящему нравился, а приготовление его становилось прекрасным поводом, чтобы выкроить время.
Впрочем, именно сейчас ему время было не нужно. Он прекрасно сделал свою работу и обладал теперь обширным количеством знаний, которые касались его заказчика. Более они не были на равных, и Изая мог позволить себе дать небольшую фору.
— У русских есть чудесная поговорка: «Выпей чайку — забудешь тоску». Похоже, погода наводит на вас хандру, и чай не будет лишним.
Вернувшись с небольшим подносом, заставленным чайным инвентарём, Изая опустил его на стол рядом с папкой, устроился напротив и с любопытством поглядывал на своего собеседника, скрывая улыбку за большой чашкой.
— Да-да, сфера деятельности, — он сделал вид, что на мгновение задумался, припоминая всё то, что собирался сказать. — Сайт позволит без лишних рисков расширить сферу деятельности и привлечь потенциального покупателя. На данный момент информация на нём практически отсутствует, и вы можете наполнить её тем содержимым, который вам кажется предпочтительней.
Слушать похвалу за хорошо проделанную работу было приятно, но Изая не был намерен ограничиваться только этим. Интересно было, обладал ли аналогичной жадностью его собеседник или нет. Но именно это информатор собирался проверить позже. Пусть пока Артур удовлетворит первые аппетиты и войдёт во вкус.
— Признаться, я полюбопытствовал немного по поводу вашей личности, — признался Изая. — Такая неприятная трагедия… Надеюсь, здесь в Японии, под чутким присмотром господина Ямато, вы чувствуете себя в полной безопасности.

— Я много чем увлекаюсь, — уклончиво произнёс Изая. Он частенько недоговаривал правду, хотя и откровенно лгал или закрывался редко. На самом деле, причин для такой скрытности не было. Ему просто всегда больше нравилось слушать истории, чем рассказывать о себе.
В школе до того, как он смог открыть у себя талант к наблюдению за людьми, юный Орихара, как многие другие дети, учился, но учился более, чем просто хорошо. Любой предмет будь то литература, математика или химия, давались ему легко. Преуспел Орихара и в спорте, и в факультативных занятиях. По-своему, он был даже популярен, но другие ученики видели между ним и собой какой-то барьер, а Орихаре было бесконечно скучно.
Чтобы как-то занять своё время, Изая много читал и увлекался всем подряд. С тех пор у него накопилось немалое количество остаточных знаний по многим вопросам. Со временем этот багаж знаний только расширялся и множился, поскольку, занимаясь сбором информации, Изая невольно был обязан вникать то в мифологию, то в химию, то в особенности производства оружия. Некоторые из знаний с течением времени стирались из памяти за ненадобностью, но, в целом, Изая был очень эрудированным человеком.

Какое-то время он наблюдал, как Артур листает папку. Так как никаких вопросов и предложений с его стороны не последовало, а уходить он не торопился, Изая счёл это прекрасным поводом для беседы, которую вряд ли можно будет назвать деловой. По крайней мере, точно не с первого раза.
— И как же я должен ответить на этот вопрос? — улыбка Изаи всё ещё была мягкой, но сам он смотрел въедливо и хитро. — Вы определённо довольно примечательная личность, а я достаточно любопытен. Откровенно говоря, мне не совсем понятно, что связывает вас и господина Ямато, и ещё менее понятно, почему господину Ямато вздумалось отправить именно вас договариваться со мной о столь щекотливом деле. Или он слишком меня недооценивает, или абсолютно уверен в вашей верности, — в отличие от своего собеседника, Изая предпочитал пить чай до того, как он остынет и превратиться в какую-то неопределённую бурду коричневого света.

— Вы замечательно чёрствый человек, Артур. Ямато стоило бы вам бояться, — усмехнулся информатор. — Родственники иногда мешают, но, на вашем месте, я бы был опечален, если бы потерял кого-то из них. Неужели вы не жаждите отмщения и возвращения домой? Токио, должно быть, кажется вам слишком шумным, ярким и жарким.
Ему было не с чем сравнивать. Изая никогда не стремился покинуть пределы собственной страны и Токио с его невыносимым влажным душным тридцатиградусным летним зноем, ему нравился. Впрочем, в первую очередь ему всегда нравились люди.

— Не без этого, — признал Изая. Он открыто заявлял, что любит всё человечество, но по-настоящему нравились ему, привлекали внимание, вызывали желание вмешаться люди, обладающие сильной волей и способностью изменить свою судьбу. Возможно, Изая ошибался, но Уильям Артур Уайт был похож именно на такого человека.
