— С тупоголовыми долбо#бами, не способными одну свою работу выполнить нормально? — фыркнул ракшас, покопавшись в баре и вытянув оттуда прозрачную, высокую и узкую бутылку с серебряными тиснением "Vodka". — Всегда.

Он усмехнулся, поставив бутылку на свою сторону стола и не спеша открывать, просто придерживая пальцами за горловину. Посмотрел на элегантно расположившегося напротив транса, постепенно вырисовывая себе дополненную его словами картину. Искорки интереса вспыхивали, тесня одна другую в его голове, накапливаясь в беспокойный жар, и от участи быть распростёртым на столе и снова жадно обнюханным и облапанным за все привлекательные места Судзуран спасало только то, что Рюе сейчас хотелось другого — выпить, закусить и почесать языками. Посмотреть на свою добычу в других красках, подкопаться с иной стороны, с другого ракурса, не только постельно-горизонтального. А ещё, ещё — ещё ему хотелось снова показать свою сущность — и смотреть, взахлёб смотреть на то, что и как милашка Судзу будет делать.

— А ты бы что — поступил иначе? — поинтересовался Рюя с усмешкой, подхватывая-таки бутылку и подливая в ополовиненный стакан крепкого алкоголя. И это был не столько вопрос, сколько любопытство, смешанное с толикой удивления: а разве можно иначе?

— Рискнёшь напиться в моём обществе? — ракшас совершенно не скрывал своей натуры, позволяя синей кошачьей ауре проступать из-под человеческой плоти, меняя её облик в глазах, способных это видеть. Как будто даже черты лица его стали острее, более хищными, зрачки вытянулись, а на пальцах вместо ногтей появились удлиненные когти. Но стоит навести резкость — как наваждение пропадает, словно приключившийся мираж. Но на Судзуран он смотрел со вполне воодушевляющим любопытством, словно поддразнивая этим, как котёнка колоском возле мордочки. — Или ты у меня какой-нибудь пьяный мастер с чёрным поясом по минету? — он ухмыльнулся, приложившись к стакану, куда долил коньяка, и полез теперь уже в холодильник, чтобы выгрузить оттуда какую-нибудь подходящую закусь.

На уклончивый ответ Эмиля Рюя только сдержанно фыркнул и цепко глянул на него, наклоняя бутылку над стаканом. Смелость показывать коготочки вместе с умением их своевременно прятать и быть послушным украшали Эмиля в его глазах больше, чем сочная помада и слегка растрёпанные после кувыркания на кровати волосы. Рюя не отдавал себе в этом особенного отчёта, но Судзуран определённо будил его охотничий инстинкт, дразня и побуждая желание хватать крепче и держать сильнее. Редкая, прямо скажем, способность — водить хищника за усы по самому краю, не давая покоя, но и не взбесить его при этом настолько, чтобы он захотел крови. Кингэцу с толикой удовольствия прицокнул языком, смотря, как под глотком на тонкой шейке проступает иначе едва различимый кадык.

— Хех, а вот брёвен в моей постели ещё не было. В этом ты тоже будешь первым? — ухмыльнулся он Эмилю, ставя перед ним тарелку и вынимая из ящика приборы для еды. — И правильно. Иначе рискуешь пропустить много интересного, — когтистые пальцы нахально и с намёком облизнувшегося ракшаса подвинули по столу соевый соус. Небрежно плеснув его по двум сеюзара, Рюя подхватил палочками один ролл и старательно обвалял его в соусе, пока тот основательно не промок. Несколько тёмных капель дорожкой прочертили след по столу, когда Кингэцу закинул ролл в рот и прижмурился, с видимым удовольствием жуя. Синяя грива его едва ли не светилась в этот момент — настолько ракшас был благодушно расслаблен. Васаби на стол он тоже достал, но, судя по всему, это было сделано для Эмиля — сам хозяин положения к салатовой пасте не притронулся.

