— Нет, — возразил Изая с хитрой улыбкой, — дело даже не в том, что я считаю себя человеком, неспособным на поступки определённого рода. Наоборот, я нередко трактую своё поведение вполне себе благими намерениями. Однако, мне непривычно, что кто-то может заподозрить меня в чём-то подобном.
«Кто-то вроде тебя», — мысленно поправил себя информатор. Всё те же юные девушки нередко видели в его поступках то, чего там не было вовсе, и до тех пор, пока Изая не открывал им истинных мотивов, считали его замечательным человеком. Может быть, с Артуром было также — в конце концов, он оказался довольно одиноким и даже несчастным человеком, которому, видимо, было также приятно поговорить с Изаей, как Изае говорить с ним.
— Я не считаю себя хорошим человеком, но и не считаю плохим. Я, как и большинство людей, серый — во мне намешено и то, и другое. Поэтому, время от времени, я могу поступать правильно с точки зрения морали,
«Общечеловеческой морали», — вновь поправился Изая, поскольку мораль каждого отдельного человека сильно отличалась от той, которую заставляет прожевать и проглотить общество.
Информатор иногда находил глупым слепую избирательность людей в вопросах хороших и плохих поступков, но чаще ему просто казалось забавным. Люди легко оправдывали себя и обвиняли других. Слишком легко и охотно, тем самым, лишая себя возможности измениться, развиться, стать лучше. Впрочем, были и те, которые в показательном самобичевании обвиняли только себя. Они, к слову, были ни чем не лучше. По мнению Изаи, даже хуже — утомительные нытики, которых устраивало то, каким ничтожеством они являются и которые совсем не хотели меняться.
Лучше всего были люди, знающие себе цену, имеющие какую-то силу и желания. С ними всегда было интересней. У Артура наблюдалось, как минимум, два из трёх пункта. Осталось разжечь третий. Принятие собственной судьбы категорически не шло этому человеку, и Изая собирался раздразнить его настолько, чтобы он стал ей сопротивляться. Или, по меньшей мере, захотел этого.
Возможно, подобное желание не спасёт его и даже не сделает его счастливым, но жизнь Артура, таким образом, станет намного интересней. Уж в этом Изая был уверен, а он, как никто другой, знал все тяготы скуки.
— Магия определённо существует вне зависимости от того, веришь ты в неё или нет, — пожал плечами Изая. Ему магия не нравилась. Ему нравились люди. И, несомненно, сложные задачи. Узнать, кому понадобилась смерть родителей Артура и желает ли этот человек смерти самому Артуру, будет сложно. В конце концов, Изая жил в Японии, именно в Японии у него были связи, именно в Японии он владел информации. В Европе, Англии, Лондоне он будет беспомощен. По крайней мере, в самом начале.
— К тому же, признаюсь честно, я не предлагаю решение, я предлагаю только попытку. Возможно, она окажется безуспешной, и в таком случае ты сможешь ещё раз попробовать убедить себя в том, что Япония не так плоха, но, может быть… — он не стал договаривать. Всё, по его мнению, было понятно и так.