— А у него есть и такие пристрастия, — с деланным удивлением произнёс информатор и тут же усмехнулся, давая понять, что шутит. Откровенно говоря, он не думал, что Ямато Ренджиро увлекается мальчиками или девочками, или ещё чем-то столь же искренне греховным. Этот гражданин жил с чувством собственной правильности и правоты. Он действительно считал себя отличным политиком и стремился пробиться к высотам не только из личных амбиций, но и от убеждения, что именно он может сделать что-то полезное для своего народа. Именно поэтому господин Ямато был скучным - его легко спровоцировать на неконтролируемую агрессию, но он легко оправдает себя и вновь станет чистым в своих глазах. Изая же не интересовали игры, в которых игрушки скорее наскучат, чем сломаются.
— Вы пришли от его лица и говорили о деле, как о нечто общим. Простите, если я понял вас неправильно. Значит, господин Ямато не имеет никакого отношения к бизнесу, вы ничем ему не обязаны и доход будет принадлежать только вам? — Изая даже не стал скрывать иронии своих слов. Видя откровенную напряжённость Артура, он постепенно слово за словом начинал понимать, что именно его так раздражает.
Изая пожал плечами.
— Мягкое сердце не такой уж страшный недостаток. Люди, как и многие другие создания, становятся сильнее, когда не одни, — он поставил опустошённую чашку на стол и откинулся на диванную спинку. Теперь ему приходилось сделать выбор, в какую сторону повернуть разговор, и этот выбор его немного раздражал. Более интересующая его с точки зрения личности сторона Артура оставалась в Британии, а говорить Изая был намерен о делах, находящихся в непосредственной близости.
— «Наследник» — звучит внушительно и красиво, но уверен ли господин наследник в своей безопасности? Судя по тому, что вы находитесь здесь на неком попечительстве Ямато-сана, не особо. В противном случае, что вас связывает? Близкие отношения? Нет. Вы только что мне доказали, что любые связи — лишнее, а Ямато вам не может быть родственником даже на бумаге. Компромат? — это было вполне в стиле Ренджиро — держать кого-то в кулаке путём шантажа, но Артур казался чересчур нервным и неосторожным для того, кого можно было таким образом контролировать. Тогда что? Чувство безопасности?
— Слово «политик» звучит не менее внушительно, не спорю. Однако на деле же высокая должность — это обоюдоострый меч, который режет в обе стороны. Да, у господина Ямато много денег и влияния, и у него есть богатые и влиятельные друзья, которые заинтересованы в его продвижении, но только до тех пор, пока он на коне, — Изая замолчал, давая возможность собеседнику переварить сказанное. Для разнообразия, чтобы лишний раз не нервировать, он даже перестал смотреть на него прямо, хотя любопытство настоятельно требовало не выпускать Артура из зоны внимания.
— Ямато, несомненно, обаятельный мужчина. Из хорошей и уважаемой семьи, достаточно молодой и образованный для того, чтобы нести развитие, но зрелый и не порывистый. Он нравится многим и, наверняка, способен принести много пользы государству. Но что если за ним водится какой-то грешок? В другой стране это, может быть, спустили, но в Японии моральные ценности очень чтятся. Опозоривший себя политик не найдёт здесь ни поддержки, ни работы.

Токая улыбка мелькнула на лице Изаи, но не отразилась в его глазах.
— Идеально, — согласился он. Даже слишком идеально. Сложно поверить, что такой план родился в голове Ренджиро. Нет, Изая не считал его откровенно глупым. Он был и хитёр, и образован, и способен на жестокость ради выгоды, но довольно ограничен в плане фантазии и знаний. Так, по крайней мере, Изаи казалось до недавнего времени. Теперь же оставалось разрешить загадку, как такой человек, как Ямато Ренджиро был связан с убитым отцом Артура? Этот вопрос особенно интересовал Изаю в связи с тем, что Ренджир появился с жизни Артура как-то слишком удачно для обоих.
— Вы правы. Ничего странного в таком желании нет и нет ничего плохого в том, чтобы отвечать на хороший поступок долговременной благодарностью, — Изая склонил голову набок. Догадаться о том, сколько внутренней борьбы в словах Артура, было несложно. Возможно, этот молодой человек и умел скрывать свои чувства, но только не сейчас. Изая не знал, было ли дело в теме беседы или ранее произошло что-то, из-за чего Артур был расстроен и уязвим, но он видел, насколько Артур не верит в свои слова.
