Лампа под потолком качнулась, освещая бледное лицо девушки, сидящей на стуле с заведенными за его спинку руками. Даже не наручники – простая веревка. То, что попалось под руку. Его это раздражало, все шло не по плану, и он вертел в руках зажигалку. Огонек то вспыхивал, то гас в его пальцах, в полутьме казалось – Куро зажигает его просто в воздухе.
- Ты можешь просто сказать, что я сбежала.
Ее бледное лицо напряжено, взгляд решительный, но он видит в глазах ту долю отчаяния, что представители клана привыкли скрывать.
- Тебе это ничего не будет стоить, отец знает, что я могу.
Он поднимает на нее мрачный взгляд. Зажигалка замирает в руках, огонь гаснет. Кажется, ей становится страшно, когда он рывком поднимается с места и начинает мерить шагами комнату. У нее остается все меньше времени.
- Поговори со мной, - вот теперь отчаяние в ее голосе слышно отчетливо. Телефон, лежащий на столе между ними, молчит. Насколько быстро он оживет – от этого зависит ее жизнь, и Куро до боли сжимает в руках чертову зажигалку, останавливаясь к девушке спиной.
Пауза длится вечность.
- Поговори со мной!!!
Он болезненно морщится от ее крика, руки начинают заметно дрожать. Она не виновата… Но и его сестра ни в чем виновата. Приходится выбирать.
- Ты же знаешь, что за неподчинение он убьет меня, - она делает последнюю попытку, давит на жалость – значит, силы покинули окончательно. – Ты ведь не один из них…
- Верно, - по губам парня пробегает судорожная усмешка. – Знаешь, что говорят про людей, загнанных в угол?
- Так помоги мне. Вместе мы справимся…
- Нет никакого вместе! – удар ладонями по столу, и он нависает над ней, отшатнувшейся даже при учете, что между ними все еще есть преграда. На этот раз она довела его. Сил хватает на один выкрик, далее он переходит на шипящий шепот и ярость на лице сменяется такой же болезненной гримасой, что застыла и на лице девушки. – Он убьет либо тебя – либо мою сестру. Ты права, я не такой как вы. И моя сестра здесь просто жертва.
Кажется, она понимает, что это конец. В глазах застывают слезы. Куро выпрямляется, пытаясь совладать с чувствами, но в итоге лишь отшвыривает в угол зажигалку. Идиот… Резкий хлопок, от которого вздрагивают оба, и девушка закрывает глаза, по ее щеке скатывается слеза.
Звонок телефона застает обоих в оцепенении. Он пропускает несколько секунд, прежде чем схватить трубку и рявкнуть:
- Алло! – а затем снова поморщиться, проведя ладонью по лицу, и сбавить тон голоса, становящегося глуше и тише. – Нет, я все сделал, она у меня. Да, вы можете подниматься…
Девушка не шевелится…
Камера на мгновение замирает на лице Юхея, шагнувшего мимо молодой актрисы – и замершего, глядя на нее. Рука тянется к спинке стула – или к ее плечу, но через мгновение он медленно отводит ее назад.
- Прости.
- Все в порядке, - она открывает глаза. Во взгляде нет злости, отчаяния, паники – лишь смирение. Теперь все вышеописанное – лишь на его лице, а она – спокойна. – Твоя сестра должна жить.
Пауза.
- Стоп! – окрик из-за осветительного прибора, бьющего светом в глаза девушки.
Теперь свет на площадке зажигается везде.
- Ох, - Мика высвобождает руки из псевдо-веревки, протирает пальцами глаза и встает со стула.
- Слишком ярко? – тот же голос из глубины площадки.
- Нет, просто что-то много света на сегодня.
Выражение лица Юхея меняется как только он спускается с небольшого подиума, обозначавшего пространство комнаты в старом доме его персонажа, в которую он привез похищенную девушку – дочь одного из глав тайного ордена. Кино такое кино…
- Все отлично, - кивает Окамото-сан, их режиссер, когда актеры подходят взглянуть на отснятые кадры. – Момент глаза в глаза слегка засветили, но прошлый дубль тоже был прекрасным, думаю мы используем его.
- Мамочки, у меня такое лицо, - смеется Мика.
Юхей переводит на нее взгляд. У девочки меньше опыта, но она не боится играть и вживаться в роли. Способная, живая, эмоциональная. Неплохо для начинающей актрисы.
- Всем спасибо! – аплодисменты всей съемочной группы, беготня вокруг декораций, день подошел к концу.
Пройдя в гримерку, Юхей снимает потертую кожаную куртку и садится в кресло.  Встречается взглядом со своим отражением в зеркале, ничего не выражающее лицо выглядит слегка бледным – день затянулся. Хорошо, что на этот раз зажигалка взорвалась, а не просто отрикошетила от стены. Так эффектнее, на взгляд режиссера. Несколько глотков воды, минутная передышка.
- Вас подвезти? – заглядывает к нему водитель Окамото.
- Благодарю, сегодня я вызову такси, - откликается Каска.

Не то чтобы ему не хотелось говорить с Окамото по пути домой… просто спускаясь на лифте в подземную парковку, по самому короткому выходу к на улицу, он чувствует себя куда свободнее, чем если бы был с кем-то. После целого дня общения с людьми порой хочется отдохнуть. Завтрашний день объявлен выходным для него и его партнерши – будут готовить площадку для трюков и пробовать оборудование, и Каска уже предвкушает, как выспится и побудет дома. Он знает этот путь, он возвращается им из здания уже который день, и сейчас идет не глядя, ища в телефоне сайт доставки продуктов – кое-кто несколько дней возвращался домой за полночь и полки на кухне пусты, а он изрядно голоден.