— Хмм? — с полным ртом риса удивился он, приподняв брови на замечание Судзуран. И, мощно сглотнув, оскалил клыки в ухмылке. — А что, так заметно? — прозвучало это в чем-то даже весело. Кингэцу повертел в пальцах палочки, ловко перекидывая их туда-сюда и рассматривая свою кисть, словно чужую. Алая маска демона, изображённая на крепком предплечье в узорах облаков, от этих движений как будто грозно взрыкивала агрессивным оскалом во все клыки в своей неестественно-зелёной пасти. — Не моё, — сказал он, немного помедлив, словно в задумчивости, и снова ощерился, вскинув взгляд на Судзуран, — ...было когда-то, — жилы и мышцы на его руке демонстративно напряглись, казалось, ещё чуть-чуть — и палочки с хрустом сломаются, словно сахарные, но ракшас не стал глупить.

— Человек по имени Кингэцу Рюя мёртв уже... десять с чем-то лет, — Рюя помедлил, взяв палочками еще один ролл, но не сразу подняв его над блюдом. Человеческие единицы времени временами вызывали у него вполне понятные затруднения в восприятии, и в уме он при долгом отсутствии практики с трудом справлялся с подсчётами, равно как и с оценкой соотношения между временем и событиями — поэтому слегка завис, соображая, и сосредоточенное размышление складкой пролегло над переносицей. — И в то же время — нет, — он коснулся пальцами левой руки своего лба и слегка постучал у виска. — Я знаю всё, что знал он, я помню всё, что помнил он, его жизнь — моя жизнь, я — Кингэцу Рюя, — проговорил он самодовольно, с ухмылкой отправляя в рот следующий пропитанный соусом ролл, и сквозь него уже проворчал невнятно:

— Всё сложно. Я — Кингэцу Рюя, но я не только Кингэцу Рюя. Потому что вот так, — ракшас выставил вперёд левую руку, оперев её локтем о стол, и чёрные когти на ней беззвучно вытянулись сантиметров на десять, а побелевшая от проступившей "шкуры" ладонь замерцала аурой синего пламени, словно факел. Впрочем, света как такового от него было — чтобы различить его, нужна была кромешная темнота. — Вот так он точно не умел. Дотронься, — чуть помолчав, предложил он Судзуран. — Можешь не бояться, это безвредно для людей.

Правой рукой он отложил палочки и подхватил стакан с коньяком, отпивая глоток.

— Я знаю много способов разжечь огонь. Вот только брёвна от этого обычно сгорают, — не остался в долгу Рюя, многозначительно задержав на Судзуран взгляд исподлобья.

— Сам, — сквозь ролл невнятно ответил ракшас, как-то так своеобразно жуя — то ли в движениях челюсти дело, то ли в слегка стекленеющем за едой взгляде, — что, казалось, вот-вот послышится из его крепкой широкой груди глухое рычание хищника, клыками рвущего сочный бок убитой антилопы. Он подхватил палочками ещё один макидзуси, следя взглядом и небольшим поворотом головы за тем, как соскользнувший с табурета Эмиль обходит стол — чуть прищурившись: массивный, высокий и длинный, стол этот служил своего рода водоразделом, служа для Судзу дополнительным гарантом... если не безопасности, то относительного покоя — состоящего в том, что до определённого предела тигру будет лениво через него перепрыгивать; и вот сейчас, совсем уж буквально вступая на территорию и оказываясь в зоне прямой досягамости ракшаса, транс мог почувствовать, как внимание Рюи стягивается к нему электризующими искорками. Даже иллюзия защищенности теперь ушла — Судзуран снова был один на один с этим животным в шкуре человека, меньше чем на расстоянии одного движения.

Ракшас позволил — отдал руку под любопытствующее прикосновение транса, стоящего перед ним в одной расстёгнутой рубашке на голое тело, давая возможность изучить все красочные витки узора и переходы оттенков на яркой полноцветной чешуе синего дракона.