— А вы знали господина Ямато до того, как вам понадобилось помогать? — спросил информатор с самым невинным видом. Нет, всё-таки Ренджиро не был похож на человека, который убил бы только для того, чтобы привязать к себе мальчишку. Тем не менее, обстоятельства складывались невероятно удачно, и, вполне возможно, он был связан с убийцами, хотя и не знал об этом.
«Однако, мистера Уайта это, похоже, не интересует», — заметил Изая. Такая чёрствость казалась ему странной и искусственной. Конечно, не все люди привязываются к родителям, а многие имеют к ним немалое количество претензий. Тем не менее, почти каждый достаточно жестокий человек захочет мести хотя бы и за себя. Мести или полной уверенности в своей безопасности. Впрочем, последнее у нелегальных торговец встречается редко.
«Возможно, он просто боится». —  Это казалось вполне естественным. Каждому человеку время от времени приходилось чего-то бояться, и Артур, успевший потерять родителей, не был исключением. По крайней мере, он мог не быть таким исключением.
— Возможно, вы правы. Близкие люди нас ограничивают. Есть необходимость беспокоится об их благополучии или переживать их проблемы — это отвлекает от собственных мыслей, идей, стремлений. Все самые великие люди, безусловно, были одиноки, но все они окружали себя людьми. Сильными, умными, достойными или не очень. Именно люди помогали им в достижении целей. Так, если бы Ямато не пришел вовремя вам на помощь, чтобы с вами было?
В целом, философия Изаи не слишком отличалась от той, которую демонстрировал Артур, но мотивы, по которым он пришёл к подобной мысли, несколько отличались. Изая не хотел, чтобы его близкие как-то пострадали, но не мог отказаться от собственных эгоистичных затей, и потому старался держаться от них подальше. Если случиться беда, если его когда-нибудь поймают, вероятно, это всё равно затронет близких, но оставался шанс, что никому не придёт в голову их использовать.
«Наивный такой шанс», — внутренне осклабился Изая. Наивным он никогда не был. Нужно было найти другой способ, но об этом информатор подумает как-нибудь в другой раз, когда появится настоящий риск. До сих пор ему удавалось балансировать и не вызывать ни у кого достаточного количества ненависти. Возможно, это будет работать и в будущем.
— Что-то могу сделать я, — произнёс Изая, не добавляя ни слова к своему предложению.

На мгновение лицо Изаи словно бы застыло в неудобной гримасе: большие глаза распахнулись от удивления, а губы исказила недобрая острая усмешка.
— Серьёзно? Вы бы предпочли погибнуть? Почему? — спросил информатор. — Только из-за того, что «хороший» поступок другого человека был обоснован исключительно корыстью? А что в этом, собственно, плохого? Разве вы не пришли сюда ради того же: получить свою выгоду через меня?
В интернете Изая часто общался с людьми. Некоторые из них якобы не желали жить. Они находили сообщества себе подобных, обменивались своими неразрешимыми проблемами, из-за которых жизнь им казалась или бессмысленной, или чересчур жестокой, и договаривались о смерти. Изая не мог сказать, что не любил таких людей. В конце концов, ему по-своему нравилось каждое человеческое существо. Но чаще всего за словами о смерти пряталось что-то другое. Даже не крик о спасении, а простая жажда внимания. Желание умереть не более чем очередное человеческое лицемерие. Ни один человек, пишущий и говорящий о смерти, ещё ни разу не согласился и не был рад умереть, когда Изая предоставлял такую возможность.
— Я не думаю, что у планеты есть реальные проблемы с человечеством, — с улыбкой объявил информатор, возвращаясь к привычному равнодушно-вежливому тону. — Это у человечества проблемы с планетой. За миллиарды лет своего существования Земля подвергалась разным катаклизмам: метеориты, извержения вулканов, ледниковые периоды. Даже если общество, израсходовав все источники питания, доведёт себя до глобальной ядерной войны, планета особо не пострадает. Пройдёт сто лет, тысяча, десять тысяч и жизнь на Земле вернётся в своё русло, но без людей, — не без грусти заметил Изая. Его такой сценарий совершенно не устраивал. Откровенно говоря, он не видел смысла в мире, в котором не будет людей, способных осознавать его.