Поначалу он не обращает внимания, когда из-за поворота на выезд с парковки выруливает машина с ярко горящими фарами. Актер сторонится и останавливается на пустом месте между двух машин, давая ей проехать… Только когда машина тормозит резким разворотом в его сторону и его ослепляет свет фар, он понимает – что-то не так… Его не могли не заметить. Несколько шагов назад. Он решает просто снова отойти с пути и дать ей занять это место, раз уж оно ей приглянулось, хотя телефон плавным движением отправляется в висящую через плечо сумку-планшетник, а сам парень по инерции напрягается как во время выполнения какого-то трюка – чтоб быть готовым отпрыгнуть в сторону, если за рулем пьяный водитель. Он не замечает мелькнувшей за спиной тени…
Через секунду кто-то обхватывает его за плечи, закрывая рот платком, от которого в нос ударяет резкий запах. Дернувшись и обхватывая нападающего за руки, парень мгновенно понимает – даже при его подготовке для участия в трюках силы не равны, более чем, человек за его спиной ростом гораздо выше его и по комплекции такой, что вырубит его одним ударом. «Шанс есть только если он перестанет меня держать». Чертово хладнокровие отчасти помогает, и, пару раз дернувшись, задержав при этом дыхание, он оседает на руки нападающему. С закрытыми глазами он слышит, как открывается дверь машины. Судя по всему, это какой-то фургон с отъезжающей дверью.
- Смотри не придуши его! – слышит Каска чей-то голос, пока его волокут вперед.
Сквозь приоткрытые глаза он пока видит двоих – тот, что поменьше, обходит машину, его силуэт черный в свете фар. Второй с легкостью подхватывает жертву под руки и относит к фургончику.
- Твое дело – стоять на шухере, - ворчит он, голос грубее и ниже. Каску сгружают на пол фургона и он на мгновение теряет из вида второго, пока первый возится где-то в стороне от него.
- Посмотри, не уронил ли чего. Нечего оставлять следы, - командует первый. Слышатся шаги – второй отходит от машины… Чужие пальцы касаются запястий, сводя их вместе…
Удар ногами приходится четко в лицо похитителю. Каска видит, как тот улетает назад, взвыв от боли, но не может в ту же секунду после выпада вскочить на ноги и выпрыгнуть из машины. Когда он делает это, то буквально сталкивается с летящим на него верзилой. У того реакция явно бойцовская, кулак врезается в скулу и соскальзывает к шее, и помимо ощутимого посыла обратно в фургон Каска получает удар в горло. Дыхание перехватывает, он падает навзничь и машинально хватается за воротник рубашки, пытаясь расстегнуть верхние пуговицы. Вряд ли будет толк, но он уже теряет нить происходящего. От боли темнеет в глазах.
- Твою мать, он мне нос разбил! – визжит рядом первый.
- Я ему тоже, уймись, - второй нависает над дверным проемом. – Ну что, звезда, рыпаться будешь?
Каска несколько секунд приходит в себя, пока первый суетливо вертится в дверях, приговаривая:
- Надо валить отсюда, - и бросая кому-то – кажется их трое, значит водителю. – Заводи! А ты вяжи его и погнали!
Актер неразборчиво произносит что-то, и громила, грубо подтянувший было его к себе за ноги, щурится:
- Чего?..
- Камеры… - хрипит Каска.
Оба похитителя залипают на секунду.
- Здесь… камеры… - произносит Каска, но тут же второй до боли стягивает ему запястья хомутом для арматуры.
- Нет, дорогуша, камер тут нет уже часа два как, - криво усмехается он. – А вот то, что ты нас видел, не по плану. Шеф будет недоволен, - последнее он ворчит громче, куда-то в сторону кабины. Очевидно, их водителю. Странно, но Каска до сих пор способен мыслить трезво и без паники. Только сердце стучит чуть сильнее, от боли, рывков и неожиданности.

Отредактировано Heiwajima Kasuka (21-11-2016 20:51:10)

Руки были связаны, дергаться больше не было смысла. Несмотря на отсутствие паники, ощущение было неприятным. И то, что он практически обездвижен, и то, что в планы похитителей не входило выдавать себя и показывать ему свои лица. «Что еще я могу сделать?» Он прислушивался к каждому шороху на парковке, но ни одна больше машина или спускающийся вниз водитель не давали о себе знать. Они выбрали хорошее время – большинство из съемочной группы были еще наверху, Мика уехала еще раньше. Ему крупно не повезло оказаться здесь в одиночку. «Понять, как открывается дверь фургона. Но я не останусь в нем один, скорее всего этот крупный не поместится третьим на передних сидениях».