— Типа того, — ухмыльнулся он, сощурив глаза на вопрос Эмиля. — Ну и, помимо того, символизирует пару интересных вещей. Ты такое не раз и раньше видел, да? — сквозящие когтистостью пальцы потянулись к красивому лицу Судзуран и тыльной стороной огладили его щеку. За вопросом об имени последовало несколько секунд молчания, после чего мужчина, сверкнув синими глазами, хрипло выдохнул, касанием к задней стороне шеи притягивая Эмиля ближе:

— Шандар, — назвался он, почти коснувшись его губ своими — и мягче, чем можно было ожидать, прикусил за нижнюю, втягивая в безжалостный к тёмной помаде транса поцелуй с запахом и привкусом соевого соуса. — Иди сюда, — спустя полминуты он обхватил его рукой за талию, затягивая к себе на колени и помогая боком на них усесться. Облизнулся, хищно на него глянув, и втянул носом запах его кожи у самого основания шеи. — Ты обалденно пахнешь, я уже говорил? — проворчал он, по-прежнему держа палочки для еды в другой руке, но как-то позабыв пока про макидзуси и коньяк...

— Тебе и не надо, — ухмыльнулся Кингэцу, проведя носом по шее транса и поддев его за краешек челюсти. Сейчас, после столь пылкой близости, запах самого Эмиля проступал чётче, уже не смазанный парфюмом, но всё, что сам Рюя — или Шандар, — мог сказать об этом запахе, так это то, что ему нравится его обонять. В совершенно ожидаемом и обычном запахе человеческого тела было растворено что-то, причиной чему ракшас мог назвать только не совсем обычную суть человека, способного видеть духов и ловить удачу за хвост. Свежий, приятный, манящий... Кингэцу низко заворчал и с нажимом лизнул Судзу по мягкой коже на горле.

От самого Рюи тоже пахло — мужчиной, человеком, но если бы Эмиль задался целью определить точнее, прислушавшись к своей такой обострённой в иные моменты интуиции и способности прозревать в суть вещей, то догадался бы, что примесь парфюма в этом запахе, на самом деле, вовсе не парфюм. Да, определённо угадывались наэлектризованные нотки озона, как можно было бы ожидать от дорогого Lacoste или Armani, но надо было обладать носом парфюмера, чтобы понять, что в казино, одетым, ракшас пах иначе — тяжелее, чем-то пряно-древесным; тогда это действительно был парфюм. Сейчас же электричеством и озоном, давая о себе знать нестандартному восприятию трапа, пах сам ракшас — это угадывалось так же, как отчётливо виделись сейчас его синие волосы, метки у глаз и осколок челюсти на правой стороне лица.

Ухмыльнувшись, когда Эмиль привстал, Рюя по-хозяйски огладил ладонью нижнюю сторону его упругих бёдер, скользнув взглядом по прогнувшейся спинке и рассыпавшимся по складкам ткани нитям серебристых волос, и снова обхватил крепкой рукой талию Судзуран, возвращая того в "капкан" своего распоряжения. И всё же держал он пусть крепко, но без угрозы — если не считать угрозой перспективу, что от таких заигрываний якудза на выдержит и разложит Эмиля здесь же, на столе. Но пока Кингэцу не спешил, позволяя трансу ещё немного походить по грани своего терпения — и запить это ещё парой глотков алкоголя.

— Нет, — со смешком ответил он, откладывая палочки и беря пальцами за края стакан с коньяком. Опёрся локтем на стол, вполоборота глядя на Судзу. — Имена — это всё ваши, человеческие заморочки, — Кингэцу задумчиво отпил глоток коньяка. — А моё существование мало связано с людьми. Хотя казалось бы... — мужчина ухмыльнулся, снова приблизив своё лицо к Судзуран и сквозь ощеренные зубы обдав горячим дыханием его щёку.

Отредактировано Kingetsu Ryuya (25-02-2017 17:28:17)