— Впрочем, вы не похожи на человека, которого заботит судьба планеты. Не думаю, что вы организованы столь тонко, — улыбнулся Изая. — В конце концов, вам не шестнадцать лет и даже не четырнадцать. Вы знаете, что умереть достаточно легко. Можно спрыгнуть с высокого здания или выпить химиката. В вашем случае, вы могли бы выстрелить из одного из замечательных пистолетов или вернуться домой и покончить с этим. Однако вы предпочитаете жить в Японии и злиться на человека, который вам помог. Почему?
В каком-то плане слова Артура разочаровали Изаю. Они были явно рассчитаны на другого слушателя: незрелого, слабого, способного к соболезнованию. Разумеется, не то, чтобы Изая не был способен на что-то подобное, но обвести его вокруг пальца было не так просто. Всю свою жизнь он наблюдал за людьми и последние пять лет зарабатывал на этом немалые деньги.
Впрочем, Изая допускал, что Артур говорил «от сердца». В таком случае, он врал себе сам. Это человеческое качество казалось Изаи особенно интересным — его легко направить в нужное русло.
— Я выразился недостаточно ясно? — невинно поинтересовался информатор. — В таком случае, проясню. Я могу разрушить карьеру Ямато Ренджиро, таким образом, сделав его совершенно неопасным, а после посадить его за решётку.

— Разве? Кому лучше? — с любопытством спросил Изая. — Жизнь даёт немало возможностей для развития, а смерть — вещь окончательная и печальная.
Было излишне говорить, что чай мистер Уайт практически не пьёт. Изая даже не задавался вопросом, связано ли это с личными пристрастиями молодого человека или недоверием к тому, что могут налить в чашку в этом доме. Для информатора было интересно другое. Как радушный хозяин он предложил своему гостю чаю и большинство японцев, даже испытывая к нему отвращение и неприязнь, не смогли бы вежливо отказаться. Артур, если вдуматься, также не отказывался, но к чаю без напоминания не прикасался.
Изая любил людей и невольно задумывался, насколько национальные особенности могут отражаться на личности? Был бы Артур Уайт собой, если бы его изначально воспитывали в японской семье по японским обычаям? С секунду Изая попробовал представить себе такой поворот событий, но фантазия быстро наскучила ему. К счастью, реальность для информатора из Синдзюку чаще была гораздо интересней того, что он мог бы себе представить.
— Разумеется, между нашими с вами отношениями и теми, которые навязал вам Ренджиро, разница есть, — произнёс Изая тоном, по которому было сложно догадаться, ирония это или нет. — Тем не менее, будь я на вашем месте, то считал бы за лучшее тот факт, что у меня возник внезапный союзник. Тем более что к данному союзнику вы не обязаны испытывать никакой благодарности или иных тёплых чувств. Разве это неудобно?
Он никак не мог схватить суть характера Артура, постоянно натыкаясь на какие-то неожиданные грани. Изначально молодой человек показался ему примитивным в лучшем смысле этого слова: агрессивным, резким, хитрым, обладающим интуицией и не обременённым совестью. Впоследствии, чем больше Изая с ним разговаривал, тем чаще всплывало что-то помимо этого — какая-то циничная чувствительность и тёмная романтика. Разговоры о самоубийстве и планете были более свойственны подростку, чем взрослому мужчине, но, возможно, всё дело в инфантильности. Артур не вырос и не повзрослел в обычном общечеловеческом смысле потому, что ему никогда не приходилось нести ответственность за что-то большее, чем собственная жизнь, и даже это, судя по всему, он нередко оставлял на волю случая.
— Вы знаете, что ваши слова очень человечны — столь же высокомерны и эгоистичны, как у большинства, — Изая усмехнулся. Почему-то особенно забавными ему казались именно такие высокопарные выражения. Планете миллиарды лет, а человеческая история не насчитывает даже миллиона, тем не менее, находились те, кто уверен, что одно их существование может как-то глобально повлиять на мир. Это было так мило.
— Откровенно говоря, не думаю, что Земля испытывает сильный дискомфорт от нашего присутствия или будет радоваться, если мы, наконец, уничтожим себя сами. Я как-то читал про то, что Земля — существо живое и чувствительное, но не разделяю этой точки зрения. Даже если она верная, мы все не более чем бактерии, населяющие её поверхность. Болезнь, которая рано или поздно пройдёт сама. Торопить данное событие или радоваться из-за него не стоит. К тому же, что такое Земля без человека? Кто опишет её? Кто исследует? Кто даст название каждому существу, определит его суть и смысл? Без человека ни время, ни пространство, ни космос будут не нужны. Только высокоорганизованное сознание позволяет познавать мир. Земля уникальна именно тем, что на ней живут люди. В этом весь парадокс.