Лежа на спине и пытаясь сфокусироваться на реальности, чуть расплывшейся перед глазами от боли, Каска слышит еще чьи-то шаги и приподнимается на локтях. Все равно он уже видел двоих – теперь нет разницы. Хотя – лучше бы он его не видел…
Замирая на секунду, парень забывает вдохнуть. Память воскрешает обрывки недавнего прошлого – он видел этого человека всего несколько дней назад. Когда ему так же оказалась нужна помощь. Что-то неотвратимо подсказывало в тот вечер, что не ему одному. Но сейчас… «Какого черта?!..» Эта мысль проносится в сознании прежде, чем Каска успевает осознать, что что-то не так. Понятное дело, не так – мягко сказано, его скрутили и готовы увезти в неизвестном направлении, а один из похитителей – его знакомый. Артур Уайт. Он помнил не только его имя, не только то, что тогда наверное первый раз в жизни легко впустил в свой дом постороннего человека. Даже Рури в свое время была ему немного знакома, но парня, которого он встретил на улицах города под проливным дождем, он кажется подпустил к себе слишком близко. И сейчас – не так было все, начиная с того, что тот работал на похитителей, и заканчивая тем, что Каска не мог понять, от чего все его попытки придумать, как сбежать, вдруг показались заведомо гиблым делом. Почему ему вдруг стало… не наплевать? Он умел владеть собой, и сделать это сейчас показалось вполне логичным, но в голове все до странного перемешалось. Отрывки той ночи, когда его колотил озноб и он то и дело машинально подвигался ближе к источнику тепла – человеку, лежавшему рядом, приносившему воды, говорившему с ним, пока Каска не засыпал снова. Тогда Артур виделся ему другом, тогда – Каска ощущал себя в безопасности, почему-то зная, что желание нового знакомого помочь ему – искреннее и бескорыстное. Наверное, не умея чувствовать нельзя судить о таких вещах. Он ошибся. И сейчас это почему-то имело значение… Наверное самым удивительным было именно это. Ему, человеку, лишенному способности испытывать эмоции, было неприятно и… что? Страшно? Больно? Обидно? Он не мог понять, но постарался унять промелькнувшие во взгляде чувства, чтоб не дать Уайту понять, в какое смятение его повергла эта новая встреча.
- Вот и я ему… - начинает было тот из сладкой парочки (судя по всему, как раз слушавшейся Артура как главного), что поменьше. Кивок того в сторону кабины дает догадку, что как раз первый – за рулем, пока тот осекается и начинает заново. – Вот и я о том же, пора валить! – направляясь снаружи в сторону кабины.
Каска прослеживает взглядом за Артуром, который до последнего не смотрит на него, вообще ничем не выдавая, что они знакомы – и насколько знакомы. Пока не оказывается совсем рядом. Каска попросту не может отвести глаза, словно еще не верит им. Впрочем, голос Уайта вполне узнаваем. Манера речи. Движения. Да и в их случае – прикосновения. Он протягивает руку, и Каска вспоминает, как он касался пальцами его лба, проверяя, не спал ли жар. Вряд ли стоит рассчитывать на такое же бережное обращение – актеру внезапно хочется отшатнуться, словно иное прикосновение причинит боль. Это не нравится ему, но наверное играть здесь не только его привилегия, тем более – играть с добычей. Они встречаются взглядами… «Зачем тогда было в тот раз помогать мне?..» - взгляд актера перестает быть спокойным, он словно снова на площадке, только на этот раз в роли Мики. Если бы только ее героиня испытывала благодарность к нему и не верила, что он мог лгать ей. «Не только помогать. Соглашаться на мое предложение. Говорить. Втираться в доверие». Ответ с одной стороны мог быть очевиден, с другой – они же с тех пор не виделись…
Что что-то не так он осознает уже когда Артур, неожиданно мягко касаясь его подбородка, стирает кровь, проступившую на губе. И касается рукой его плеча, от чего желание отшатнуться пропадает вовсе. Это такая попытка извиниться за происходящее? Лучше бы он его ударил и в конец вырубил. Потому что теперь Каска уже ничего не понимает, только от мелькнувшей надежды становится не по себе. Он привык ни о чем не переживать. Привык, что небезразличие к нему проявляют либо те, кто считает его кумиром, либо те, кто близок и дорог ему. Уайт изначально не вписался ни в одну категорию. Ладно. Но в какой момент у самого актера появилась новая, персонально для него? И почему ему кажется, что взгляд Артура заставляет замереть и ждать. С чего он вообще начинает к нему прислушиваться?
- Ты наверняка уронил ключи! – взвивается первый похититель откуда-то извне. Слышно только его голос, еще какой-то обиженный и визгливый.
- Они были не у меня, - оправдывается второй, и нехотя топает осматривать пространство у дверей. – Разве я не оставил их в зажигании?
- Тогда еще что-то, ищи быстрее, сюда в любой момент может спуститься кто-нибудь еще!
Они на время пропадают из поля зрения. Их перепалка мало что значит для Каски. Он неотрывно смотрит на Артура. Они что-то потеряли. Сейчас найдут и поедут. И что Уайт делает? Это он так советует не дергаться, чтоб не было хуже? Или думает, куда они дели пузырек с веществом, которое должно вырубить жертву? Или еще что-то? «Молчи», - почему-то приказывает себе Каска. В то время как сам же уже не в силах вернуться к прежнему безразличию. Это чувство еще слабое, но болезненное и пугающее.
- Я думал, все иначе… - тихо произносит он. Даже в тихом голосе можно прочесть куда больше, чем если бы, будь он другим человеком, он выплюнул бы эти слова с негодованием, в разы громче. – Куда ты меня повезешь?
Именно «ты». Эти двое не имеют значения. В то же время – Каска на самом деле не до конца понимает, что дальше. То есть… это было ясно до того, как появился Артур, а теперь – хваленое хладнокровие начало изменять ему и он уже не хочет спокойно ждать, а путаница в голове достигает апогея.

От того, что Артур явно тоже в замешательстве от встречи глаза в глаза, легче не становится. Чего он ждет? Хочет сказать, что так вышло, ничего личного, это просто работа? Да, для него наверное – работа. Хотя вид у него какой-то странный, и это еще больше сбивает с толку. Стоило бы перестать сверлить его взглядом, но сейчас это кажется единственной зацепкой в реальности, остальное состоит из предположений и сомнений. Улыбка у Артура получается сомнительной, и почему-то сразу приходит в голову, что в тот вечер она была более настоящей… Но при чем тут тот вечер? Довольно вспоминать его, хватит. Это ведь неправильно, что кажется, пока Артур не вышел и не запер дверь фургона – есть шанс, что все сложится иначе… На этот раз, когда Артур касается его плеча, Каска уже не уверен – что дальше.
На мгновение мелькает мысль, что Артур останется с ним наедине, отправив этих двоих на водительское сидение. Лишь на мгновение. И лишь потому, что Каска подсознательно еще просчитывает перспективы. Он не мог во время первой их встречи не заметить, что понравился Артуру. И будем взрослыми людьми и начнем называть вещи своими именами – понравился не просто как человек, как собеседник. Но мысль о том, что если Уайт все-таки усыпит его и запрет двери на все время дороги до их конечного пункта, то он сможет сделать с ним все что угодно, вызывает категорическое неприятие. Потому что стоит услышать, как тот отвечает на вопрос – и ни на чем не основанная надежда возвращается.
«Никуда?..» Каска внимательно и настороженно смотрит на своего похитителя, пытаясь угадать, что на самом деле тот сейчас чувствует. Будь то просто замешательство, смятение и желание поскорее покончить со всем, раз уж он так неудачно оказался узнанным – все было бы проще. Но за короткое время знакомства с ним Каска успел немного изучить этого человека. И сейчас скорее шестое чувство, чем логика и какие-то конкретные доводы, подсказывает, что Артур почти напуган. Вернее это было бы назвать волнением, но у любого волнения есть свой подтекст. И его замешано на страхе. Актера не удивляет и не впечатляет то, что далее Артур скорее подтверждает иную теорию – что сейчас Каска отключится и очнется снова уже далеко отсюда. Но то, как он следит за вторым похитителем… то, как поднимается… Каска словно чувствует, насколько ему сейчас не хватает воздуха, видя, как Артур ослабляет удавку галстука. И напрягается, когда тот оказывается в шаге от мужчины, роющегося в углу в поисках снотворного…
Тем не менее – выстрел оказывается для актера полной неожиданностью. Каска вздрагивает, хоть и не пугается так, как мог бы любой на его месте. Он еще помнит, как не столь давно на съемочной площадке при нем погиб человек. Случайно, но страшно. И тогда он испытывал по отношению к бедному парню примерно то же, что сейчас в отношении обоих (а теперь он понимает, что одним все не кончится) похитителей. А именно – ничего. Все его эмоции – замешательство и шок. Теперь все становится ясно. Он выдыхает, уже не в силах вернуть своему лицу выражение полного безразличия к происходящему, напряженно наблюдая. Не за тем, как человек оседает на пол фургона и, дернувшись, замирает в растекающейся под ним луже крови, мгновенно пропитывающей куски ткани. А за тем, как Уайт выходит навстречу второму. Нож против огнестрельного оружия – смотря кто быстрее. Бросок – и нападающий буквально отбрасывает Артура к стене, в то время как рука с лезвием упирается – со стороны кажется, что все именно так – тому в живот.
- Нет… - Каска вскакивает на колени раньше, чем успевает подумать, что он там точно не помощник. У него самого перехватывает дыхание, на секунды кажется, что самый худший из всех финалов развернулся у него на глазах… но через мгновение похититель отшатывается от удара и снова гремит выстрел.
Время словно замедляет ход. Каска следит за каждым движением Артура, прослеживая его путь назад. Сердце колотится так, словно стало размером с грудную клетку. Из положения на коленях он садится на пол, внезапно чувствуя, что сил сидеть нет… Странное чувство. Он не раз читал о воздействии страха на человека, и это оцепенение, ощущение, что руки и ноги словно ватные, и нет сил даже думать… меньше всего он рассчитывал, что когда-нибудь испытает это сам. Пытаясь рассмотреть повреждения своего спасителя, он даже не может спросить, в порядке ли тот, когда Артур четкими уверенными движениями завершает начатое и похититель, до этого стонавший у стены, замирает и – засыпает. Что там с ним и со вторым – Каске совершенно без разницы. Плевать. По сути – ему чаще всего плевать на тех, кто не является ЕГО человеком. Только вот теперь ощущение, что Уайт резко стал тем, на кого не плевать, немного пугает…
Он не может ничего сказать и когда тот приближается и разрезает веревку, которой стянуты его руки. Только вот успевает ощутить дрожь в его теле, которая невольно передается ему. Он не узнает себя. И причиной тому – один лишь человек. Замечая пятна крови на рубашке Артура, Каска не знает, что тот просто вытер ее с руки. Он еще не уверен, что с ним все в порядке. Не уверен еще потому, что говорит Уайт так, словно ему это дается с трудом. Только сейчас главное – уйти, пока не появился еще кто-то. Потому что Каска не знает, убит ли тот, что валяется на полу фургона. И у него нет ни малейшего желания звать на помощь ради себя, чтоб тем самым подставить Уайта.