Он улыбнулся, явно получая удовольствия и от разговора, и от доводов собеседника, и от звука собственного голоса. Изае не было необходимости что-то кому-то доказывать, но он любил вести подобные беседы просто потому, что они занимали его ум и давали возможность прикоснуться к уму другого человека.
— Поражение, — эхом отозвался информатор. — Пожалуй, что так, хотя я никогда не задавался подобным вопросом. Какая разница, красиво ты умер или нет? Проиграл или выиграл? Для человека, который не хочет жить, это не должно иметь значения. Смерть — это конец. Если спрыгнуть с высотки вниз головой смерть наступит неизбежно, но на земле останется только красно-бурое пятно — смесь из мяса, костей и испражнений. Твоё тело будет отвратительным, но ты не увидишь этого, не поймёшь и не испытываешь ничего по поводу того, как на тебя будут смотреть люди. Это живых волнует, почему ты поступил тем или иным образом, мёртвым до мотивов уже нет дела.
Тем не менее, тех, кто хочет умереть, почему-то очень волновала судьба своего тела или капитала. Похоже, самым замечательным в смерти была фантазия о ней.
— Вы знали, что в Японии довольно высокий процент смертности от самоубийства? В особенности, это касается детей — школьников на последнем году обучения. Как вы думаете, почему? На мой взгляд, причина в том, что они толком ещё не жили: не чувствовали, не сталкивались с проблемами, не обращали внимание на то, насколько прекрасна жизнь. Если бы дать им возможность испытать предсмертный шок не умирая, скорее всего, они не повторили бы этого эксперимента. Возможно, людям не столько хочется умереть, сколько приятна близость смерти. Она позволяет почувствовать себя живым и не задаваться бессмысленными вопросами о смысле жизни.
Изая улыбнулся.
— Прошу прощения. Эта тема разговора довольно любопытна и я увлекся, — голосом, в котором звучало искреннее раскаяние, произнёс он. — Что касается моего предложения… Разумеется, мне нужны деньги, но, как вы, наверное, уже догадались, не только они. В отличие от вас я питаю к человечеству симпатию. Люди — самое интересное, что я когда-либо видел и многие мои поступки мотивируются исключительно любопытством. Я люблю наблюдать за человеческими поступками, а что может быть интересней наблюдения за предательством. По крайней мере, Ренджиро может расценить ваш поступок таким образом.

— Никакого итога у смерти нет, — Изая пожал плечами. — Смерть — это смерть. Не думаю, что после смерти нас ждёт адский котёл или райские кущи. Скорее всего, не будет ни перерождения, ни очищения, ничего. Меня мало это волнует сейчас, но жизнь в любых условиях я бы предпочёл смерти.
В любом случае, даже если ад или рай на самом деле существовал, Изая считал, что самое интересное происходит здесь и сейчас. Вечность не может быть ни интересной, ни захватывающей. Будь то вечная мука или вечная сладость, они не могут приносить одинаковую боль или удовольствие всё время. Обыденность убивает вкус чувств.
Тем не менее, будь у него выбор, Изая, пожалуй, предпочёл бы сладость. Он не любил боль и никогда не стремился её испытывать.
— Греховность — понятие социальное, а не духовное. В большинстве религий заповеди не сильно отличаются друг от друга: не убей, не укради, не возжелай... Сами по себе эти законы хороши. Тем не менее, все эти религии позволяют, а порой даже провоцирует на убийство, воровство и насилие над теми, кто эту религию не разделает, — конечно же, убивали и воровали не только из религиозных соображений, но от жестокости, жадности и плохой воспитанности. Изая считал, что дело как раз в наличии исключений. Будь догмы строгим табу воспитания, соблюдать их, не ища лазейки, было бы проще.
Впрочем, Изая на своём примере знал, что воспитание делает далеко не всё. Сам он был воспитан в хорошей и правильной семье, но вырос, пожалуй, не слишком хорошим человеком. Информатор был взрослым мальчиком и отдавал себе отчёт в том, что многие его поступки жестоки и неправильны с точки зрения социума. Возможно, когда-нибудь он поплатиться за них. Мысль об этом время от времени волновала Изаю, но никогда настолько, чтобы он потерял сон или захотел остановиться. Наверное, он как любой преступник хотел какого-то наказания, а может риск просто добавлял остроты его жизни? Кто знает. Изая неплохо разбирался в людях, но редко ставил перед собой задачу разобраться в себе.