- Верить… - повторяет он, словно пытаясь раскачаться до полноценной фразы, хотя поначалу звучит так, словно он еще раздумывает. – Кажется, я не переставал делать это с прежней нашей встречи, - Каска пытается говорить четче и громче, он, слабо соображая, что делает, выбирается из фургона и с трудом удерживает равновесие, хватаясь за плечо Уайта. И чувствует, что ему до странного холодно. Может быть, это эмоции, внезапно проснувшиеся, взяли верх…
Он вслед за Артуром направляется к выходу со стоянки. Когда впереди слышится шум подъезжающего автомобиля, Каска, знающий план здания все же чуть лучше, снова хватается за Артура и увлекает его за собой в сторону второго лифта.
- Такси все еще ждет меня, мы можем уехать на нем – выйти можно и через верх… - тихо произносит он, когда они оказываются за колонной и чья-то машина проезжает мимо. Сейчас найдут тела, начнется паника… Но Каска вышел с площадки давно и по логике должен был уже уехать. Оставалось надеяться, что если полиция начнет допросы – в это поверят. А таксисту все равно, скольких везти домой.
Со стороны кажется, что Каска снова вернул себе хладнокровие и невозмутимость. Но стоит им шагнуть в лифт, он с трудом попадает пальцами по кнопке первого этажа. А потом, разворачиваясь к Уайту, перехватывает его руки у локтей, словно боясь, что тот рухнет на пол.
- Ты ранен? – неустойчивый, срывающийся даже будучи негромким голос выдает его с лихвой. Безразличием тут и не пахнет. Его самого немного трясет, а в решительном взгляде ясно читается тревога и страх. Страх за человека, рискнувшего многим, чтоб спасти его.

В ответ на вырвавшуюся помимо воли фразу Артур отвечает, казалось бы, логичным замечанием. Впрочем, и со стороны Каски все было логично. Увидев Уайта, отдающего приказы похитителям – что он должен был подумать? Нет конечно, мог быть вариант попытаться договориться со старым знакомым, воззвать к его совести, но что-то актера слишком задела эта ситуация. «Он сам поймет, в чем дело», - думает он, еще по пути к лифту. В какой-то момент эта мысль становится лишней… Хочется ответить. Но он все еще в состоянии полного неконтакта с собой. Куда делась привычная отстраненность? Почему у него самого дрожат руки?
Особенно когда Уайт начинает говорить снова. Он это планировал. Он изначально приехал сюда, чтоб спасти его… Это окончательно расставляет все по своим местам, хотя непривычного волнения не убавляет. С каких вообще пор Каска научился бояться, когда уже все прошло и все в безопасности?
- Ясно… - откликается он, прикидывая, каковы шансы что в номере окажется все необходимое для перевязки раны. Неплохо было бы.
Надо бы ответить еще что-то, но кажется у него это получится только когда он сам получит главный ответ. Чувствуя, что удивляет Уайта своим поведением, он пока не может взять себя в руки и смотрит на него некоторое время так, словно не верит, что все в порядке и думает, что делать, если тот сейчас рухнет на пол от потери крови. Бред конечно, рано… но и потеря уже ощутимая. Задумавшись об этом, он пропускает момент, когда рука Артура оказывается рядом и тот стирает остатки крови с его губ. Каска чуть вздрагивает от этого прикосновения… но и от него, и от слов парня ему становится спокойнее. Он выдыхает, кивая ему, подтверждая, что сам тоже в норме. Как-то даже не приходит в голову волноваться из-за удара кулаком, когда рядом тот, кого чуть не проткнули ножом.
В какой-то момент Каска понимает, что готов сказать уже довольно многое – но словно боится наговорить лишнего. Проснувшиеся эмоции настораживают и пугают, и он старается взять себя в руки. Пределом терпения становится момент, когда Артур отходит в сторону. Чувствуя его тепло от накинутой на плечи куртки, Каска на секунду закрывает глаза, чтоб собраться с мыслями. Как перед важной сценой – сконцентрироваться, собраться, сделать. Тряхнув головой, он встает рядом с Уайтом, плечом к плечу.
- Мне они ничего сделать не успели, - произносит он. – Если б ты вмешался раньше – они бы бросились на тебя оба, и… - он не договаривает, даже пристрелив одного сразу в таком варианте Артур попался бы второму. – Тебе не за что извиняться, ты только что спас меня.
Он делает небольшую паузу, думая, как сказать то, что пришло в голову раньше.
- Что касается веры… - еще одна пауза. – Я просто изначально думал, что ты скорее защитил бы меня. И когда увидел тебя с ними, - он нервно пожимает плечами, подбирая слова. – Вот в это поверить было трудно.
«И именно поэтому я так смотрел на тебя. И с этого, черт возьми, началось это сумасшествие». Но нет, если он и дальше станет вести себя так – это только уверит Артура в том, что у него от случившегося поехала крыша. Каска делает глубокий вдох, но Артур словно специально решил сегодня расшатать его психику похлестче тех двоих отморозков. Двери лифта открываются примерно в момент его «и мне придется отвечать», и Каска переводит на него пристальный взгляд, в упор не видя добрых несколько секунд, что лифт открылся.
- Скорая в первую очередь нужна тебе, а не мне. Соизмеряй потери – моя царапина против твоей раны от ножа.
Замечательно, теперь к гамме эмоций прибавилось нечто вроде «только попробуй еще раз сказать, что тебе не нужна помощь». Смесь волнения и негодования. Еще того и гляди доведет его до номера, а сам сбежит. «Этого я допустить не могу».
- Я не всегда хожу с охраной, если нет опасности быть затоптанным толпой на премьере или каком-то приеме – предпочитаю жить как все люди, - поясняет он, все-таки выходя из лифта. Теперь дорогу указывает он, вряд ли Артур знает, как пройти несколько коридоров и выйти ровно ко второй проходной здания, где ждет такси. И Каска то и дело посматривает на него, проверяя, не перешла ли потеря крови в стадию, когда у того закружится голова. – А теперь скажи, что значит фраза «мне придется отвечать»? – он бросает взгляд на пропитавшийся кровью рукав его рубашки. У него в сумке был платок, хоть и не ровня полноценной перевязке – но этого должно хватить, главное выйти и сесть в машину.
За всем этим ему еще ни разу не приходит в голову мысль спросить, какого черта вообще тем двоим понадобилось его похищать. Сейчас это не столь важно. Важнее то, что контроль над ситуацией постепенно возвращается к нему хотя бы наполовину, и он понимает, что все поправимо. Аптечкой первой помощи, ждущим у проходной такси и, если понадобится, его связями со многими в этом городе, кто мог бы помочь его спасителю не быть зарезанным в подворотне за свой опрометчивый поступок.

И все-таки это странно… В какой-то момент Каска понимает, что предыдущая встреча запомнилась не ему одному. Понимает и по поведению Уайта, и по его взгляду – глаза не могут лгать, и кажется, сейчас не один Каска в смятении и не может совладать с эмоциями. Артур говорит, что ему было тяжело смотреть на то, что успели сделать с актером похитители… Постепенно ситуация перерастает в почти нереальную. И по событиям, и по ощущениям. Если Каска выдаст еще долю эмоций, которые сейчас хаотично сменяют друг друга, Уайт точно решит что его ударили слишком сильно. «Да и в конце концов надо взять себя в руки», - решает он, и старается выдержать взгляд Артура.
- Я в порядке, - повторяет он тише, пока поймал настрой. Тот так и норовит сбиться, но здесь Каске помогает привычка быть собранным на съемочной площадке. Сейчас ему лучше сыграть себя-прежнего. На удивление трудно, но лучше для них обоих.
Они вышли из лифта и направились знакомым ему путем в сторону выхода. Комментарии Артура – просто закачаешься, у него вся рука в крови, а он рассуждает о том, что Каске может как-то помешать его прямо скажем смехотворная травма. Актер скосил глаза на собеседника, уловив, как тот перевязывает руку галстуком. С одной здоровой и одной лишь наполовину рабочей – сделать это было не так-то просто, и Каска чуть было не дернулся помогать. Но вовремя подумал, что тормозить сейчас им не стоит.
- У меня-то тоже минимум повреждений, - замечает он, с облегчением чувствуя, что хотя бы голос звучит спокойно, хоть и чуть тише обычного. – Внешних в том числе. Так что будем смотреть на вещи здраво, ранен тут ты.
Такси ждало их там, куда Каска и велел ему прибыть полчаса назад, словно за эти полчаса ничего и не произошло. Водитель спокойно копался в телефоне, а при виде клиентов убрал его, и лишь чуть удивился смене адреса, уточнив, того ли клиента забрал. Заверив, что того, Каска, не принимая возражений от своего спутника, достал из сумки чистый платок и, осторожно перехватив руку Артура у запястья, велел сидеть смирно и перевязал ее уже более нормально, закрыв платком рану. Кровь все равно шла, нужна была нормальная перевязка, но просить таксиста везти их в больницу было бы, должно быть, самоубийством для Уайта. «Будем справляться сами», - мысленно вздохнул Каска.
До номера они добрались без приключений, хоть персонал и покосился на перевязанную руку, Каска как-то объяснил это, дав понять, что помощи не нужно, если в номере есть аптечка. Артур выглядел не слишком соображающим, что к чему, и пока они не вошли в номер, актер волновался только за то, чтоб он не осел на пол прямо в коридоре, и шел рядом, готовясь, если что, его ловить. Но хвала богам, сесть Артуру удалось в кресло уже в их комнате, дверь которой Каска тут же запер на ключ. И прошел к окну. «Хватит изображать детектива», - одернул себя он, понимая, что о погоне пока рано говорить. Сейчас на подземной стоянке максимум пытаются выяснить, кто те люди и что произошло. Актер поймал себя на не очень гуманной мысли, что если те оба окажутся трупами – в каком-то смысле это даст Артуру фору хотя бы от полиции.
- Все в порядке, - кивнул он, когда тот вдруг начал извиняться за свои слова про товарный вид. И правда, нашел о чем сейчас переживать… Хотя вот после дальнейших его слов Каска задумался, глянув на собеседника. И поняв, что пора заняться его раной. – Про закон я догадался, впрочем как и про прошлый опыт, - хмыкнул он, проходя к шкафу, открывая дверцы и пробегая глазами по пустым полкам. Тут аптечки не было. – Я скорее имел в виду – кто был заказчиком? От них, надо думать, порой труднее скрыться, просто переехав.