— Мы говорим о разном, — наконец, признал информатор, — но это не страшно. Я услышал и понял вас, Артур, и постараюсь помочь.
До Земли информатору уже не было никакого дела, да и спорить об этом было бессмысленно. По крайней мере, так. Возможно, имело смысл выпить и говорить так, как принято только у пьяных и глупых - слушая только себя и находя подтверждение каждой свое идеи в словах собеседника. На минутку эта мысль показалась Изае заманчивой, но он, как всегда, отстранился от перспективы иметь какие-то отношения для того, чтобы наблюдать любые отношения со стороны.
«Даже забавно», — заметил про себя Изая, — «при разных мотивах, итог выходит одним и тем же» .
— Понимаю, — согласился информатор. Именно это он, действительно, понимал. Хотя чаще всего ему удавалось балансировать на грани опасности, не доводя своих потенциальных соперников или врагов до желания что-то против него предпринять, он прекрасно понимал, что в случае прямого столкновения сражался бы до конца.
Эта мысль задела Изаю за живое. Он едва сдерживал агрессивную улыбку — как ему хотелось уже получить подобное столкновение, сыграть на нём, выиграть!.. Он облизнул пересохшие губы и, словно бы задумавшись, прикрыл глаза.
— Сумму вы найдете приемлемой, — скромно объявил Изая, довольный тем, что Артур не стал разыгрывать из себя невинность — приятно пообщаться с человеком на родном для себя языке. — Мне понадобится время и к тому моменту, как идею можно будет воплотить, у вас как раз будут деньги, — он кивнул на папку.

— Итог жизни? — переспросил Изая и на мгновение действительно задумался над этим вопросом так, словно бы он был сколько-то важен. Правда, только на мгновение. — Нет. Пожалуй, что нет. Не смерть делает какой-то итог жизни, а сама жизнь и люди, которые могут оценить поступки. Независимо от того, есть другие миры или нет, к человеку будут относиться по поступкам. Надо признать, такое отношение не всегда справедливо, — он мысленно вспомнил всех диктаторов, президентов, певцов и актёров, погибших насильственной и нелепой смертью. Что этого о них только не говорили...
«Те, кто думают, что история может кого-то рассудить, ничего не знает о человеческой природе», — подумал Изая.
— Религиозные законы, по крайней мере, те, которые не касаются любви к тому или иному Богу, довольно рациональны. Они призваны, чтобы защищать слабых от сильных моралью. Человек не может или, возможно, не хочет жить по законам выживаемости, и потому придумал цивилизацию, — информатор считал, что, на самом деле, всё несколько сложнее, но сейчас ему было приятней рассуждать простыми категориями. Весь этот диалог был своего рода тренировкой красноречия. Впрочем, и это было не совсем правдой. Красноречие предполагает попытку убедить собеседника в своей точке зрения, а Изаи было только интересно послушать, что о том или ином вопросе думает Артур. Он всё ещё изучал его.
— А вы верите в другие миры, которые ожидают нас после смерти? В рай или ад? Полагаю, вы вели не слишком добропорядочный образ жизни и вас ждут великие муки, — он улыбнулся, как если бы это было забавно — мучиться. Артур выглядел одновременно жестоким и холёным молодым человеком. Такой не слишком будет рад внезапному дискомфорту, отсутствию контроля, проигрышу.
— Нет, вашего капитала даже сейчас должно хватит. Мои проекты довольно малобюджетны, — мягко ответил Изая. — Но мне понадобится время, чтобы всё подготовить, и информация. Вы, случайно, не знаете, изменяет ли ваш хм... как вы его называете? Точно не «папа», дядя? Впрочем, неважно, — его мысль соскользнула сразу с двух пластов диалога.
— Мне нужна девушка с плохой репутацией, которая накануне выборов сообщит публике, что имеет интимную связь с господином Ямато. Нанимать её сам я не хочу, но уверен, что господин Ямато обидел немалое количество честных людей. Наверняка, кто-то захочет ему отомстить, — он снова задумался. План пока ещё находился в разработке, но уже начинал ему нравиться.
Отвлекся Изая от своих размышлений только тогда, когда понял, что молчание затянулось, а его собеседник пристально на него смотрит, ожидая ответа.
— На первое время вам хватит списка и сайта. Полагаю, — он вздохнул, — что будет лучше всё-таки свести вас с кое-какими людьми. Но это позже. Вы главное не умирайте, Артур, у меня на вас и вашу продукцию большие планы.