Это было правдой, спастись от закона порой легче, чем от одного-единственного влиятельного человека. Ему отчасти и самому было бы неплохо знать, кому приспичило его похитить, но пока в большей опасности находился Артур. Который, пока Каска искал аптечку (обнаружившуюся на верхней полке другого шкафа), уже начал попытки выбраться из кресла. Куда он собирался идти в таком состоянии – трудно сказать, но судя по пропитавшейся кровью повязке, по движениям Уайта, черт знает сколько возившегося, чтоб расстегнуть рукав – он не сможет даже встать. «Я уже вижу что ты в порядке, конечно», - так и подмывало съязвить актера.
- Да, это очень хорошо заметно, - Каска, пока он там копошился, быстро просматривал содержимое аптечки, ища бинты и средство для обработки раны. – Таблетки?..  – он, уже направляясь к окну, сунул руку в карман… и действительно, нашел там какие-то лекарства. – Это обезболивающее? – парень задернул шторы и по пути назад включил торшер, который давал более мягкий, не бьющий в глаза свет. А заодно и скинул верхнюю одежду на кровать. – Сиди спокойно, я сейчас.
Подцепив с тумбочки бокал – элемент сервиса, вроде чистых полотенец на кровати, одно из которых Каска также взял с собой – актер прошел в ванную, набрав воды и смочив заодно полотенце. Вернувшись, он сначала окинул взглядом Артура, от чего сердце чуть сжалось, снова едва не выдав залп таких непривычных чувств. «Не сейчас», - приказал себе Каска, передавая Артуру бокал с водой. И подвинул к его креслу стоявшую в уголке табуретку.
- Сколько? – кивнул он на таблетки, понимая, что выдавливать их из упаковки сам Артур будет еще полчаса. – Только давай разумно, а не по принципу «сейчас махну всю пачку и все пройдет».
Обезболивающее или нет – он смутно разбирался в лекарствах, и лишь надеялся, что Уайт знает что делает. Он-то точно знал, что делать ему. Для начала взять пиджак с его колена и переложить на кровать. Затем дотянуться до аптечки.
- Надо обработать рану, - произнес Каска, снова перехватывая руку Артура и куда быстрее справляясь с задачей расстегнуть и закатать рукав. – Только не дергайся, пока я не закончу. Тебе лучше пока не вставать.
Это было и так понятно, но то, как уверенно Уайт собирался его покинуть, внушало опасения. Открыв пузырек с лекарством и смочив им часть бинта, Каска для начала чуть обтер руку полотенцем, не задевая рану, ведь мыть ее пока будет нельзя. После этого стал осторожно обрабатывать края раны, чтоб затем накрыть ее сложенными в плотную салфетку бинтами и перевязать. Теперь уже он старался не поднимать глаза на Артура. Дальнейшие их действия во многом зависели от того, кто заказчик. У Каски конечно были свои связи, он мог чем-то помочь, но для этого стоило знать, с кем он имеет дело. Почему-то в этой ситуации то, что Артур успел упомянуть о своем прошлом, волновало актера только с точки зрения того, что Уайту точно нельзя попадаться.
Плотно, но не слишком сильно перевязав ему руку, парень наконец глянул на своего горе-пациента.
- Не туго? Крови ты потерял порядочно, и идти никуда не сможешь. Точно, - твердо заверил его Каска. – Поэтому предлагаю тебе перебраться на кровать.
Отложив аптечку и поднявшись, он протянул ему руку, в надежде что Артур не рванет к кровати сам. Вот честно, сейчас лучше стоило воспользоваться помощью.

На попытки Артура сопротивляться перевязке, благо хоть не физические, а только на словах, Каска не реагирует, и вскоре тот кажется наконец осознает, что это не лишнее. Актер еще раз косится на пачку таблеток, но название ему ничего не дает. Остается надеяться, что они реально помогут. К счастью Артур и на предложение довести его до кровати откликается, протягивая руку. Стоит коснуться его – и Каске кажется, что его собственная рука куда горячее…
Что они будут делать дальше – пока все еще большой вопрос. Об этом актер и думает, осторожно поддерживая Уайта и помогая идти. В любом случае, что бы он там ни говорил про свое самочувствие – несколько часов сна ему не помешают. Еще совсем недавно он едва шел, и до сих пор словно немного в прострации. В принципе-то у Каски создалось о нем впечатление за пару встреч, что Артуру порой свойственно словно слегка зависать и теряться из реальности, особенно в моменты переживаний или при соответствующем настроении, какое у него было в первую их встречу. Но сейчас это точно не просто психология, и хотя Каска не чувствует, что Артур реально опирается на него или рискует упасть, но тем не менее отпускать его не намерен. Если сейчас удастся узнать, откуда растут корни у сегодняшних событий – надо понять, как действовать дальше. Но что если Артур не очень-то в курсе, кто заказал похищение? В любом случае мысли актера хаотично перескакивают с перечисления в уме знакомых личностей, которые имеют необходимые связи и могут замять дело, на попытки припомнить, знает ли он кого-то, кто может сделать поддельные документы и помочь переправить человека за границу. Ладно, он тоже растерян и сбит с толку. Хорошо что память все-таки обнаруживает пару вариантов. И это уже сейчас, еще не зная подробностей.
Полотенце и остатки бинтов остались возле кресла, и Каска планирует вернуться и убрать все это, заодно предложить Артуру еще воды… Но эти планы как-то теряются, когда он понимает, что доведенный до кровати тот только сильнее сжимает его руку. На этот раз сердце не делает сальто в груди и не возникает недоумения или испуга, только время словно замедляет ход. Одновременно с этим лишая возможности двигаться, на секунду парализуя тело настороженным напряжением, когда Каска встречается взглядом с Артуром. Что-то в нем заставляет замереть, глядя непонимающе – и вновь не бесчувственно, не безразлично. Даже не то, как он с силой тянет на себя (заставляя податься вперед, опершись коленом о край кровати и оказавшись почти вплотную к нему), а именно что-то в его глазах… Каска успевает только сделать вдох, немного судорожный и прерывистый, но слова застревают в горле. Да он и не знает, что бы сказал. "Что ты делаешь?" Это он и так понял, хотя пока и не знает, насколько далеко Артур зайдет. "Остановись?" Почему-то язык не поворачивается, словно он боится, что от этого слова Уайт упадет замертво. Этот интерес к себе он заметил в нем еще пару дней назад, когда они сидели в ресторане. Тогда он показался ему болезненной попыткой уцепиться за реальность, сейчас – после всего случившегося – Каска видел в нем нечто большее. Нечто, толкнувшее Артура на преступление, и то, что заставит просто рассыпаться, если сейчас грубо оборвать, оттолкнуть. За секунду до того, как тот касается губами его губ, Каска просто закрывает глаза…
Это странно, когда зрение перестает воспринимать реальность – остальные органы чувств словно ощущают ее острее. Как шаг в темноте, вникуда – всего один поцелуй, нежный и бережный, и совсем не такой, которого он подсознательно опасался – не грубый, не требовательный, не собственнический. От прикосновения пальцев к шее по коже пробегает волна мурашек, Каска невольно подается еще ближе, когда Артур проводит рукой по его плечу, уже не пытаясь притянуть к себе – но словно все же делая это, хотя теперь Каска все это делает сам.
Все прерывается, как ему кажется, даже как-то внезапно. Время снова начинает идти вперед, а он остается в том же положении, только слегка отстраняясь, когда Артур делает то же самое, чтоб взглянуть ему в глаза. Каска старается сохранить спокойный вид, но доля ошеломленной растерянности не может не промелькнуть во взгляде. Он только сейчас снова начинает дышать – как оказалось, и он буквально затаил дыхание на эти несколько секунд. И теперь воздуха словно не хватает, он вынужден сделать глубокий вход, прежде чем ответить.
Впрочем, ответить не получается. Выдох, еще глубокий вдох. Ему уже жалко человека, которому эта пауза явно приносит боль, но он просто не находит слов. Вместо этого Каска снова чуть подается вперед, касаясь лбом его лба. В этот момент напряжение словно до конца отпускает. Он не задерживается в этом положении надолго, но очень надеется, что это хотя бы поможет Артуру не сорваться с места. Потому что выглядел тот так, словно готов пристрелить себя за эту ошибку.
- Уходить не надо, - негромко произносит Каска, снова отстраняясь и вставая на ноги, осторожно перехватывая руку Артура, все же снимая ее со своего плеча. – Ты останешься здесь, - уверенно и твердо. - Я не хочу, чтоб с тобой что-то случилось.
Пытаясь как можно скорее снова взять эмоции под контроль, Каска не находит ничего лучше, кроме как самому положить руку на плечо Артуру и осторожно надавить, уложив его на кровать. Сам он еще не может поймать и воспроизвести ни одной адекватной мысли, внезапно осознав что умеешь чувствовать сходу испытывать это на прочность – плохая идея. Каска делает шаг куда-то в сторону неубранного полотенца, потом внезапно передумывает и, обойдя кровать с другой стороны, присаживается на нее – и сам откидывается на подушку.
- Ладно, это было неожиданно, - признает он. – Но не значит, что я должен тебя выгонять, - он поворачивает голову к Уайту, пытаясь понять, насколько тот еще жаждет понести суровую кару за свой проступок. И насколько тому плохо от этого. – Есть вещи, на которые трудно даже обидеться… - произносит Каска, хотя тут же жалеет о сказанном.
Ему не очень хочется развивать эту тему, потому что подсознательно он все еще в шоке от того, какое отношение к нему Артура внезапно раскрыл этот поцелуй. Тот мог сколько угодно спасать его, но вот это было окончательным подтверждением. И больше пугало скорее тем, что Каска и правда не испытывал желания ударить или выгнать Уайта. Та странная тревога за него, что впервые дала о себе знать еще там, на стоянке, теперь снова всколыхнулась в груди. И меньше всего он хочет, чтоб теперь Артур спросил что-то из серии «почему трудно?». Он не знает, что ответить тогда.
Немного помедлив, Каска уже с ногами забирается на кровать, и чуть приподнимается, вполоборота к Артуру, опершись на локоть.
- Сейчас мне важно кое-что узнать, - начинает он, и к своему ужасу понимает, что ему самому выдержать взгляд синих глаз совсем непросто. – Чтоб понять, как нам обоим поступить дальше. Кто заказал мое похищение?